Не любит ведь только потому, что не понимает, потому что ему лень попытаться понять. Очень жалко мне таких людей, очень хочется сказать им: откройте глаза и уши, заставьте ваши мысли шевелиться живее, послушайте, посмотрите, подумайте! Сколько вокруг вас интересного! Видите, горит зеленый глазок вашего радиоприемника. Сколько замечательной музыки заключено в его маленьком ящике. И музыка эта звучит для вас, каждый может понять все, о чем она говорит с вами.

Есть у меня одна игра.

В свободный вечер сажусь рядом с приемником, включаю его и слушаю... Поймаю какую-нибудь музыку и стараюсь отгадать — что это? Какой композитор, что за произведение?

Как-то раз сидела я вечером дома и задавала себе такие музыкальные загадки. А в комнате у меня сосед сидел, шестиклассник. Слушал он, слушал, потом спрашивает:

— Для чего это вы так?

— Загадки отгадываю.

— А что тут отгадывать? Музыка одна.

— Я музыку и отгадываю.

Вижу, не очень он меня понял.

— Ну вот, знаешь, что сейчас играют?

— Нет, откуда же! А вы знаете?

— «Богатырскую симфонию» Бородина. Последнюю часть — «Пир богатырей». Слышишь, какая мужественная, могучая музыка?

Кончилась «Богатырская». Ищу дальше.

— Ну, а эту музыку знаешь?

Помотал головой. Я говорю:

— Монолог Бориса из оперы Мусоргского «Борис Годунов».

Оживился немного парень:

— Я такое кино видел.

— Эх ты! Кино видел, а музыку не запомнил.

— Да где ж ее всю упомнишь!

И вдруг как закричит на всю комнату:

— Это же Первый концерт Чайковского заиграли!

Очень обрадовался, что знакомую музыку нашли.

— Молодец, — говорю, — правильно! А кто играет?

— Ван Клиберн! — Гордо так сказал.

— Почему же именно Ван Клиберн?

— А кто же еще?!

Прислушалась. Нет, не похоже на Клиберна. Скорее Гилельс.

Дослушали мы до конца, и диктор объявил исполнителя. Я оказалась права. Фортепьянный концерт Чайковского исполнял замечательный советский пианист Эмиль Гилельс.

— Как это вы всю музыку понимаете? — удивился мой сосед и, помолчав, добавил: — Слишком уж ее много... разной.

Действительно, прав человек. Очень много разной музыки на свете.

Подумайте только, какая уйма разных музыкальных инструментов; и для каждого из них в отдельности очень много музыки написано. А произведения для разных оркестров, для разных голосов, для хора просто, для хора с оркестром. Голова начинает кружиться, как только представишь себе все это богатство. Мыслимо ли запомнить хотя бы половину даже не всей музыки, а только той, которая часто звучит у нас по радио, исполняется на концертах и в театрах!

Нет, конечно, помнить всю музыку невозможно, особенно не музыканту, но научиться разбираться в ней можно.

И я рассказала своему маленькому приятелю случай, который произошел со мной несколько лет назад.

Слышу я как-то по радио совсем не знакомую мне музыку и думаю: а ведь это Шостакович! Это его музыка!

Автора того или иного музыкального произведения, так же как автора романа или повести, стихотворения, картины всегда можно узнать по каким-то особым признакам, которые свойственны только данному композитору, писателю, поэту, художнику...

... До сладостной весны

Простился я с блаженством и с душою.

Уж осени холодною рукою

Главы берез и лип обнажены,

Она шумит в дубравах опустелых;

Там день и ночь кружится желтый лист,

Стоит туман на волнах охладелых,

И слышится мгновенный ветра свист.

Поля, холмы, знакомые дубравы!

Хранители священной тишины!

Свидетели моей тоски, забавы!

Забыты вы... до сладостной весны!

Вполне возможно, что многие из вас впервые познакомились с этим чудесным стихотворением, а значит, и не знают, кто его автор. Однако если я скажу вам, что эти стихи написал ну хотя бы Евгений Евтушенко, вы мне, наверное, просто не поверите. Ведь Евтушенко — наш современник, и трудно представить себе, чтобы в его стихах могли встречаться такие «старинные» слова и обороты.

Внимательно перечитайте этот отрывок еще раз. Что-то очень знакомое слышится в напевной стройности стиха, в плавных мелодичных переходах строк... Вспоминайте, друзья, вспоминайте...