Двойное счастье генерала Сокола

Аннотация

- Как Вы могли? Как посмели? После всего…После того.., - шиплю на мужчину, который снится мне ночами.

Он резко встаёт. Отскакиваю в сторону.

Он делает стремительный шаг вперед.

Хватает меня за локоть.

- Не играй со мной, девочка! Не советую, - рычит он в ответ, прожигая меня взглядом. - Выполни мою просьбу. И я уйду…

С этим мужчиной шесть лет назад меня столкнула непогода. Тогда он меня спас. Сейчас хочет забрать самое дорогое. Но…Жизнь распорядится иначе…Нас объединит человечек, которого мы больше всего любим...

ПРОЛОГ - Вика, стой! Остановись! - бегу по коридору первого этажа, теряя из виду дочь. Хулиганка моя с задорным кличем: “Догони меня!” - несется со скоростью спринтера и путает следы, как заяц. Следом за ней выскакиваю на улицу. Только Виктории уже не вижу. Но… Замечаю ЕГО высокую, крупную атлетичную фигуру. Он, закрыв багажник, мягко хлопает дверью заднего пассажирского сиденья. Я заполошно оглядываюсь по сторонам. Бегу вправо, рыская глазами в поисках белой курточки и шапочки с гроздью помпонов. После так же мчусь влево. Меня начинает потряхивать от ужаса, потому что нигде не вижу дочери. Совершенно отчаявшись, в моем мозгу выстреливает мысль, с которой я и несусь к ЕГО машине. - Где она? Где моя дочь? - кричу без стеснения и фактически кидаюсь на него с кулаками. Он складывает руки на груди. Прожигает меня взглядом. Но… Молчит. - Как Вы посмели так гадко поступить? Подлый Вы - человек? Смотрю на Сокола с ненавистью и желанием бить наотмашь его по щекам. - Светлана, успокойся, и мы поговорим, - ровно и безэмоционально произносит тот, к кому я испытываю гамму противоречивых чувств и эмоций - от ненависти до… Сейчас это второе для меня неважно совсем! - Где моя дочь? Хватаю отвороты его дублёнки и что есть силы дергаю на себя. - Думаете, раз Вы - генерал, то вам все можно? Верните мою дочь! Немедленно! Выплескиваю весь накопленный за эти недели нерв. Хотя понимаю, что неправа. И что он, этот чертов Сокол, не виноват в том, что Вика - сорви голова, играя в догони меня, умчалась вперёд, пока я всего на минуту задержалась с его терапевтом. Все понимаю. Но… Внять голосу разума не могу. В порыве, накативших на меня обиды и злости, замахиваюсь. Ударить не успеваю. Он ловко перехватывает мое запястье буквально в сантиметре от своей щеки. - Не серди меня, девочка! И запомни раз и навсегда, я никому не позволяю поднимать на меня руку, - очень тихо, но жестко произносит Сокол. Тон его голоса такой, что я резко делаю шаг назад и от страха закусываю губы. Сама себе в этот момент напоминаю псинку, которая, услышав рык тигра, от страха поджала хвостик. - Вы-ы-ы…В-в-ы…Пустите меня, мне надо дочь найти, - хрипло выдыхаю, пытаясь вырвать запястье из его ладони. Тут щелкает замок задней двери, и она медленно открывается. Я и Сокол одновременно поворачиваем головы. - А вот она - я, - раздается тихий смех Вики. Услышав дочь, облегченно выдыхаю. Но… Тут же, как цунами, меня накрывают эмоции, которые не успеваю сдержать. От нерва колотит так, что зуб на зуб не попадает. Ощущение, словно я снова, как и шесть лет назад, в пургу в минус двадцать сижу на скамейке остановки. Моя душа болит и плачет от предательства близкого человека. Внутри меня чёрная безысходность и полное нежелание жить. С мыслью: “И пусть я умру”, - закрываю глаза и проваливаюсь в сон, совершенно не чувствуя холода… Глава 1 Светлана За шесть лет до событий пролога - И вали. Гордая какая нашлась, - зло кричит Стас, вытаскивая из антресоли мой чемодан. - Кому ты нужна бесприданница детдомовская. Слушаю его, молча глотая слезы. Боясь разрыдаться, как в детстве, мысленно читаю стишок про Робина Бобина Барабека. - Таких как ты - куча, - пыхтит Стас, каждым своим словом втыкая в меня, как в куклу вуду иголку. - Истерику удумала закатывать. Не верит она мне. Ты кто такая? Раз сказал, что Томка зашла чай попить и облилась, значит, так и есть. - Ну, да. Все правда и только правда, - выдыхаю очень тихо. - Ты в трусах. И она…В моем халате на голое тело. Еще и с засосом на шее. Диван разобран. Белье скомкано. Вы пили чай. На самом деле мне случившееся даже лень обсуждать. Я так устала после двух смен в госпитале, что у меня нет сил ни слушать, ни спорить. Пока Стас с психом пытается вытащить чемодан, я сижу на табуретке в коридоре, придремывая с прикрытыми веками. Внутри закрытых глаз начинают летать кадры, где я и Стас. Первым идёт, конечно же, наше знакомство. Случилось это летом на пляже, куда наша бригада скорой приехала по вызову. В тот год я проходила практику в больнице скорой медицинской помощи. Увидев Стаса, на меня сначала напала оторопь. После, придя в себя, я растаяла. Была бы мороженым, плюхнулась бы прямо к его ногам. Ну, а как можно было не заметить красавца блондина с фигурой атлета и лицом Брэда Питта. Если честно, то это я очень долго удивлялась тому, что такой парень, как Станислав, обратил на меня внимание. Номер моего телефона он попросил, пока я накладывала шину на ногу его друга. Через время Стас позвонил мне в больницу и позвал на свидание. После долго уговаривал прийти к ним в училище на танцы. Потом мы стали встречаться в дни его увольнительных. В год окончания училища Стас пригласил меня на выпуск, как свою девушку. Помог, под грифом “Моя невеста”, устроиться в ординатуру в гарнизонный госпиталь, который находился недалеко от части, где после выпуска он сам служил. Решил вопрос с моим проживанием, вписав меня в ордер на служебную квартиру, которую он получил при части. За все время после знакомства со Стасом я никогда с ним не спорила, потому что с первого дня знакомства он казался мне эталоном честности, порядочности и надежности. Сейчас думать о том, в каком из пунктов я ошиблась, совершенно не хотелось. Увидев, Стаса с разбитной разведенкой, соседкой Тамарой, сразу поняла: как раньше не будет. Потому сомнений в моих словах: “Я ухожу!” - у меня не возникло. Хотя… Может я так думаю сейчас на нервах, стрессе или от невероятной усталости. - Вот держи свой чемодан, - рычит Стас и со злостью швыряет его к моим ногам. - Тебе полчаса на сборы. Я на дежурство заступаю. Отведенного времени мне хватает за глаза. Последними во внешний карман чемодана запихивают тапочки. Стас, демонстративно поглядывая на часы, уже минут пять постукивая ступней молча наблюдает за тем, что я делаю. - Ну что все?! - интересуется, ухмыльнувшись. - Да. До свидания. Вернее прощай, - выдыхаю, сглатывая горький ком и сдерживая предательские слезы. - Да, ладно уж, Ланка, - хмыкает