Это даже начинало злить.

— А ты чего тут расселась? — Ставр опёрся о стол и попытался заглянуть посыльной в лицо.

Та перестала всхлипывать и приглушённо пробормотала:

— Он меня знает. Если увидит — точно спросит, что я здесь делаю.

Ставр закатил глаза и, подхватив дурынду под локоть, потащил за собой. Но сам в этот момент не понимал, зачем это делает. Сидела бы тут и рыдала дальше, если ума не хватает догадаться, что выйти можно через заднюю дверь — и никто не увидит. Хотя, откуда ей знать, что тут есть чёрый ход для таких, как он. Едва не спотыкаясь в полумраке коридора о расставленные у стен бочки и мешки, женщина покорно шла за ним. Ставр почти волоком провёл её до почти незаметной в полумраке двери, коротко выглянул наружу — никого нет. Подтолкнув посыльную в спину, он бросил, уже отворачиваясь:

— Воевода, говоришь?

— Да, — прошелестела она вслед.

Стоило посмотреть, что это за воевода. Возможно, ещё не раз придётся с ним столкнуться, если он и дальше продолжит выяснять, что не так со смертью начальника стражи. Или рыжая заказчица и его скажет убить? И не сойдёт с ума, взяв на душу столько смертей? Странная девушка.

Ставр пошёл обратно, к светящемуся впереди пятну открытой двери, ведущей в харчевню при постоялом дворе. Не привлекая к себе ни единого взгляда, он сел за отдалённый стол и посморел туда, где Зархана о чём-то разговаривала с высоким мужчиной, угрожающе наклонившимся к ней.

Светлые, почти пепельного цвета волосы, синие глаза, на мгновение с подозрением сверкнувшие в зал, и чуть рокочущий говор — похоже, верег. Силён, но не слишком огромен — видно, и ловкости ему не занимать. И на поясе — секира с короткой рукоятью, украшенная замысловатыми узорами — дорогое и удобное в бою оружие. Опасный противник, если с ним столкнуться в неподходящий момент. Вот только смотрит, как и все вокруг — мимо. Не видит сидящего в нескольких шагах от него убийцы.

Можно было бы подкараулить его по пути в детинец, скользнуть тенью и одним взмахом руки перерезать горло. Чтобы не выведывал того, что для его ума не предназначено. Но поднимется ещё больше шума. Да и зачем убивать? Зархана всё равно ничего не скажет.

Верег облокотился о стойку, отгораживающую хозяйку от него, и снова повернулся в зал. Но сколько бы он ни вглядывался в лица посетителей, Ставра всё равно не замечал. Люди с опаской и любопытством косились в сторону воеводы: похоже, такие, как он — редкие гости в подобных местах, где богачи сроду не толпились. Значит, неспроста. К тому же у выхода стояли два стражника, пришедшие с ним, похожие, как братья — оба мордатые да кряжистые — и, уже явно скучая, негромко переговаривались. Но не забывали при этом въедливо присматриваться к каждому сидящему здесь.

Бледная Зархана смотрела в затылок отвернувшемуся верегу, иногда переводя взгляд на его спутников и отчаянно теребила в руках полотенце. К ней подбежала какая-то девчонка — видимо, из поварни — и что-то шепнула на ухо, но та только махнула на неё рукой. Не до тебя, мол.

— Эй, воевода! Выпей с нами за победу над вельдами! — гаркнул откуда-то из противоположного угла залихватский голос.

Воевода повернулся в ту сторону и неожиданно усмехнулся, отчего его лицо тут же потеряло былую жёсткость.

— Коли угостишь, так и выпью.

Невидимый Ставру мужчина загоготал, и его смех подхватили товарищи.

— Хитрый ты, воевода! Хотя тебя не зазорно и угостить!

Верег улыбнулся шире, но внимательные синие глаза остались серьёзными.

— Нет. Всё-таки давай лучше я угощу, — он достал окуда-то из-за пазухи несколько монет, бросил на поднос идущей мимо подавальщице. — Красавица, принеси-ка каждому здесь по кружке самого крепкого мёда.

Мужики поддержали его слова одобрительным гулом, кто-то даже застучал кружкой о стол. Девушка, масляно скользнув взглядом по фигуре воеводы, кивнула и быстро скрылась из виду. Верег последний раз с укором посмотрел на Зархану, которая словно пыталась забиться от него в тёмный угол за стойкой, и, вздохнув, ушёл с постоялого двора. Но что-то подсказывало, что он ещё вернётся. Не похоже было, чтобы он удовлетворился разговором с хозяйкой.

Ставр дождался, пока за верегом закроется дверь, окинул взглядом зал, где уже нарастало подогретое принесённым мёдом веселье, и тоже вышел на улицу. Поднявшийся ветер тут же хлестнул по щекам, бросив из темноты в лицо ворох колючего снега. Воевода стоял у коновязи, поглаживал шею серого жеребца и тихо переговаривался со своими спутниками. Те обеспокоенно поглядывали по сторонам, а затем один из них кивнул на очередные слова верега и, завернув за угол, пошёл, видно, на задний двор трактира. Ставр замер, прячась в тени навеса, прижавшись к стене, а потом медленно двинулся вдоль неё, пытаясь ближе подобраться к продолжавшим разговаривать мужчинам.

— Значит, Виген… не сказал? — долетели до слуха обрывки фраз воеводы.

Стражник растроенно покачал головой.

— Дык он мало что нам говорил. Даже старшим. Сначала хотел сам убедиться. Так же, как и ты, воевода, с той бабой в харчевне всё разговаривал.

— И всё? — нетерпеливо подогнал его верег.

— Невесту князеву… запер, — понизил голос стражник. — Приказал… не пускать. А больше… сделать-то и не успел. Сказал, ждём князя. А потом… эх.

Воевода неразборчиво что-то пробормотал. Похоже, выругался. Потом потёр глаза и вдруг на удивление уверенно посмотрел в ту сторону, где прятался Ставр. Он прилип к стене, задержав дыхание. Уйти незамеченным, подобравшись так близко, не удастся. Если воевода решит проверить, не померещилось ли ему что-то, и завеса отчужденности — один из самых полезных навыков Грюмнёрэ — не поможет. А убивать воеводу по-прежнему резона не было. Но уж коли придётся…