Февраль промелькнул, как ускользающее мгновение, сотканное из трепетных хлопот и затаённого предвкушения. Выбор платья, заказ ресторана, последние мазки в палитре свадебных приготовлений – всё кружилось в вихре грядущего торжества. А я, словно мотылёк, одурманенный нектаром счастья, порхала в этом упоительном водовороте, окрылённая любовью.

И вот он, этот день, распахнул свои двери. Звуки марша Мендельсона, как небесное благословение, белоснежное платье – символ новой жизни, счастливые, сияющие лица родных и близких – всё сплелось в единый аккорд радости. Фрол, мой Фрол, держал мою руку с такой нежностью, словно боялся спугнуть хрупкое счастье, – такой красивый, мужественный, с глазами, полными бездонной любви. В его взгляде тонули все мои тревоги, оставалось лишь обожание и трепетная нежность к самому лучшему мужчине на свете.

Катя приехала на свадьбу с тем самым Михаилом, которого встретила в Новогоднюю ночь в "Эдеме". Парень мне нравился. Он был старше Кати на четыре года. И уже уверенно стоял на ногах. В том, как он смотрел на неё, чувствовалась искренняя привязанность к моей взбалмошной дочери. А Катя в своём нежно-голубом платье была похожа на весенний цветок.

Обняв меня после регистрации, она прошептала: "Мам, ты заслужила это счастье!". И я была безмерно благодарна ей за эти слова, ведь в тот момент я действительно ощущала себя самой счастливой женщиной на земле. Но давние слова дочери, брошенные в телефонную трубку, не давали покоя. Она позвонила мне в январе, после возвращения Фрола, и голос её дрожал от слёз: "Отец пьёт уже неделю…". В её интонации слышался упрёк. Мне было жаль Игоря, но что я могла сделать? Он, взрослый мужчина. И он сам выбрал свой путь…

А теперь дочь привезла свежие вести: Ковалёв продавал свой Питерский бизнес, решив вернуться в родной Светлогорск. Мы не раз бывали там, в этом тихом городке на побережье, неподалёку от Калининграда. Когда-то и Игорь звал меня туда…

Но как-то не сложилось.

Слова Кати, брошенные вскользь, заставили меня сложить ускользающие кусочки мозаики в цельную картину. Оказывается, к нему в Питер уже дважды наведывалась Ольга. Дочь мимоходом упомянула, что на ней была шубка, точь-в-точь как моя. Я усмехнулась про себя. Эту шубу я оставила Ольге, уезжая из "Эдема", с пожеланием счастья.

– Я летом поеду к нему, помогу обустроиться, – заявила Катя после того, как рассказала, что у отца уже есть планы, чем он там займётся. – Ему сейчас нужна поддержка…

"Ну-ну, – хмыкнула я про себя, понимая, что Ольга, словно тень, последует за Игорем. – Кажется, и там он не будет одинок".

– Конечно, поезжай! У отца начинается новая жизнь. Хотя и с лёгким оттенком "дежавю", – не удержалась я от иронии.

Я заметила, что дочь не совсем поняла мой намёк, но переспрашивать не стала.

После ЗАГСа мы с Фролом проехали по улицам моего родного города. Останавливались, чтобы пройтись по ажурным мостикам. Как и полагается, скрепили наш союз замком любви, бросив ключ в ледяную полынью, где неугомонная вода не замерзала даже в лютый мороз.

Солнце уже пригревало по-весеннему, робко заглядывая в окна. Скоро март… Я полной грудью вдыхала воздух, наполненный ожиданием перемен, и мысленно прикидывала, когда же наш с Фролом малыш появится на свет. О том, что беременна, я узнала лишь накануне. До этого не верила, списывая всё на сбой цикла. Но врач подтвердила, что скоро я стану мамой. Вечером все были заняты свадебными хлопотами, поэтому сюрприз для Фрола я приберегла на потом, на вечер после банкета…

А сейчас, в ресторане, немного кружилась голова от криков "Горько!", поздравлений и забавных конкурсов от тамады и гостей.

Я предлагала Фролу просто расписаться и всё, но он настоял на настоящей свадьбе, чтобы увидеть меня в белоснежном платье, как в сказке.

Мой взгляд скользил по залу, и я вдруг поняла истинную задумку Фрола. Эта свадьба стала поводом собрать вместе его немногочисленных родственников и моих. Когда бы мы ещё смогли вот так объединить наши семьи?

И Вольф, вон, ради свадьбы друга вырвался из водоворота дел и прилетел на выходные. Я весь день не могла налюбоваться на них с Марикой.

Подруга светилась от счастья, как будто внутри неё зажгли яркое солнце. Вольф тоже не сводил с неё глаз, и в этом взгляде было столько тепла и обожания, что у меня невольно перехватывало дыхание.

– У них, кажется, жаркие ночи, – прошептал Фрол, заметив, что я наблюдаю именно за ними.

Я легонько толкнула его в бок, смущённо улыбаясь.

Марика, заметив наше внимание, подошла к нам, сияя, как начищенный самовар.

– Ну что, молодожёнка? Как тебе начало семейной жизни? – хитро поглядывая на Фрола, спросила у меня на ухо. – Знаешь, глядя на вас, я поняла, что тоже хочу такое счастье! И, кажется, я его нашла!… – она озорно подмигнула мне, косясь на Вольфа, который, отыскав Марику взглядом, уже шёл в нашу сторону.

Диджей включил медленную композицию.

– Майя, ты не против, если я украду Марийку на танец? – спросил Вольф, нежно приобняв подругу.

– Только за! – рассмеялась я, благословляя Марику многозначительным взглядом.

Я никогда не видела подругу, такой счастливой. Она всегда была яркой, независимой, но в глубине души – безумно одинокой. Уж я-то знала, что её бравада почти всегда была маской. Сейчас же её глаза искрились настоящим счастьем. Даже не верилось, что подруга, наконец, встретила своего принца.