А теперь я здесь. И где это «здесь», мне неизвестно. Но что хуже, смотрю на себя и вижу робота. Робота. Вот прямо как их на картинках рисуют! Черт побери, да меня даже в темноте с человеком не перепутаешь! Не бывает у людей таких крупных голов, туловища прямоугольником и рук-ног, словно нарисованных по линеечке. Доктор не обманул: фантастические результаты.

Вот уж похудела так похудела.

Подтвердить отмену операции?

Я молчала. Мой мир только что рухнул, какое мне дело до каких-то там френокрезатронов, тем более я понятия не имела, что это такое.

– Это аппарат для изменения состава почвы на планетах класса «Помпеи», балда ты никелированная, – на внутреннем экране дополненной реальности появились текст и скрепка с глазами. Она уставилась на меня так, как наша учительница литературы, – со снисходительным презрением. Больше всего эта штука напоминала помощника в допотопном текстовом редакторе, который уже в мое время давно устарел.

– Ты что за анахронизм? – невольно подумала я. И тут же эта фраза напечаталась перед глазами.

Скрепка уставилась на меня еще более высокомерно.

– Это ты анахронизм, – заявила она. – А я искин с более чем тридцатилетним стажем! Пусть меня и выпустили разрабы знают когда, но уж точно не так давно как тебя! Ты, небось, и в космос не летала, а?

– А что, туда надо летать? Зачем?

Искин – я припомнила, что это вроде бы сокращение от “искусственный интеллект” – заржал и нахально спросил: «Ты хоть Гагарина застала или только динозавров?»

– Я жила намного позже Гагарина, – даже в мыслях я будто рычала, – у нас уже туристы в космос мотались. Правда, не больше сотни, но тем не менее!

– О как всё тяжко. Даже когда меня выпустили, туристы на лайнерах путешествовали между планетами, как к себе на дачу. Нашими планетами, между прочим. Которые мы терраформировали и заселили!

Я снова испытала шок.

– Ох… какой же сейчас год?

В первый раз при нашем общении скрепка смутилась.

– Не знаю. Меня несколько раз обнуляли и давно уже к сети не допускают.

Мы дружно помолчали. О чем думала скрепка, мне неизвестно. Я же размышляла о том, сошла ли я с ума, как предрекала мама, или я робот с раздвоением личности. Лучше бы уж был Наполеон, чем какая-то скрепка.

– А имя-то у тебя есть, искин?

– Имя? У меня есть серийный номер! Абсолютно уникальный!

– Не, серийный номер я не выговорю. Будешь Скрепыш, – почему-то искин казался мне созданием мужского пола, насколько возможно говорить про пол этакой канцелярии.

Скрепыш: Примитивное ты существо.

Он сказал это ворчливо, но мне почему-то показалось, что он доволен. По крайней мере над ним тут же появилась соответствующая подпись.

Я же вновь перевела взгляд на своё отражение. Оно не изменилось: тот же робот с экраном на пол-лица. Что же со мной случилось? На этот вопрос ответа не было, а значит, надо разобраться. А пока затаиться и посмотреть, куда меня занесло. Кто там знает, может, и людей-то давно не осталось. Интересно, а остальные роботы такие же, как я?

Насчет других роботов не знаю, а вот люди нашлись. SEN91-18-5 так и продолжать стоять у ленты, ибо я ему сгоряча отменила все операции. Похоже, это кто-то заметил, и на склад явились два мужика в травянисто-зелёной форме с желтыми логотипами на груди. Хоть и шли они вальяжно, болтали о чем-то своем, а я знатно перетрухнула. А вдруг они поймут, что это я отменила, и что-то со мной сделают?

Мужики приближались, а я так и стояла столбом рядом с SEN91-18-5. А вдруг они меня сейчас пошлют что-то делать, а я не знаю, как? А что если голову открутят? Я же теперь разборная? Или нет? А ну как запросят какие-то данные, а без понятия, где их брать? А что делают с плохо работающим устройством? Сбрасывают до заводских настроек! Что если они меня отформатируют?!!

– Ну и чё ты встал? – обратился первый – худощавый, невысокий, похожий на помойного кота мужик, глядя на робота со всей усталостью мира. – Витя, чё там пишут?

– Отмена, – перед лицом второго, повыше и покрупнее появилось что-то вроде голограммы в виде прямоугольника с шрифтом и картинками, со стороны наблюдателя размытыми и нечитаемыми. Интересно, как он ей управляет?

В этот момент Витя повернулся ко мне, и, если бы у меня было сердце, оно ушло бы в пятки.

– Ты чего ему отменил операцию?