Стас. - Можешь разбирать вещи. Тренировка прошла успешно. Будешь теперь знать, что нельзя мужчину злить, и чем может закончиться твоя истерика. Последние слова Станислава выбивают из меня весь воздух. Сама от себя не ожидая, резко поднимаю не маленькую дамскую сумку и бью Стаса ею наотмашь. Округлив глаза, он пятится назад. Я же от испуга дергаю дверь, пытаясь открыть её. Хорошо хоть вспоминаю, что, заходя, закрыла замок. Лихорадочно прокручиваю ручку защелки, распахиваю дверь и вываливаюсь из квартиры вместе с чемоданом. - Прощай, учитель! Найдешь себе терпилу и будешь её дрессировать, как собачку! - выкрикиваю громко. - Можешь со шлюшки Томочки начать. Закончив свою речь, со всей злости хлопаю дверью. Выхожу на улицу, где уже разыгрывается непогода. В надежде успеть доехать до госпиталя до пурги, тащу себя и чемодан на автобусную остановку, где ходит местный автобус. Проезжающий мимо, пустой микрик останавливается, сажусь в него. Но… По дороге водитель сообщает, что он едет не по маршруту, а домой, потому что уже закончил работу. Мужчина предлагает высадить меня на остановке, где останавливаются большие икарусы. Выхожу. Стою минут пятнадцать, понимая, что в такое позднее время вряд-ли рейсовые еще ходят. Прячусь за стенкой хлипкого остановочного павильона от снежных зарядов. Топаю ногами. Но… Чувствую - замерзаю. Уже несколько раз смотрю на дорогу. Только за время моего стояния плотную стену снега не прорезал ни один луч фар. Ругаю себя безмозглой дурой, потому что надо было вернуться в квартиру Стаса и переночевать у него, тем более ключ я ему так и не отдала. Думая о Станиславе, моя душа начинает болеть и плакать от предательства. Внутри разрастается, как опухоль, чёрная безысходность и полное нежелание жить. С мыслью: “И пусть я умру”, - сажусь на скамейку, закрываю глаза и проваливаюсь в сон, уже совершенно не чувствуя холода… Глава 2 Андрей За шесть лет до событий пролога До нового года всего неделя. У меня дел, как у дурня фантиков. На всех возможных в метель парах мчусь в свой коттеджный посёлок. - Да, приятель, в такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выпустит. Заметать стало изрядно, утром видимость еще была нормальная, - говорю сам себе, настраивая приятную музыку. Хочу успеть до заносов, из которых здесь в сибири зачастую без помощи вспомогательной техники не выбраться. Зима в этом году выдалась морозной и снежной во всех регионах. Только такой же снежный апокалипсис пережил в Москве. Думал, ну все… Приехал в Новосибирск, а тут снова здорово! Возвращаюсь из своей части, где прослужил много лет. Еду в состоянии легкого грустной ностальжи. Сослуживцев, с кем я служил-дружил уже и не осталось. Егор Огнев в пустыне командует частью ограниченного контингента. Степан Герман только вернулся из командировки. Горжусь своими боевыми товарищами. Наше трио с первого курса училища шло рука об руку. Так до генеральских звезд и дослужились все трое. Мои мысли о друзьях перебивает входящий с неизвестного номера. Отвечаю сухо, но услышав знакомый голос радостно восклицаю: - Здравия желаю, товарищ генерал-майор Герман. Степка - красава, только сейчас о тебе думал! - И тебе не хворать, товарищ генерал-майор Сокол, чего зря думать, если можно просто приехать, - зычно басит друг. - Так ты ж, Степа, нынче молодой папаша. У тебя же жена-молодая и еще мальчик и девочка. Мне Николай буквально несколько часов назад твою сагу поведал. - Кольке надо язык через сидальшную подкову вырвать, - беззлобно хмыкает Степан. - Но…Не соврал. Не соврал, старый хрыч. С женой мне реально повезло, Андрюха. И детишками тоже. Тридцатого уже годик исполнится. Приезжай в гости. Ты надолго к нам? - Нет, Степ. Намеченное завершу и обратно в столицу. - Дел то много? Если нужно, то могу помочь. Своих навестил уже? Я к ним заезжаю. - Спасибо, Степа, что помнишь о моих… Говоря про своих, снова вспоминаю тот страшный день четырнадцать лет назад, когда вся моя семья попала в автомобильную аварию. Бог разом забрал три жизни, жену и погодок сына с дочерью. Наказывать и мстить было некому, водитель фуры тоже погиб. - Так что там с делами, Андрюх? Приезжай, хоть вот завтра. Посидим ладком, обсудим твои дела. Я еще пока живу в старом доме, - вырывает меня из горьких воспоминаний друг. - Адрес знаешь. Просто приезжай. У нас родители сейчас гостят. Они тебя, Сокол, любят как родного сына. - Ладно. Договорились. Завтра созвонимся, - отвечаю Степану и слышу на заднем плане женский голос и детский рев. - Иди к своим. - Сокол, ты если ни один приехал, то ждем вместе... Познакомимся, - с надеждой в голосе говорит друг. - Один я, Степ. Второй такой, как моя Маша, нет, - произношу со тяжелым вздохом. - Ой, извини дружище, тут у меня… Скидываю звонок, потому что бью по тормозам недалеко от остановки, которую почти что проскочил. Пролетая хлипкий навес, боковым зрением вижу на скамейке скрюченную фигуру. Вроде, женскую. Судя по светлой одежде и фактуре, точно баба. Кидаю взгляд на время. Понимаю, что ближайший автобус будет только утром. В моем мозгу тут же возникают вопросы. Чего она тогда сидит на остановке? Заплечная? Маловероятно. В этом месте "цыпочки" дальнобойные никогда не стоят. Попутку ждёт? Так сегодня в это время и в такую пуржищу вряд ли кто машину погонит в дорогу. Всё эти мысли буквально за секунды пролетают в моей голове. Торможу. Сдаю задним ходом. Подъезжаю к остановке. Метёт так, что уже ни зги не видно. Женщина сидит спиной, прижавшись головой к стене хлипкого убежища. Выхожу из машины. Подхожу. Трогаю за плечо. Мгновение. И она, обнимая сумку, заваливается боком на скамейку. Внимательно всматриваюсь в белое лицо. Девочка совсем. Очередная тревожная мысль. Не уж то из любителей дури? Жаль руки не могу посмотреть. Но… Даже если из этих, то все равно бросить здесь не смогу. Потому как замерзнет. Если еще дубу не дала. Трогаю пальцами шею в поисках пульса. Есть, но очень слабый, совсем нитевидный. Еще раз пристально вглядываюсь в лицо незнакомки. Называя себя чертовым Робин Гудом, поднимаю “замерзашку” на руки и несу в салон авто. Усаживаю на переднее сидение, пристегиваю, делаю обогрев с ее стороны сильнее и включаю подогрев сидения. Уже собираясь занять свое место, еще раз мажу взглядом по остановке и вижу небольшой чемодан. Иду за ним. Чертыхаясь, закидываю на заднее сидение. Занимаю свое место. Снова смотрю на лицо своей находки. Она совсем еще ребёнок, хоть и очень красивый. Бровки в разлет. Губки пухленькие. Подбородок сердечком. Носик аккуратный немного вздернутый. На