Как же они счастливы были… Особенно те, что постарше. У них там смертельно скучно, и покидать приют, если так можно назвать это заведение, им нельзя.

Их просто закидают камнями, потому что, даже приблизившись к человеку, они оставят на нём след энтропии. Это, конечно, не убьёт его, но может подпортить здоровье.

— Хм. Вижу лекарство помогает, — смотрел я на ту худую лысую девочку. Её вроде Дарьей зовут.

Сейчас мы были в общей комнате, и парни уже устанавливали телевизор на стену, а старый сняли. Он бедолага и так едва показывал. Энтропия почти уничтожила его.

— Да, дядя Директор! У меня, вот, пятно пропало! — указала она на лоб двумя указательными пальцами.

— Да и цвет кожи стал получше, — я довольно улыбнулся. Помогает и очень хорошо помогает. — Я же говорил, что вы все вылечитесь. Через неделю повторим, и тогда станет ещё лучше.

— Директор… — ко мне подошёл один из парней. Тот болезненный блондин. — Можно вас попросить раздобыть телефон?

— М? Здесь же есть, — помню тут был стационарный телефон.

— Нам с интернетом бы… — ответил парень и я, улыбаясь посмотрел на него. — Да нет же! Информация. Для получения информации!

Посмеявшись и похлопав парня по плечу, пошёл в кабинет управляющей. У той стоял какой-то древний компьютер, что тарахтел. Имелся принтер и весьма убогая на вид мебель. Тут даже обои облазили.

— Директор?! — удивилась та, увидев меня.

— Ага. Чем занимаешься? — взглянул на неё. Работает за компьютером и погрузилась в бумаги.

— Пытаюсь составить смету и понять, насколько нам хватит привезённых продуктов, а также что нам ещё нужно… — девушка выглядела очень уставшей. А ещё худощавой.

— Вот последнее, да, важно. Скинь мне потом список, а по поводу провизии, я ведь уже сказал, не беспокойся об этом, вы не будете голодать. Так что ешьте и не раздумывайте о запасах.

— Я… не могу я иначе… привыкла… — засмущалась та, неужели я случайно включил режим очаровашки?

— Если тебе так легче, то не буду мешать всё считать. Главное, людей в питании не ограничивай. А сейчас у меня к тебе дело…

Она, конечно, удивилась, а когда узнала, что я хочу, удивилась ещё больше. А уже через десять минут мы ехали в ближайший магазин сотового оператора.

— Я… может, не надо? Вы опозоритесь, находясь рядом со мной… — та опустила голову, когда мы вышли из машины. На Ирине было старое поношенное серое платье, что выглядело большим из-за худощавости девушки. Частично седые волосы заплетены в косу.

Учитывая, что волосы у девушки чёрные, седина сильно бросается в глаза. Впрочем, в этом даже что-то есть. Ира почти как зебра…

— Не опозоришь, но гардероб бы тебе обновить, — призадумался, глядя на девушку, но вдруг в меня врезался какой-то тип. Он думал оттолкнуть меня, но в итоге сам упал.

— Ты чего творишь, смерд?! — воскликнул тот, а я лениво бросил на него взгляд.

Молодой. Лет двадцать с лишним. Очевидно, что маг, причём опьянён от быстрого роста силы. Видимо, сравнительно недавно пробудил в себе магию.

Такое постоянно случается с молодыми магами. Поэтому они порой «не видят берегов», как выразился один мой знакомый.

Парень лежал на ступеньках, на которые сам же и упал, пытаясь толкнуть меня. Но вообще, мы тут как бы проход перегородили.

— Дуэль? — кинул на него ленивый взгляд.

— Дуэль! — оскалился парень и, вскочив на ноги, воспылал. Однако моя рука уже схватила его за лицо. Вот он удивился…

А пару секунд спустя вбиваний его лица в асфальт, он уже извинялся и молил о пощаде. Но извинения я предпочитаю получать деньгами. Однако этот баронишка был нищим, и тридцать тысяч — всё, что мне удалось получить.

— У вас же будут неприятности… — Ира встревоженно провожала его взглядом. Парень сел в машину и поспешил уехать.

— Чем больше врагов, тем меньше врагов и больше у меня денег, — пожал я плечами и повёл девушку внутрь. Там у дверей стоял охранник, и выглядел он хмурым, а ещё ему не нравилась Ира. — У тебя проблемы? — обратился я к мужчине, нависая над ним.

— Нет… у меня нет никаких проблем… — он отошёл в сторону, и мы спокойно прошли. Я бы мог показать удостоверение аристократа. Ну или носить одежду с гербами. Однако не делаю это принципиально. Я презираю таких людей, как он.

Ещё в детстве меня не пускали в магазины, даже чтобы лекарства купить. Я и деньги показывал, и умолял. Затаил ли я обиду? Да, затаил. А кто не затаит, если твой самый дорогой человек, единственный в мире, лежит с температурой сорок градусов, а ты не можешь помочь, потому что выглядишь как нищий?