Пурпур в глазах Шеймуса сменился белизной, а место развеянного щита после скоротечного ритуала, занял мощный вихрь — преграда для прицельной стрельбы. Теперь, укрытый заклинанием отряд мог беспрепятственно покинуть зону прямого поражения, не страшась быть настигнутыми шальным болтом. К тому моменту местность уже имела некоторое освещение, состоявшее из оставленных на земле факелов и пиромантии Муфоса. Враг не торопился являть свои силы, но среди пламени уже скользнули очертания их теней.

— Внимание! — взревел Карен. — Волшебников и девчонку в кольцо! Защищать тыл!

— Кус! — рявкнул орк, указав в сторону дубравы. — Фраса!

Услышав команду серый ком злости, меха и мышц бросился прочь, скрывшись среди зарослей кустов и одиноких деревьев. Даже несмотря на то, что чувства зверя могли сыграть важную роль в грядущем сражении, он не был приспособлен к строевому типу схватки и всегда испытывал сложности в массовых столкновениях с врагом. Это был ак’рик — прирождённый охотник и Крог прекрасно знал, как использовать способности своего компаньона…

Каждый воин отряда, будь то деревенский мужик, маг или наёмник уже знал о грядущей опасности. Каждый из них ждал появления врага. И всё же, враг появился внезапно.

Послышался шаг, затерявшийся в порыве магического ветра. В мгновение ока невидимые тени сгустились, приобрели форму и суть. Тишину сменил лязг стали о сталь. Тёмные лезвия зазубренных кинжалов проникали в сочленения доспехов, резали мышцы и сухожилия на открытых участках тел, лишая возможности обороняться, ослабляя сжатый строй.

Воздух наполнился агонией криков, яростным рёвом и безмолвием нападавших, ибо за них говорили клинки. Это не было полноценное наступление. Лишь точечные удары со стороны флангов. Как и следовало ожидать, нападавшие избегали встречи с наиболее грозным врагом, атакуя самые уязвимые области, тем самым размягчая строй и сея неразбериху среди защитников. Ошеломлённые воины пытались контратаковать, но эльфы тут же отступали, предпочитая не ввязываться в прямой размен.

Природная ловкость позволяла им нивелировать силовое преимущество людей, а магия теней вновь скрывала тела в объятьях ночи. Казалось, что само появление врага — не более чем обман зрения. И в том была своя правда.

— Ургаш вас дери! — послышался рык Соболя. — Трусы! Деритесь!

— Нас щупают! — оскалился Карен. — Булава, замкнуть «черепаху»! Ждём!

Лиара спрятала мифриловый амулет в недрах своего одеяния. В трясущихся руках девушки был сжат «Фаилриз». Она сжимала его так, будто голубая сталь клинка была залогом победы в текущем противостоянии. Фиолетовое лицо исказил страх. Рядом сражались воины, проливалась кровь. По соседству вспыхнули «Светлячки», сияние коих осталось незамеченным для молодой эльфийки. Звуки битвы гремели вокруг, как и голоса раненых людей.

Девушка хотела закричать, хотела позвать на помощь. Но кто мог откликнуться на её зов? Силанна? Асха? Эльрат? Нет. Она была столь незначительна для взора драконов. А те, кто хотел помочь уже находились рядом, скрывая её за своими спинами.

«Опять кровь. Опять эти проклятые зазубренные клинки. Неужели, всё это, чтобы настигнуть меня? Неужели, вы следовали за мной весь этот путь? И всё ради него? Ради „Талмона“? Хотите его получить?! Попробуйте!»

Лиара понимала, что станет брешью в строю, понимала, что не сможет сражаться на равных с закалёнными в битвах бойцами, но внезапная вспышка гнева поборола в её сознании страх и подавила здравомыслие. В отчаянном порыве, девушка попыталась втиснуться в строй. Теперь она хотела взглянуть своим страхам в глаза, встретиться лицом к лицу с тем, кто был ответственен за гибель её дома. Лиара ринулась вперёд, но вместо огня боя, ощутила лишь холодную хватку, сжавшую её плечо.

— Лиара, стой! — воскликнул Шеймус.

— Хал-ан, я должна помочь им!

— Не глупи!

— Но…

— Никаких, но, дитя! Ты не воин! Помоги раненым, а мы…

Голос волшебника затерялся среди оглушающего треска и рёва боевого молота.

Как и его соратники, минотавр явился из тени, будучи сокрытым магией Малассы. Он ворвался в людской строй подобно живому тарану. Карен заметил великана в последний момент, за секунду до того, как боёк молота превратила в щепки его щит и кости предплечья. Вспышка боли овладела сознанием капитана. Уже падая на землю, он ощутил, как неестественно вывернулось плечо и как тяжёлое копыто вдавило грудь в почву. Кожа кирасы промялась, рёбра издали треск. Карен взревел в порыве боли и ярости, но его крик оказался беззвучен. Бычья морда искривилась в гневном довольном оскале.

Наёмники тут же устремились на помощь, сосредоточив все силы на спасении своего командира. Молот в руках восьми футового монстра продолжал крошить строй, калеча воинов отряда. Рёв и треск, треск и вой. Зверочеловек был вынужден отступить лишь в тот момент, когда пламя, созданное Муфосом, опалило его торс и бычью морду.

Минотавр взревел и попятился назад, параллельно отбиваясь от постоянных выпадов со стороны людей. Короткий клинок в руках Марка распорол его предплечье и кисть, а острие пики вонзилось в торс, пробив массивные грудные мышцы. Минотавр не оставался в долгу, но принимал всё больше ущерба.