Шрифт:
– А-а! Да, да! Ещё! – выкрикнула сестра и явно забилась в экстазе. – Вла-а-а-д!!!
Нет, в первое мгновение Ярослава не подумала ничего такого – не самое редкое имя, чтобы вздрагивать и бежать с целью убедиться лично.
Она ничего не подумала и во второе мгновение.
И в третье.
Просто стояла, словно парализованная, не в силах ни толкнуть дверь в комнату сестры, ни уйти.
И достоялась – раздался низкий мужской стон. Потом смех.
– Лежи, я сейчас! – знакомый голос.
Слава не успела ни удивиться, ни отойти – дверь распахнулась, и перед потрясённой Ярославой предстал её Влад.
Совершенно обнажённый Влад.
А в открытую дверь виднелась кровать с сыто потягивающейся на ней Аделаидой.
– Ты?! – на мгновение любимый мужчина осёкся, но почти сразу взял себя в руки. – Иди на кухню, я сейчас.
И скрылся в комнате Аделаиды, плотно прикрыв дверь.
До ушей Славы донеслись неразборчивые звуки разговора, и следом – смех.
Видимо, она всё ещё находилась в состоянии шока, потому что тут же развернулась и отправилась в указанном Владимиром направлении. Рассеянным взглядом прошлась по ералашу на столе, крошкам и потёкам на полу, грязной посуде в мойке и машинально потянулась прибрать.
Да в последнюю секунду опомнилась – что она делает? Почему, вместо того, чтобы уйти самой или, что более правильно, вышвырнуть из своего дома обоих любовников, сидит, как бедная родственница, на кухне. И непонятно чего ждёт...
– Слава, - Влад пришёл слишком быстро, она не успела окончательно прийти в себя и решить, как ей поступить дальше.
Обернувшись на голос, - Ярослава увидела, что жених... бывший, разумеется, - успел надеть на себя только брюки, а рубашку просто держал в руках.
И если раньше она непременно бы им залюбовалась, то теперь его виноватый вид вызывал лишь отторжение. И желание помыть руки.
– Слава, - повторил Влад. – Я не хотел, чтобы ты узнала про нас с Адой вот так. Прости. Думал поговорить с тобой со дня на день, всё объяснить. Ты должна меня понять... Чёрт!
Он взъерошил пятернёй волосы и ударил по столешнице рукой.
Жалобно дзынькнула посуда, со звоном упала на пол чайная ложечка.
– Как же всё это неправильно и запутанно! Адель, ты... я...
Казалось, Владимир не знал, как начать разговор, а у неё внутри всё настолько заледенело, что почти не ощущалось боли. Своеобразная заморозка, как у зубного. Правда, это не навсегда, и рано или поздно наркоз отойдёт. Тогда она полезет на стенку. Наверное.
«У меня дочь, - вяло напомнила себе Ярослава, - нельзя раскисать и пугать её... Надо собраться, я смогу, я должна!»
– Слав, как ты понимаешь уже, свадьбы не будет!
– торопливо заговорил любимый, не замечая, что каждым словом режет её на живую. – Вернее, у нас с тобой не будет, но раз уже всё оплачено, а гости всё равно те же самые, ведь вы с Адель родственницы, то я надеюсь, ты разрешишь не отменять торжество? Мы просто поменяем невесту, вот и всё.
– Что?! – ей казалось, что она ослышалась.
Он это всерьёз?! Просто поменять невесту – «а что такого?»
– Пойми нас, Славочка! – забормотал мужчина и придвинулся ближе, вынудив Ярославу вжаться в промежуток между столом и холодильником. – Дело не в тебе, ты – идеальная. Но не моя, понимаешь? Я старался, правда! И мне было хорошо с тобой, надеюсь, тебе тоже. Но слишком ровно и спокойно, без огня с моей стороны, понимаешь? Зачем тебе мужчина, который с тобой только из-за привычки? Я знаю, что ты меня любишь... любила с детства. Думал, что твоей любви и моей благодарности будет достаточно, что мы сможем создать семью и жить вполне счастливо. Но потом я встретил Аду... Прости, Слава! Это выше меня, это, как девятый вал – захлестнуло с головой. Я пытался сопротивляться, но Адель... Она вся моя, для меня. А я – для неё. Ты ни в чём не виновата, просто мы слишком поторопились.
– Славочка, прости меня! – всхлипнув, Аделаида возникла на пороге кухни в коротеньком халатике, под которым явно больше ничего не было надето. – Я люблю Владика! Больше жизни люблю!!! И он меня тоже любит. Мы не устояли, прости! И пойми нас! Взгляни на меня и на себя – разве не очевидно, что я подхожу ему больше? Я моложе, красивее, без прошлого и без довеска...
Ярослава могла стерпеть многое, но только не оскорбления в адрес дочери.
– Замолчи! – тихо, но, видимо, достаточно убедительно, произнесла она. – Не смей трогать Лену даже в мыслях, не то что поганым языком. Замолчи и убирайся отсюда! Оба!
Ада тут же опасливо попятилась, но стоило Владимиру приобнять её за плечи, как она почувствовала себя увереннее.
– Прости, я оговорилась! Леночка прелесть, я в ней души не чаю, но Владику она чужая.
Ярослава подалась вперёд, даже рот открыла, но затем осеклась и решила ничего на это обвинение не отвечать. В конце концов, ничего уже изменить невозможно, после такого предательства она Влада, даже приползи он на коленях, назад не примет. Так к чему унижаться, оправдываться, что-то объяснять, взывать к совести?