Жил-был король, сидевший в полном одиночестве на самом верху высокой башни. Целыми днями он не видел никого, кроме крошечного золотистого зяблика, приносившего орехи, семечки и ягоды. Из них король готовил слабое горькое вино.
Уж какое волшебство заточило его в башенной комнате, какое проклятие удерживало его здесь — король не знал. Закруглённые башенные стены, трон с жёсткой спинкой, окно с карнизом и птичка — вот и весь королевский мир.
Королю смутно вспоминались времена, когда он правил могущественным королевством; когда мужчины шли в бой по его приказу, а женщины приходили на его зов. Прошлые битвы, былая любовь снова и снова оживали во снах. Шрамы на руках, ногах, спине — казалось, всё доказывало реальность снов. Но в памяти не находилось двери к былому, как и в башенной комнате не имелось настоящей двери, а лишь узкая щель, заложенная кирпичом.
Каждое утро король подходил к окну в стене, на высоте его головы. Слишком узкому для чего-либо, кроме королевского голоса. Он кричал, и его слова уносил ветер:
Птичка, птичка,
Прилети ко мне,
Спой о королевстве,
Джейн Йолен
Башенная птичка
Просто продолжай пробовать…
Перевод — Антон Лапудев
Жил-был король, сидевший в полном одиночестве на самом верху высокой башни. Целыми днями он не видел никого, кроме крошечного золотистого зяблика, приносившего орехи, семечки и ягоды. Из них король готовил слабое горькое вино.
Уж какое волшебство заточило его в башенной комнате, какое проклятие удерживало его здесь — король не знал. Закруглённые башенные стены, трон с жёсткой спинкой, окно с карнизом и птичка — вот и весь королевский мир.
Королю смутно вспоминались времена, когда он правил могущественным королевством; когда мужчины шли в бой по его приказу, а женщины приходили на его зов. Прошлые битвы, былая любовь снова и снова оживали во снах. Шрамы на руках, ногах, спине — казалось, всё доказывало реальность снов. Но в памяти не находилось двери к былому, как и в башенной комнате не имелось настоящей двери, а лишь узкая щель, заложенная кирпичом.
Каждое утро король подходил к окну в стене, на высоте его головы. Слишком узкому для чего-либо, кроме королевского голоса. Он кричал, и его слова уносил ветер:
Птичка, птичка,
Прилети ко мне,
Спой о королевстве,
О моей стране…
В воздухе раздавался шелест крыльев — и птица садилась на каменный подоконник.
— О король, — начинала она, ибо всегда блюла церемонии. — О король, что ты желаешь узнать?
— Зелена ли моя земля или сухость объяла её? — вопросил король.
Птица склонила голову набок, словно в раздумьях. Прежде чем ответить, несколько раз раскрыла маленький клюв.
— Она следует своему времени.
Краска гнева залила лицо короля. Уклончивость его злила. Он, заикаясь, задал второй вопрос.
— Королевство… в покое или войне?
— Червь точит яблоко, — сообщила птица, — но яблоко ещё не сорвано.
Король вцепился в подлокотники трона. Каждый день на его вопросы раздавались одни и те же ответы. Или это испытание, или насмешка, или сон, или колдовство, слишком сложное для понимания.
— Задай последний вопрос, о король, — сказал зяблик.
Золотая грудка пульсировала.
Король открыл рот:
— Есть ли… Есть ли…
И то были последние слова. Он почувствовал, как что-то треснуло внутри, будто вместе с королевским сердцем рушился весь мир.
Маленькая птичка наблюдала, как под королевским троном раскрылась трещина. Быстро расширилась, пройдя сквозь короля. Беззвучно раскололись король и трон на две неравные части. Тело разорвалось от ног до правой щеки. Изнутри поднимался запах прокисшего вина.
Птичка слетела вниз. Выдернула один белый волосок из королевских усов, на мгновение зависла в воздухе, а затем выпорхнула в окно. Кружила над королевством в поисках места для гнезда — где можно построить следующую башню и отложить следующее яйцо.
Возможно, король, что вылупится из нового яйца, будет покрепче.