белых щеках выступают ямочки. На густых ресницах нижнего века сверкают хрусталики слез. Опять трогаю голые ладошки. У нее узкая ладонь с длинными пальцами и миндалевидными ногтями. Пальчики красные. Ледяные совсем. Беру их в обе свои, дышу на них и растираю быстро каждый пальчик с коротким розовым ноготком. Ловлю себя на мысли, что давно не видел таких - настоящих. Без нарощенных безобразно длинных когтей. Ладони вроде немного потеплели, натягиваю них дохлые варежки. Отъезжаю от остановки с риторическим вопросом: “На кой мне это все нужно?!” Но… Тут же вспоминаю слова моей Маши: “Благие дела не требуют обоснования и понимания. Мы их делаем не для кого-то, а для себя. Потому что так чувствуем душой!” В момент, когда я вез свою находку к себе домой, я ничего не чувствовал душой. И знать не знал, ведать не ведал, чем для меня обернется эта встреча... Глава 3 Андрей За шесть лет до событий пролога До посёлка по лесной дороге еду на ощупь со скоростью десять километров в час. Преодолевая снежные торосы, думаю, лишь бы не забуксовать в них. Периодически трогаю рукой ладонь и колено своей находки. По телу, которое стало ощутимее теплее, понимаю, жива бедолага. Поглядывая на нее, снова отмечаю, что девуля - красотка. Черты лица тонкие. Кожа нежная. Губки - коралл. Из-под дурацкой вязаной шапки выбиваются светлые кудреватые пряди. Все как я люблю. И главное, это естественность. Как у Маши моей было. “Сокол, ты в каждой женщине ищешь свою жену. Но…Ведь сам знаешь: такой как Маша не бывает, шедевры вновь не создают, - бьет меня наотмашь голос разума. - Четырнадцать лет прошло, а ты все успокоиться не можешь. И главное, смириться…” Да, не могу не согласиться. И смириться тоже не могу! Моя семья для меня была всем! Всем, Карл! Я слишком долго не женился. Очень тщательно подбирал ту, с которой бы хотел родить своих детей. Да, для меня женщина-мать было самым основным. Почему? Да, потому что меня вырастила именно такая мама. Для моей - я был центром ее жизни. Её вселенной! НО… При этом не испытывал никакой гиперопеки. Не был маменькиным сынком. Именно мама, когда я в три года пришел жаловаться, что меня побили, сказала: “Иди и дай сдачи!” На вопрос: “Как?!” - я получил короткий ответ: “Как сможешь!” И я дал, как смог. И больше меня никогда никто не обижал, потому что я никому не позволял на меня поднимать руку. К сожалению, моя мама рано ушла, и я не смог ей представить свою Машу. Но… В Марии меня привлекло именно то, что было в моей маме - любовь к детям. На это качество я обратил внимание в наше первое свидание в кафе. Маша смотрела на детишек с большой нежностьюи и улыбалась. На мой вопрос: сколько бы она хотела иметь ребятишек, - Мария ответила просто: “Сколько Бог даст, но не меньше трех!” И этот ее ответ для меня стал решающим. Ровно через десять месяцев после нашей свадьбы у нас родился сын Миша, а через два года дочь Даша. Обоим детям в наследство от моей мамы досталось родимое пятно над бровью в виде капли. Мама всегда говорила, что это отметка счастья и удачи. Но… К сожалению, это не спасло ни ее, ни моих детей. От грустных мыслей отвлекаюсь, наблюдая, что из-за снега во двор сразу заехать у меня не получится. Вздохнув, оставляю рендж заведенным, чтобы находка моя не замерзла. Потому как на улице минус двадцать, и машина остынет мгновенно. Раздвигаю руками ворота. Беру лопату. Раскидываю во дворе снег на площадке для авто. Паркую авто. Чищу вход к дому и крыльцо. Открываю входную дверь. В гостинной быстро завидываю дрова в камин и растапливаю его. Пока огонь разгорается, иду за своей неожиданной находкой. Вытаскиваю её с пассажирского сидения. Несу на руках в зал на большой диван. Снова проверяю на запястье пульс. Очень медленный, но есть. И это радует. Сверху накрываю девулю толстым ярким пледом, который мы с Машей покупали в Юрмале. Снимаю с гостьи сапожки-дутики и тонкие носки в горошек. Трогаю маленькие узкие ступни с ровными аккуратными пальчиками. Дерганно цокаю, потому что они, как ледышки. Растираю каждую от кончиков пальцев до колена согревающей мазью и натягиваю на ступни носки из козьей шерсти, которые нахожу в комоде. Руки тоже растираю, хотя они уже стали теплыми. Иду в кухню. Колдую над полезным чаем. Хорошо, что я его купил на днях, когда почувствовал недомогание. Мне, вроде как, целебный сбор помог, значит, и девчонке подойдёт. В стакан с чаем добавляю несколько чайных ложек коньяка. Понимаю, что чистоганом результат был бы лучше. Но… Мало ли, вдруг, человек не пьет. Возвращаюсь в зал. Поднимаю голову девушки. Она на секунду приоткрывает глаза. Но тут же их закрывает снова. - Милая моя, открывай ротик? Будем согреваться и лечиться, - произношу тихо в приказном тоне. Она сопротивляется, но не долго. - Вот умница! Пей если болеть не хочешь! Хорошо. Еще раз приоткрой ротик. Это надо выпить, все чтобы согреть организм изнутри. Слышишь меня? - заметив, кивок головы, подбадриваю её. - Молодец. Отлично. Девушка приоткрывает рот. Фиксирую её голову и вливаю полностью всю дозу. Малышка брезгливо морщится и кашляет. Закрывает глаза и снова проваливается. Через время её щеки все же начинают оттаивать. Сначала появляются розовые прожилки, потом островки тепла. Снова иду в кухню. Теперь завариваю крепкий чай с травами. Немного остужаю, добавляю в него ещё немного алкоголя и меда. Получается что-то наподобие глинтвейна. Опять заставляю малышку все выпить. Трогаю руки и ноги и оставляю ее согреваться у камина. Сам иду в ванную комнату. Наполняю теплой водой и ароматной солью ванну. Вспоминаю, как я купал свою Машу и сына с дочерью. На меня накатывает тепло и горечь настальжи. Возвращаюсь за своей находкой. Снимаю с нее плед и куртку, которую зимней назвать можно с трудом. То, что нахожу под верхней одеждой тоже в мороз может мало согреть. Еще меня настораживает запах лекарств. В моем мозгу появляется два варианта: или работает в больнице, или сама там лежала. Сначала сомневаюсь, стоит ли мне её греть в теплой воде. Но… После вспоминаю наставление своей Маши: лучшее лекарство при обморожении теплая ванна, легкое растирание и сухое обертывание. Раздеваю свою находку до состояния Евы. Любуюсь её тонкой и строй фигуркой. Давно не видел таких идеальных форм. Нет. Женщин за годы своего вынужденного одинокого существования у меня было немало. Я их тоже рассматривал, трогал и имел в разных позах. Только… Давно меня никто так не завораживал идеальным алебастровым телом, любовно вырезанным скульптором из куска теплого белого мрамора. Разглядывая девушку, усилием воли гоню