Саша на некоторое время замолкает, тоже наблюдает за людьми на улице, будто думает о чем-то.

– Никит, пока Слава находится под воздействием препаратов нам необходимо внедрить в её "плохую" память, хорошие, но ложные воспоминания. Тем более, что они у Славы реально есть. Если делать это постепенно, то можно перекроить память, подшив новую, позитивную. Понимаешь?
– объясняет мне брат.

– Стараюсь понять, Саш. Очень стараюсь. Только, блять, мне непонятно, почему мы сразу не начали замещать плохую память на хорошую?
– спрашиваю совершенно уставшим голосом.

– Нам нечего было замещать, Никит. Объясню просто, даже несколько примитивно. Есть люди, которые теряют память без восстановления. У Славы же память находилась в блоке. Она могла и не восстановиться никогда, но этого не произошло. Причин очень много, - снова спокойно поясняет мне Александр.
– Одна из - возраст.

Брат снова делает паузу в своей речи, внимательно смотрит на меня, будто стараясь достучаться до меня взглядом своим.

– Дорогой мой Ник, сейчас у нас есть огромные плюсы. За это время у Славы появилась новая память. Правда в настоящий момент и она находится в определённом блоке. Поэтому и нужно ее вытаскивать и подшивать по новой. Делать это необходимо аккуратно, исподволь. Психика Славы сейчас очень нестабильна. В таком состоянии можно совсем разрушить девушку, как личность.

– Саш, я сам скоро свихнусь от этого всего и мыслей навязчивых. Понимаешь, если бы я не был таким ублюдком и подонком, то ничего бы этого не произошло, - говорю, с трудом проталкивая нервный ком кадыком.
– Сашка, ты может и не знаешь или не веришь, но ведь твой брат - подлец.

Боясь окончательно потерять свое лицо, закусываю губу и глубоко дышу, давая себе возможность успокоиться.

– Слава мне доверилась и поверила. Её глаза сверкали от счастья, нежности и любви. Мне была понятна ее влюбленность в меня. Понимаешь, Саш? Мне доставляли удовольствие и радость её чувства и эмоции. Мое эго купалось в них и наслаждалось ими. Слава была со мной честной и искренней, а я, как последняя мразь, нанес ей удар под дых, - произношу, сжимая кулаки.

– Зря ты себя пожираешь, Никита. Я тебе ранее объяснял, что это может случиться в любой момент при любых обстоятельства. В ситуации со Славой невозможно было ничего спрогнозировать. Жестокое насилие она пережила задолго до встречи с тобой. Это осталось в её памяти. Триггером, как я думаю, стала темнота и звуки, испугавшие её, - снова размеренно спокойным голосом поясняет мне брат.
– Как следует из твоих слов, паническая истерика у девушки началась, когда ты пытался её схватить, зафиксировать её руки и ноги. Да, и ещё слово "тихо". Совокупность всех этих факторов и стала спусковым крючком для разблокировки её негативной памяти. Никит, будет непросто, но работать с этим можно. Так что сейчас идите гулять.

– Саш, когда можно будет Славу забрать?
– уточняю, потому что мне очень не хватает её дома. Вернее наша квартира без Бэмби стала мёртвой.

– Как будет можно, Ник, я скажу. Пойми, это небыстрый - процесс. Если девочка тебе небезразлична, то наберись терпения и жди. Сколько ждать, Никит, тебе не даст прогноз ни один психиатр. И даже Господь Бог не даст…

– Никит, думаю тебе необходимо отдохнуть. Хотя бы дней на пять-семь сменить обстановку, чтобы обнулить голову, - во время совместного ужина, меняя тему разговора, произносит Ливон.
– Если честно, брат, выглядишь ты совсем хреново.

– Трупными пятнами ещё не покрылся? Нет?! Ну, раз нет, значит, живой, - жестко и саркастично язлю в ответ.
– Чего молчишь, давай, спрашивай, как Слава.

Может Ливон и не собирался давить на мой больной мозоль, и я просто сработал на опережение, но вопрос про Славку за последние полгода стал самый релевантным в моей жизни.

Даже с учётом, что Славиком интересуются разные люди, вопрос о ней я слышу фактически семь дней в неделю. Но не это самое главное, а то, что в моей голове он звучит круглосуточно.

Беру паузу на глоток вискаря и подумать. Ливон терпеливо ждёт продолжения моей пламенной речи.

– Элементарная арифметическая задача, Лив. Шесть месяцев умножить на 30-ть дней и на 24 часа в сутки. Итого я думаю о Бэмби и своей вине перед ней 4320 часов. Прости меня за мой французский, но просто ебнуться от этого всего можно.

Если в ближайшее время не найду выход из ситуации, или Господь не сжалится над Славой и мной, я точно окончательно ебнусь и буду вместе со девчонкой получать терапию в психиатрической клинике.

– Никит, не собирался я ничего у тебя спрашивать, - жестко отвечает Лив.
– Заезжал на днях в клинику. Общался с Александром и вторым лечащим врачом твоего Бэмбика. Да, и со Славиком пытался поговорить. Нет, конечно же, она как обычно молчала, но взгляд её мне показался все же более осмысленным, чем в прошлые разы.

Слова Ливона падают в мою душу. Придаю им образность, называя "зернами веры".

"Да, когда все становится призрачным и зыбким, мы все обращаемся к высшему разуму, - хмыкаю я на свои мысли.
– Вот и мне сейчас остро необходимо это зерно веры. Нет, даже не так, мне нужно, чтобы оно проросло, чтобы осмысленность в глазах Славика не стала очередной кипящей сковородкой и вилами, на которые мы уже дважды наступили…"