Шрифт:
Поля смотрела на дорогу. Знакомые и в то же время изменившиеся места. Когда-то в этом районе она была очень счастлива.
– Наверное, одна я бы не смогла найти наш дом.
Она сказала «наш» и словно нырнула в рвущую ностальгией теплоту.
– Странное ощущение внутри. Радость и страх.
– Я впервые вернулся туда через десять лет. Не мог переступить через боль, что приносили воспоминания. Последние пять лет бываю еженедельно. Нравится тишина за окном. Будто не в центре Москвы, а в небольшом городке Подмосковья.
Полина повернулась. Взгляд серых глаз упёрся в умное лицо всезнающего режиссёра.
– Как думаешь, через какое время отпустит обида на Силаева?
– Злость на меня прошла через сколько лет?
Поля опустила голову. Рыжие волосы шёлковым водопадом скрыли глаза.
– Не прошла. Просто научилась жить с ней. Задвинула на второй план. Дети, повседневные заботы. Работа в фонде. Врать не хочу. Силаев был хорошим мужем до последнего месяца.
Консьержка на входе оторвалась от чтения журнала и вскинула голову. Довольная улыбка расцвела на полном лице работающей пенсионерки.
– Марсель Рустамович, рада вас видеть! – любопытные глаза разглядывали спутницу редкого гостя. – Я цветочки полила и прикрыла балкон. Сильный ветер вчера…
Он перебил.
– Спасибо! – меньше всего желал слушать доклад о погоде.
Они хранили молчание, поднимаясь наверх на натужно дребезжащем старом лифте. В тишине зашли в темноту большой квартиры. Адеев нажал на выключатель. Мягкий жёлтый свет залил просторный холл.
– Специально не стал менять освещение. Ремонт делали по минимуму. Ты должна всё узнать.
– Помолчи… – Поля закрыла глаза и пошла наощупь, касаясь ладонью стены. – Мне кажется, даже запах в квартире сохранился с тех пор. Апельсины с яблоками в вазе. Ваниль свежей выпечки, что ты приносил из булочной…
Она с трудом боролась с желанием разреветься. В носу щипало. Глаза стали влажными. В груди выворачивающее душу чувство утерянного счастья.
– Как мы могли всё это разрушить? – рука толкнула первую слева дверь. – Гостиная. Над шкафом висела фотография твоей бабушки с дедом в военной форме.
– Правильно! Это её желание, чтобы я переделал на тебя квартиру. Говорила, что мне тебя Бог послал.
Поля рассмеялась, по-доброму вспомнив стариков, которые всегда с нетерпением ждали в гости внука.
– А дед меня недолюбливал.
– Считал, что ты слишком красивая. Обязательно меня, шалопая, бросишь. И оказался прав… – Он замер за спиной, укутав ароматом дорогого парфюма, дорогих сигарет, силой, надёжностью, и попросил вполголоса: – Открой глаза.
Поля осторожно разомкнула веки, предчувствуя, что увиденное перевернёт жизнь…
Глава 14
– Не может этого быть… – Поля не могла оторвать взгляд.
Потрясение не позволило говорить. Горло стянуло спазмом. Холодным узлом стянуло живот. Она обхватила себя руками, борясь с тремором, сотрясающим тело. С трудом смогла продавить.
– Холодно…
Большие ладони обхватили покатые плечи.
– Это нервный срыв. Не подумал, что тебе и так нелегко. Потерпи, – Марсель подхватил на руки дрожащее тело любимой. Несколько быстрых шагов до их спальни. Обещание: – Сейчас согреешься.
Спина коснулась постели. Заботливые руки укутали в мягкое одеяло.
– Я поставлю чайник и принесу малиновый джем.
– Не нужно сладкого… – мягкий протест не подействовал.
– Не спорь! – Адеев быстро вернулся с джемом и шоколадом. – Нужно согреть тебя изнутри.
Через пять минут он держал чашку дымящегося напитка у полных губ.
– Глотай понемногу… – Зубы стучали по тонкому фарфору любимого сервиза бабушки Марселя.
Слёзы дорожкой текли из серых глаз. Любое слово, фраза, действие вызывало воспоминание. Так же ухаживал он, когда однажды свалилась с ангиной. Востребованный режиссёр всегда находил время быть рядом.
Закрыла глаза и в мыслях опять возникла фотография на стене. Невозможно быть настолько похожим.
Всё переворачивалось с ног на голову. Как теперь вести себя с Силаевым? Что рассказать детям? Как вести себя с Адеевым? Сотни мыслей взрывали мозг. Десятки чувств рвали сердце. Самое главное – что будет с мальчиком так похожим на деда? Как воспримет новость о другом отце?
Дрожь прошла, но накрыла истерика. Рыжеволосая голова металась по подушке.
– Это нечестно! – рот открыт в безмолвном крике. – Так не должно быть!