пошлые мысли, нахлынувшие на меня. Пытаясь уйти от соблазна и отметая сомнения, все же решаю, что в теплой воде юной прелестнице станет легче. Поднимаю на руки её прекрасное тело и несу его в ванну с морской солью. Аккуратно опускаю красотулю в пену и немного придерживаю за шею, чтобы она не ушла под воду с головой. Вдруг обращаю внимание, что её разморило. Ко мне неожиданно приходит понимание: моя гостья хоть и пришла в сознание, но явно немного не в себе. Присмотревшись, понимаю, моя находка просто пьяна от той малой дозы алкоголя, которую я ей налил в чай. Опасаясь утопить девушку, достаю разомлевшую малышку из воды, заворачиваю размягшее тело в махровую простынь и несу в прогретую спальню. Кладу её на кровать, накрываю одеялом. Спускаюсь вниз. Наливаю себе чай. Пытаясь успокоиться, пью его в прикуску с коньяком и наблюдаю за пламенем огня в камине. Пошерудив угли, поднимаюсь к спящей красавице. Ложусь рядом с мыслью согреть ее, уснуть и видеть прекрасные сны. Однако, увы мне, увы мне… Глава 4 Светлана Шесть лет спустя после метели Слушаю звонок будильника с нарастающим раздражением. Понимаю, что минут через тридцать ждут котенка Гаф сплошные неприятности. А правильнее… Бубуканье: “Не хочу! Не буду! Не надену! Не то! Не пойду!” - и слезное недовольство моей блондинистой красавицы - принцессы Виктории. И ведь прекрасно понимаю свою малышку, потому что я сама, как и моя куколка, терпеть не могу вставать ни свет ни заря. А почему? Да потому что мы с моей принцессой обе “совушки” - с вечера не уложить, а утром не поднять. Да, да, мы с моей Викушей любим только выходные, когда можно спать до обеда. “Какое счастье, что выходные - это уже прямо завтра. Вот и будем валяться на скрипучем диване до двенадцати. Нет, до двух дня. А лучше до вечера”, - думаю, все еще с закрытыми глазами, потому как у самой нет сил разлепить веки. Заставляя себя проснуться начинаю мысленно читать стишок из своего детства по Робина Бобина Барабека. Помогает, конечно, мало, но организм следуя на мозгом все же просыпается. Заставляю себя приоткрыть глаза. Смотрю через прозрачную органзу окна на темное и тяжелое зимнее небо. По кружеву рисунка на стекле и вертикальной белой линии пара трубы тэц, понимаю, что на улице мороз. Значит, будет очень скользко, потому как вчера была оттепель. Мысленно хмыкаю, в очередной раз ругая себя, что поддалась на уговоры институтской подруги и перебралась вслед за ней в столицу. “- Хорошие зарплаты и богатые мужики только в Москве. Ланка, кто не рискует, тот не пьет шампанское. И чего ты трусишь, если тебе сам Загорин, - говоря о начальнике медицинской службы, Машка смешно закатывает глаза, - пообещал устроить в центральный госпиталь. Ты просто не будь строптивой дурочкой, а построй старику глазки. С тебя же не убудет, а дядьке приятно. Зато раз-два и ты в Москве…И небо в алмазах…” Вспоминая снова Машкины уговоры, мысленно хихикаю сама над собой, потому как пока у меня никакого неба в алмазах, а лишь круговерть и бег по лабиринту - госпиталь, детский сад, кружки, магазины, дом. На столичные прелести в виде клубов, ресторанов, киношек, музеев, парков, шопинга, - у меня ни времени, ни сил, ни денег не хватает. Все уходит на работу, дорогу, квартиру и мою малышку - принцессу Викторию. Только сопящее под боком сокровище меня и радует. Думая о дочери, улыбаюсь и перевожу взгляд на моего блондинистого и кудрявого ангела. Смотрю на крошку, приближая свой нос к ее личику, чтобы, не касаясь его, почувствовать самый родной и приятный для меня запах. До сих пор помню как после рождения Викуши я только что и делала, так это ее нюхала и всю целовала. Особенно крошечные ладошки, стопы, попку и щечки. Я бы и сейчас почмокала нежные щечки. Но… Хочу дать Викуше еще минут пятнадцать - двадцать поспать, а себе спокойно без потерь нервных клеток принять душ. Ведь лишь только их королевское высочество проснется, вместе с ними встрепенется и ее на редкость вредно-упертый характер. Все его прелести моя дочь начала проявлять с первого дня своего рождения. Если у Вики что-то пошло не так, а тем более, не дай Бог, ей нужно делать, что она не хочет, то мне в такие моменты приходится сцепить зубы и проявить чудеса выдержки и дипломатии. Иначе обожаемый мной ангел умудрится за пять секунд намотать мои нервы на свой маленький кулачок. И все это она будет делать с невинной мордашкой, слезами на глазах и эмоциями страданий. Нет, пока я точно не готова к ее нескончаемым “почему” и капризам: хочу - не хочу, буду - не буду. Пусть моя куколка еще поспит, а я спокойно приму душ, выпью чашечку кофе и приведу себя в порядок. На все это мне как раз хватить двадцати минут. “Хорошо, что голову помыла и волосы высушила с вечера, - тут же хвалит меня мой внутренний голос, - иначе пришлось бы про кофе забыть…” При слове “кофе” в носу просыпаются обонятельные рецепторы, а во рту скапливается слюна. Сглатывая, понимаю, что окончательно проснулась. Тихо, не касаясь дочери, выбираюсь из-под одеяла. Спускаю ноги с дивана и аккуратно встаю, чтобы старый хозяйский монстр не заскрипел и не разбудил мою малышку. Почти что на цыпочках выхожу из комнаты, прикрывая за собой дверь. На кухне первым делом подогреваю воду и выпиваю два стакана, чтобы запустить работу всех органов. Медленно вливая в себя теплую жидкость, смотрю в окно и думаю о том, что скоро новый год. За мыслями включаю самую банальную кофеварку, и пока она разгоняет тэны, иду в душ. Быстро принимаю водные процедуры. Буквально две минуты уделяю лицу и крашу ресницы. Возвращаюсь в кухню. Заправляю рожок молотым кофе и вставляю его кофеварку. Наблюдая, как коричневые струйки льются в чашку, вдыхаю аромат арабики. В это же время одним пальцем мажу по экрану телефона. Вижу сообщение Машки, которая наконец-то нашла своего принца на белом мерседесе. На поиски мужчины своей мечты - брутального и денежного - подруга потратила много сил и времени. И вот и теперь она с ним улетела на Мальдивы. Рассматривая ее новые фотки, читаю подпись: “Завидуй молча!” По-доброму хмыкаю, зная, что Машка не со зла, а просто она вот такая. А я другая… И завидовать не собираюсь, потому что просто никому и никогда не завидовала и буду. Мне приятные мои пусть и небольшие успехи, радости и моменты счастья. И вот… Я уже слышу мое ненаглядное счастье. Она, моя маленькая радость, идет ко мне, шлепая по полу босыми лапулями. Спустя минуту дверь кухни открывается и в ее проеме появляется мой растрепанный, сонный блондинистый ангел. Знаю, что ее настроение еще пока находится в нейтральном