За Хромцовой спустились два адъютанта – молодые офицеры с настороженными лицами. Они держались на шаг позади своего командира, бдительно осматривая ангар. Я заметил, как их руки инстинктивно легли на кобуры личного оружия.

– Александр Иванович, – голос Хромцовой звучал ровно и спокойно, без тени напряжения, словно мы встретились на светском рауте, а не посреди охваченной войной галактики. – Рада видеть вас… живым.

– Взаимно, Агриппина Ивановна, – я шагнул вперед и отдал уставное приветствие. – Хотя должен признать, ваше появление стало для нас… сюрпризом.

– Уверена, что так, – в уголках ее губ мелькнула едва заметная улыбка. – Признаться, сама не планировала оказаться здесь в такой ситуации. Но жизнь, как известно, полна сюрпризов.

Она окинула профессиональным взглядом повреждения ангара, задержавшись на опаленной обшивке, искореженных механизмах и тускло мерцающих аварийных лампах.

– Надо признать, «Афина» держалась достойно, – заметила Хромцова с уважением. – Любой другой корабль давно превратился бы в космическую пыль под таким огнем.

– У нас отличный инженерный состав, – ответил я. – И превосходный старпом, который может заставить работать даже полностью мертвые системы.

– Полагаю, это капитан Жила? Я наслышана о его таланте.

– Именно так. Агриппина Ивановна, – я перешел к делу, – не сочтите за грубость, но все же… Что вы здесь делаете? И что означало ваше… вмешательство в наш конфликт с Суровцевым?

Хромцова огляделась по сторонам, оценивающе изучая ангар, полный техников и охраны.

– Полагаю, нам стоит переместиться в более приватное место для такого разговора, – сказала она тихо. – И да, я приму все меры безопасности, которые вы сочтете необходимыми. Понимаю ваше недоверие.

Я кивнул.

– Следуйте за мной. Полковник Дорохов обеспечит сопровождение.

Хромцова жестом приказала своим адъютантам оставаться в ангаре – еще один жест доверия, который я отметил, но предпочел пока не комментировать. Мы сели в лифтовую капсулу и направились к одному из малых конференц-залов верхней палубы «Афины».

По пути, когда мы вышли из лифта, Хромцова внимательно осматривала коридоры корабля, оценивая степень повреждений и эффективность аварийных работ. Ее опытный взгляд фиксировал детали, которые ускользнули бы от обычного наблюдателя – качество срочного ремонта, приоритеты в восстановлении систем, слаженность экипажа.

– Впечатляет, – произнесла она, когда мы остановились перед дверями конференц-зала. – За такой короткий срок привести корабль хотя бы в относительный порядок… Ваши люди действительно заслуживают всяческих похвал.

– Передам им ваши слова, – сухо ответил я, жестом приглашая ее войти.

Конференц-зал был одним из немногих помещений «Афины», почти не пострадавших в бою. Длинный стол из синтетического дерева, удобные кресла, голографические дисплеи на стенах – все осталось в рабочем состоянии. В обычное время здесь проводились совещания офицерского состава и планирование операций. Сейчас это было идеальное место для разговора.

Полковник Дорохов остался снаружи, но я заметил, как он незаметно для гостьи разместил у входа двух пехотинцев.

– Итак, – начал я, когда мы заняли места за столом, – повторюсь, Агриппина Ивановна. Что происходит? Почему вы остановили Суровцева, когда он был в шаге от нашего уничтожения?

Хромцова выдержала паузу, сцепив пальцы перед собой. Ее лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькнуло что-то, чего я раньше не видел – усталость? Решимость? Боль?

– Потому что я не верю, что убийство восьмилетнего императора и его сестры поможет стабилизировать ситуацию в Империи, – наконец произнесла она. – А именно такой приказ – негласный, разумеется – получил Суровцев от первого министра.

– Вы это утверждаете или предполагаете? – осторожно спросил я.

– Утверждаю, – ее взгляд стал острым, как лезвие. – У меня был… похожий приказ. Найти и «нейтрализовать угрозу». Формулировка, конечно, обтекаемая, но смысл предельно ясен.

– И вы решили его не выполнять, – это не был вопрос.

– Скажем так, я нашла способ интерпретировать его иначе. Настоящая угроза единству Российской Империи сейчас – не маленький император и не вы. Настоящая угроза – это гражданская война, которая с каждым днем разгорается все сильнее.

Я внимательно всматривался в лицо собеседницы, пытаясь уловить малейшие признаки неискренности. Но Хромцова говорила уверенно и открыто, глядя мне прямо в глаза. Если она блефовала, то делала это мастерски.

– Почему сейчас? – задал я главный вопрос. – Что изменилось? Вы ведь служили Граусу все это время. Ваша эскадра участвовала в сражении за «Ладогу», где погибли тысячи наших людей.

По лицу Хромцовой пробежала тень.

– Не все так просто, Александр Иванович, – тихо произнесла она. – Не все так просто… Я хотела бы поговорить с вами наедине. Полностью наедине, – она многозначительно посмотрела на системы наблюдения в углах зала.