положении. И сейчас моя задача перевести его вектор в “плюс”. Иначе… Нет про это иначе лучше и не думать, чтобы не накликать лихо. Потому смотрю на принцессу Викторию с улыбкой. Раскрываю свои объятия, показывая, что я для моей лапушки всегда открыта. Мое сокровище бежит ко мне и забирается на колени. Обнимаю своего обожуля, целую в щечки, говорю, что люблю её, потому что она самая лучшая девочка в мире. Делаю так каждое утро и каждый вечер и еще тогда, когда получается. Поступаю так, потому что с пяти лет мне самой никто таких слов не говорил. После гибели родителей родственники позаботились обо всем движимом и недвижимом имуществе, и обо мне тоже, устроив меня как сироту в детский дом. Сначала они редко, но навещали меня, а со временем приезжать перестали. Первое время я плакала, но не обижалась. Потом запретила себе думать о них, а после просто забыла. Год назад перед переездом в Москву узнала, что умер мой дедушка. Это известие не вызвало в моей душе никаких эмоций. И в этот момент я еще раз поняла, что у меня есть единственно родной и любимый мне человечек - это моя дочь Виктория. И что я благодарна её отцу, за радость материнства и за настоящую безусловную любовь. И что кроме дочери я никого не люблю и не полюблю! И буду любить свою малышку всегда вопреки всему! И своей любовью я дочь не балую, потому что любовью избаловать нельзя. - Не пойду в детский сад, - зевая и надувая губки, заявляет кроха. Своей фразой, а главное категоричным тоном, мой ангел меня не радуется от слова совсем. Но… Эта маленькая бестия знает точно, на какие точки моей души можно надавить. И она это делает, беря мое лицо своими ручками и заглядывая в мои глаза с надеждой. - Мамуль, я буду очень тихо сидеть и рисовать за ширмой. Прямо, как мышка… Честно-честно… Вздыхаю, зная, что как “мышка” и “честно-честно” - это все не про нее. И конечно же, как я думаю, так и получается… Глава 5 Андрей Шесть лет спустя после метели - Здравия желаю, генерал-лейтенант Огнев, - приветствую друга по телефону. - Нет, брат. У меня теже яйца только в профиль. Новостей нет. Знаешь, уже начинаю радоваться, когда нет новостей. Значит, все стабильно. Согласен с тобой. Да… Солдат спит - служба идет. Огнев, как всегда хохмит не в бровь, а в глаз. - Андрюха, ты давай к нам в гости заруливай. Часть мою как профи посмотришь. Парней моих Жорку с Сашкой увидишь. Они выросли сильно. Дочуринку Надюшку. Мы недавно годик справили. Егор говорит о детях, а у меня сердце начинает щемить от тоски. Мои бы уже взрослые были. Но… Не случилось им вырасти! - Так точно, товарищ генерал, понял Вас, приеду, - отвечаю, но сам не уверен, что поеду, потому как дети - мой личный фетиш и триггер. - Слушай… Кстати…У нас и повод для встречи есть, - не унимается Огнев. - Ты, Сокол, в курсе, что Герман прилетает на большую групповуху? - Нет. Вот хрыч - старый, мне ничего не писал. А ему это совещание для кого места? Степа же на заслуженным отдыхе. Хрюшек разводит, - ржу, потому как точно знаю, что шесть лет назад после ранения генерал-майор Герман вышел в отставку и теперь помогает жене разводить племенных поросят. - Ойц, как говорит Сима, мать Степана, таки рази Вы не в курсе, что взрослые дяди не бросают свои игрушки, - смеется Егорка. - Огнев, не делай мне беременную голову, - острю шуткой той же Симы, - хочешь сказать, что у Германа своя маленькая ЧВК. - Позвольте, слова в этой песне не мои. Но… Вы в правильном направлении мыслите, товарисч, - зеркалит мой тон Егор. - Официально генерал-майор Герман в отставке. Но…Это не мешает ему быть советником ЧВК. Он просто этим не афиширует… - Не буду задавать вопросов. Сам устрою Герману пытку с пристрастием, когда встретимся, - бурчу, смотря на часы. - Ну, вот и лады, Андрей Иванович. Жду в воскресенье. Время сообщу, как только сокол наш… Ой, сорян, это твой позывной… Горыныч завтра прилетит, - намеренно, как во времена службы в одной части, путает наши позывные Огнев. - Таки завтра сообщу время взлета, Финист ясный Сокол. Друг, как всегда стебется, а я снова мажу взглядом по настенным часам. - Все, Ильич, твое время истекло. Я в госпиталь убываю. - Заболел что-ли, Андрюха? Ты же вроде всегда был здоров, как бычара. - Не дождутся. Комиссия же ежегодная. А ты что уже прошел? - А то, Сокол… У меня же свой госпиталь при части. И подлечат. И годен настрочат, - смеется Огнев. - Хорошо тебе князьку удельному, а мне вот пришлось согласно предписанию полное обследование проходить. Вот в кое веки еду к начальнику госпиталя. Все до встречи. Выйдя из кабинета, сообщаю дежурному офицеру, куда еду и что буду на телефоне. По дороге набираю Германа. Степан отвечает не сразу. - Здравия желаю, генерал-лейтенант Сокол, - первым меня приветствует друг. - И вам не хворать, Степан Григорьевич. Тут сорока на хвосте принесла, что Вы завтра к нам прилетаете серебряной птицей. Могу прогнуться и встретить ваше благородие… - Ничего себе… А я чё? Да и не чё…Я очень даже за такой прием. Ты, Андрейка, про оркестр не забудь и девушек в сарафанах и кокошниках к нему. - смеется Герман. - Еще каравай с солонкой и рюмку с водкой. Ой, ну все… Прямо вот уже слюна капает, как у собаки Павлова. Мы оба ржем, как в юности, потому что, не смотря на генеральские звезды, до сих пор в душе вихрастые курсанты. - Отлично Горыныч. Пиши данные. Встречу тебя. Кстати, приглашаю в гнездо одинокого Сокола. - И за это, друг мой Сокол, тоже спасибо. Но…Не обижайся. Меня в аэропорту старший сын Антон встретит. У него я и остановлюсь, - сообщает Степан. - Если ты не против, то в воскресенье в вотчину Егорки Огнева с удовольствием с тобой прокачусь. - Хорошо, Степа. Я тогда на служебной поеду. Жду звонка или сообщения. Прощаюсь с другом и в приподнятом настроении выхожу из машины у зданиям главного военно-клинического госпиталя. Размашистой походкой, чеканя шаг, стремительно поднимаюсь на крыльцо, захожу в холл центрального входа. Прошу дежурного доложить в приемную начальника госпиталя, что прибыл генерал-лейтенант Сокол. Прапорщик после доклада поясняет мне, как пройти в административное крыло. Получив пояснение, иду по маршруту. В приемной меня встречает секретарь и провожает к начальнику. Зайдя в кабинет, представлюсь первым. Полковник медслужбы Сизов выходит из-за стола, пожимает мне руку. Приглашает присесть. Берет с края стола папку с моей фамилией. - Андрей Иванович, согласно протоколу результаты анализов и плановых обследований хорошие. Но.., - полковник делает паузу и смотрит в отдельный лист. - Наш кардиолог на основании электрокардиограммы, которая указывает на экстрасистолию сердца, отказалась подписывать заключение медкомиссии. Она считает, что вам необходимо пройти дополнительное обследование и медикаментозную коррекцию сердечного ритма. При необходимости у нас есть возможность провести радиочастотную аблацию аритмогенных зон. - Не понял… Что это значит? - интересуюсь, тут же чувствуя неприятное жжение за грудиной. - Не стоит волноваться, товарищ генерал-лейтенант. Вас никто не собирается комиссовать. Но.., - вкрадчиво произносит начальник госпиталя, протягивая мне стакан воды. - Пройти обследование необходимо. Экстрасистолы могут быть и у здоровых людей из-за переутомления, недостатка сна, стресса. Но…Экстрасистолы могут выступать симптомом болезней сердца. Среди них ишемическая болезнь, воспаление сердечной мышцы, дефект сердечного клапана. - Интересно. Но…В прошлом году ничего такого не было выявлено. И ранее тоже предыдущий кардиолог мне не сообщал ни о каких экстрасистолах, - стараюсь говорить спокойно, но голос звенит, выдавая нерв. - Такое случается, Андрей Иванович. Мы взрослеем. Сердце изнашивается, - нейтрально замечает полковник и берет в руку трубку внутреннего телефона, ожидая ответа. - Светлана Викторовна, я сейчас к вам провожу генерал-лейтенант Сокола. Все верно. С экстрасистолами. Спасибо. Завершив разговор, начальник госпиталя встает и ведет меня коридорами и переходами в отделение кардиологии. Иду в несколько недоуменно-раздраженном настроении. Полковник медслужбы стучит и заглядывает в кабинет. Потом заходит, а я остаюсь ждать в коридоре. Буквально через минуту Сизов выходит и сообщает мне: - У Светланы Викторовны сейчас генерал-полковник Терентьев из Министерства. Как только он выйдет, доктор сразу Вас примет. Извините, пожалуйста, Андрей Иванович, что придется подождать, - дергает плечом начальник госпиталя, дескать: бывает, виноват. Киваю головой и пожимаю руку полковнику. Отхожу к окну, что напротив двери кабинета. Минут через пять дверь приоткрывается. Думая, что это выходит генерал-полковник, делаю шаг вперед. Но… Тут в небольшой щели появляется белокурая, курносая, голубоглазая девчушка. Возраст мне определить трудно, но, вероятно, лет пяти. Она смотрит на меня, улыбаясь и хлопая длинными светлыми ресницами. Я смотрю на нее и вижу свою дочь Дашу. Мое сердце замедляется, а потом делает глухой удар в ребра грудной клетки и начинает колотиться с ужасающий силой. И это потому, что я вижу над правой бровью девочки - точной копии моей дочери - родимое пятно в виде капельки… Глава 6 Светлана Шесть лет спустя после метели Уговорить Викушу пойти в детский сад мне так и не удается. За сборами мы немного задерживаемся. Приходится вызывать такси, чтобы быстрее доехать до ближайшей к нашему району станции метро. Со вздохом смотрю на время в телефоне и считаю деньги, которые планировала потратить на другие более важные для меня нужды. Зарплата у меня хоть и приличная, но мне её катастрофически не хватает. Все деньги уходят на аренду жилья, детский сад, Вики развивашки и редкие походы в центры, где моя гиперактивная дочь может порезвиться. Смотрю на свои изрядно разбитые и залатанные сапоги, думаю, что придется все же соглашаться на подработку. Её мне уже не раз предлагала начальник АХО: “Света, работа не пыльная, всего-то несколько Вип-палат помыть. Я эту подработку редко кому предлагаю. Подумай”. Подумай-подумай… Чего тут думать, если до зарплаты в моем кошельке остаются копейки на проезд. Вот сейчас за такси отдам и придется сократить расписанное до получки. За мыслями своими отвечаю невпопад Вике. Малышка это понимает и куксится. - Мамуль, ну? Я уже сто раз про письмо Деду Морозу спросила… Дергает меня за рукав старенькой куртки и лезет своим лицом в мое рассерженная дочуринка. - Ма, ну, что? Что? - О чем, Викуша? - Ты письмо дедушке отправила? - Конечно. Вот уведомление об отправке, - говоря, вынимаю из потрепанной сумки бланк. Его я сама подписала на почте, а сотрудница на нем по моей просьбе поставила штемпель и приклеила, купленные марки. Вика берет бланк, как драгоценность, и прижимает к груди. Смотрю на свою малышку, еле сдерживая слезы. Снова думаю, как мне выкрутиться с первой частью ее письма-рисунка, где она просит подарить ей папу. Придется все же начать со второй и купить ей реборна. Лучше бы она новую барби попросила. Вспомнив цену подружек принцессы Виктории, снова вздыхаю, потому что реборны стоят на порядок выше. Опускаю взгляд на сапоги, понимая: новые в этом году мне не светят. - Мамуль, а мы на большую елку пойдем смотреть. Но…В тот магазин, где кукол и игрушек много… Моя малыха на минутку замирает. Сдвигает бровки к переносице. Задумчиво жует нижнюю губу. По мимике любимого личика, знаю: в головушке дочери идет активный мыслительный процесс. - А мы будем мне платье снежинки шить? Или лучше снежной королевы? - выдыхает Вика. - А ты какое платье хочешь больше? - уточняю, чтобы понимать, сколько денег придется вытащить из заначки. - Мамусь, а давай два, - тут же безапелляционно заявляет Викуша. - Я на утреннике сначала побуду снежинкой, а потом мы побежим с тобой в раздевалку и поменяем мне платье. И я приду Снежной Королевой. Как тебе мой план? - Отличный. Мне нравится, - отвечаю, мысленно радуясь, что дочь в отличие от меня растет настоящей женщиной, которая всегда вывернет ситуацию в свою пользу. - У тебя много работы? Ты меня снова отведешь к этой доброй тете Юле? Морщит носик моя хитрюга, зная, что у нашей главной по хозяйству всегда есть конфеты. - Пока не знаю, милая. Приедем. Будет понятно: занята Юлия Сергеевна или нет. Но… Думаю с утра, тебе придется посидеть мышкой за ширмой. Ну, как ты и обещала, - сразу же напоминаю, иначе потом придется со слезами отрывать дочь от конфет. Принцесса Виктория снова морщит носик. - Ладно… Уж… Придется немного потерпеть, - деловито заявляет моя кроха, предупреждая. - Но…Недолго… И, конечно же, Вики надолго и не хватает. Хотя… Первая половина дня проходит почти идеально. Утренний прием пациентов я провожу спокойно, потому что дочь почти все время проводит у Юлии Сергеевны, засыпая ее “почему” и поедая конфеты. Днем во время двухчасового перерыва мы с куколкой совершаем прогулку по парку и заходим в кафе перекусить. Заказываю Вике то, что она выбирает. Себе только кофе. Пока моя крошка, морщась, ковыряется в тарелке, я снова занимаюсь подсчетами крох бюджета, что у меня остались. - Мамуль, почему ты не кушаешь? - Я не голодна, милая, - отвечаю спокойно, сглатывая слюну. Себе я ничего не стала заказывать, потому как отлично знаю: дочь не ест, а клюет как птичка. И остатки немного тронутых ею блюд я смогу спокойно доесть. Так и получается. Из кафе принцесса Виктория не ходит, а выпархивает довольная собой и тем, что ей не мытьем, так катаньем удалось меня уговорить. И мне от этого хорошо. Иначе моя кроха на пустой желудок выела бы мне мозг и не поперхнулась. Вернувшись на работу после перерыва, настроение Вики падает, потому как Юлия Сергеевны на месте не оказывается. Меня это тоже не радует, но и не особо пугает. Я уже знаю, ка вести прием с моей неугомонницей. - Викуша, помнишь, ты мне утром слово дала, что будешь хорошей девочкой и не станешь мешать маме лечить пациентов? - напоминаю крошке о наших договоренностях. Капризница корчит хитрую мордашку, делая вид, что думает. - Ну, вот и отлично. Это твой альбом с раскрасками. Вот карандаши и фломастеры. Ты пока порисуй. Пациентов мало. Я закончу быстро, и мы с тобой сходим погулять в парк, - выдаю сразу то, что запланировала, но еще приберегаю небольшую манипуляцию. - Будешь хорошей девочкой, получишь сюрприз. Вижу, как загораются искорки любопытства в лазурных глазках моей принцессы. Но… Вика уже отлично знает, что суть сюрприза ей станет известная только если она будет себя хорошо вести. - Поняла, мамуль. А дашь мне телефон сказки послушать? - все равно выкручивает мне руки хитрюга. Нахожу приложение, в надежде на то, что дочь уснет, пока будет слушать. И первая часть приема проходит хорошо. Вика почти час тихо спит на кушетке, укрытая пледом. Во время визита полковника связи Голубева она просыпается, но не капризничает. В промежутке отвожу ее в туалет и прошу еще немного потерпеть. И красавица моя очень старается, что меня сильно радует. Но… Терпилка Викина подходит к концу пока я занимаюсь генерал-полковником Терентьевым. Куколка несколько раз выглядывает из-за ширмы, корча мне лица и показывая, что хочет выйти. Генерал это замечает и проявляет свое неудовольствие тем, что на приеме присутствует ребенок. Зная, что Терентьев мой последний на сегодня пациент и, что он совершенно прав, я, краснея и бледнея, проявляю неимоверную выдержку и лояльность. Но… Тут раздается звонок начальника госпиталя, который просит меня пообщаться еще с одним генералом. Не проходит и пяти минут, как Сизов сам его ко мне приводит. Пока заканчиваю выписывать рецепты Терентьеву, Вика снова просительно выглядывает из-за ширмы. Понимаю: терпение малышки на исходе, - потому качаю головой, позволяя ей выйти в коридор. Дочь возвращается в кабинет минут через пять, сияя, словно медный пятак. Еще через пять я прощаюсь с генерал-полковником. Не успеваю и глазом моргнуть, как в мой кабинет заходит генерал-лейтенант Сокол. И тут я впадаю в ступор… Глава 7 Светлана Шесть лет спустя после метели Увидев генерал-лейтенанта Сокола замираю, как лягушка в момент опасности. Моя услужливая память сразу же начинает тасовать в мозгу картинки той далёкой ночи, которую я до сих пор не могу забыть. Хотя очень стараюсь! Я со стоном резко распахиваю глаза и вижу прямо перед собой красивое, благородное, взрослое мужское лицо, широченные плечи, подпертые мощными ручищами с буграми мышц и выпирающими венами. Не знаю, что замечает он на моем лице, а я точно взгляд, транслирующий животную похоть и страсть… И тут же в одну секунду его рот накрывает мои губы. От неожиданности ахаю и делаю вдох. Этот мой жест позволяет его языку глубоко войти в мой рот. То, что он начинает творить внутри, выбивает из меня протяжные стоны. Моё дыхание сбивается, меня выгибает. Грудь начинает ходит ходуном. Оторвавшись от моих губ, мужчина целует и ласкает меня. Млею от всего, что он делает, стону громко в голос. Дышу тяжело прерывисто через нос, как спринтер. Он опускается от шеи вниз, зацеловывая каждый сантиметр моего тела. Проходит по дрожащему животу. Приближается к самой легко возбудимой моей эрогенной зоне. На меня от стыда сначала нападает столбняк, потом я начинаю дёргаться, пытаясь закрыться и подняться вверх, чтобы не дать ему сделать то, на что он решительно настроен. - Нет, не надо, - громко выдыхаю, резко дергая бедрами вправо и влево, пытаясь избавиться от его жадных губ и языка. - Пожалуйста, не надо! Ужас… Мне стыдно… Я умру от стыда! Ох…ох…ох! О, Боже мой, уй, оёй, йой… - Тттшш, малышка! Не мешай, лаская тебя, наслаждаться тобой и твоим удовольствием! Стони, сладкая! Стони так же громко, как и ночью… Несмотря на его подбадривающие меня слова и успокаивающие движения, фраза “как и ночью” электрическим током пробивает мой мозг. “Неужели он со мной это уже делал? И что? И мне понравилось? И кто этот мужчина? И где я? И почему мы голые? Я умерла? Это ангел? Но…Ангелы - они же бесполые… Святые небеса, может я просто сплю, а это все плод моей больной фантазии?” - начинаю мысленно задавать сама себе вопросы, все еще пытаясь сопротивляться, пока не захлебываюсь от собственных стонов и криков. Но… Еще секунда другая и я взрываюсь от удовольствия, пронизывающего меня сотнями мелких разрядов тока и огня, жар которого шаровыми молниями прокатывается по каждой клеточке моего организма. Дергаю головой и вижу ЕГО. Не обнаженного, а одетого в прекрасно сидящую на нем форму с генеральскими звёздами на погонах. ОН как и я удивлен. Но… Мы оба молча смотрим друг на друга. Сокол взглядом пронизывает меня, сжигая до тла мое спокойствие… В этот момент, из-за ширмы, таинственно улыбаясь, опять выглядывает Вика и, хихикая, шепотом восклицает: “Я здесь!” Мы с генералом одновременно как по команде поворачиваем головы в ее сторону. Смотря на МОЮ дочь, Сокол отмирает первым и, жестко сверля меня взглядом, мягко и тихо-вкрадчиво произносит: “Я требую объяснений!” Пытаюсь сообразить, что он имеет ввиду, и как мне выкрутиться из создавшейся ситуации. Делаю носом глубокий вдох и выдох. - Здравствуйте, Андрей Иванович. Присаживайтесь, пожалуйста, - говорю как можно спокойнее, занимая свое место и подтягивая пальцами к себе папку с данными генерала Сокола, которую мне принес начальник госпиталя. - Вы… Сокол начинает говорить, но останавливается, и внимательно смотрит на бейджик на моей груди. - Светлана Викторовна, не подписали мою медкомиссию. Хочу знать причину и еще… Тут он снова переводит взгляд на Вику, которая так и продолжает выглядывать из-за края ширмы. - А почему с вами на приеме ребенок? - Сокол выдает фразу, которая меня вводит в ступор. - Вам что не с кем оставить малышку? Или Вы не можете устроить дочь в детский сад? Я стучу три раза по столу ручкой. Делаю так, потому что у нас с Викой есть ряд невербальных сигналов, которые она хорошо знает. Этот означает, что она мне сейчас мешает. Дочь все прекрасно понимает. Недовольно морщится, но все же уходит за ширму. Не желая отвечать на вопросы Сокола, безэмоционально говорю то, что считаю нужным для себя: - Андрей Иванович, согласно протоколу Вы прошли плановое обследование. Результаты анализов в целом неплохие. Но.., - делаю паузу и смотрю в отдельный лист. - Ряд показателей указывают на то, что у вас есть проблемы с сердечно-сосудистой системой. Один из них меня особо настораживает, потому что он “говорит” на развитие инфаркта миокарда. Сокол смотрит на меня таким взглядом, что мне даже становится жарко. Чувствую, как по моему позвоночнику ползут капельки пота. - И еще… Ваша электрокардиограмма показала экстрасистолию сердца. Считаю, что вам необходимо пройти дополнительное обследование и медикаментозную коррекцию сердечного ритма, - стараюсь говорить как можно спокойнее. - При необходимости мы можем провести радиочастотную аблацию аритмогенных зон. - Не понял… Что это означает? - нервно уточняет Сокол. - Не могли бы Вы пояснять профессиональные термины… - Радиочастотная аблация - это хирургический катетерный метод лечения сердечных аритмий, основанный на воздействии радиочастотной энергии на аритмогенные, образующие патологический ритм, очаги с целью их разрушения и подавления активности, - объясняю, чувствуя, как начинают дрожать мои пальцы. - Не стоит волноваться, доктор, - вкрадчиво и хрипло произносит Сокол и снова морщится, словно ему неприятно или больно. - Про это я все уже понял. Меня другое беспокоит… Договорив, генерал поворачивает голову к ширме, из-за которой снова торчит веселая и хихикающая мордашка моей дочери. - Нет, Андрей Иванович, Вы не понимаете всей серьезности существующей у вас…давно…проблемы, - говоря делаю акцент на слове “давно”. - Раздевайтесь. Мне нужно провести осмотр. Пока Сокол неспешно снимает с себя одежду, я, чтобы отвлечься от тела, просто потрясающего для его возраста, рассказываю об экстрасистолии: - Экстрасистолы могут быть и у здоровых людей из-за переутомления, недостатка сна, стресса. Но… Чаще всего они являются симптомом болезней сердца. Среди них ишемическая болезнь, воспаление сердечной мышцы, дефект сердечного клапана. Для понимания и ответа на вопрос “почему”, необходимо пройти обследование. - Интересно, Светлана. Но… - Светлана Викторовна, - перебивая, осекаю переход Сокола на “ты”, четко показывая границу наших взаимоотношений. - Да, и не разговаривайте пока. Мне нужна тишина. Долго слушаю сердце генерала, звук и ритм которого меня настораживают. А еще… Мне не нравится реакция моего сердца и тела на этого мужчину. И еще я снова чувствую запах. Нет… Не больного человека, принимающего лекарства, а самца, источающего аромат похоти… Стараюсь отодвинуться от Сокола как можно дальше. Но… На каждое мое движение назад, он совершает такое же вперед. - Все. Пожалуйста, одевайтесь, - нетерпеливо выдыхаю, убирая стетоскоп и возвращаясь на свое место. - Вы замерзли, Светлана, - раздается мне в спину. - Нет. С чего вы взяли, - произношу, не скрывая удивления. - Да, и пожалуйста, Светлана Викторовна. - Вы дрожите. Я это чувствую. Делаю выводы. Если вы не замерзли, значит, волнуетесь, - ухмыляясь, рычит Сокол. - Вы, Андрей Иванович, заблуждаетесь на мой счет. Это ваши эмпирические умозаключения. Они не имеют никакой основы под собой, - жёстко парирую. - А мои имеют. И я не подпишу вашу медицинскую комиссию. Потому что считаю, что Вы нуждаетесь в госпитализации. - Отличная мысль, - хмыкает Сокол. - Знаешь, Света, на мне даже нравится… Глава 8 Андрей Шесть лет спустя после метели После неожиданной и очень важной встречи ощущаю себя немного пришибленным, но счастливым. Счастливым настолько, что улыбка не сходит с моего лица. Появилось давно забытое чувство радости и удовольствия. Жизнь вокруг заиграла яркими красками. В тот день на вечернем докладе даже все обошлось без приказа о наказании. Подчиненным по поводу их огрехов только устные замечания сделал. Весь доклад перед моими глазами стояла непоседа и болтушка Викуша. И ещё мама её - злючка и вреднючка Светлана. Пока мой личный кардиолог от смущения сердилась и психовала, мне хотелось ее схватить в охапку и зацеловать в благодарность за Вику - мою ПОБЕДУ! Викуша стала моим первым и единственным “залетом” почти за двадцать лет одиночества. Хотя… Была в моей жизни еще и хитро-мудрая любовница. Она хотела захомутать меня беременностью. Узнав об этом, я вышел из себя. Между нами разгорелся скандал. Причин для моего раздражения было несколько. Первая - я терпеть не могу шантажистов. Особенной, если предметом манипуляции становятся дети. Вторая - мне, как охотнику, не нравится, когда из меня пытаются сделать дичь. Третья - самая банальная: я не хотел связывать свою жизнь именно с этой женщиной. И все же… После разговора, взвесив все “за” и “против”, я решил: пусть рожает, а там разберёмся. Но… Этого счастья так и не случилось. Беременность оказалось ложной. С любовницей разрешилось само собой. Мы с ней безболезненно расстались. Но... Все же я озадачился и сдал все необходимые анализы. Обследование показало тератозооспермию. Диагноз означал, что мои сперматозоиды не способны к зачатию. Побеседовав с врачом-репродуктологом, я поставил окончательную жирную точку в вопросе деторождения и семьи. Это было почти два года назад. Увидев Вику и Свету, я осознал мысль: человек предполагает, а Бог располагает. В нынешней моей ситуации высшие силы управили меня: не оставив с любовницей и не дав совершить ошибку. Я это понял, когда в коридор вышла Викуша. Благо моя награда, в отличие от её матери, оказалась очень открытым и разговорчивым ребёнком. Вика за пять минут успела выдать все пароли и явки. Сейчас со смехом вспоминаю разговор с дочерью и свои сомнения в здравости моего восприятия действительности. Хотя нет… Виктория оказалась именно тем чудом, которое мне и послали небеса. И ведь что самое смешное, вопрос о чуде задала мне моя маленькая Победа: - А вы, дяденька, верите в чудо? А в Деда Мороза? - начала говорить Вика, отвечая на мой вопрос и рассматривая свои перепачканные маркером пальчики. Увидев мой кивок головы, Вика скорчила гримаску: - Я тоже верю! - со вздохом прошептала девчуля. - Вот и рисовала Дедушке Морозу ещё один рисунок. - А первый куда дела? Или передумала про подарок? - интересуюсь, вспоминая как моя Даша тоже рисовала свои желания, а я их выполнял. - Нет. Мама уже отправила письмо дедушке. А я хочу ещё, - говорит Вика, смешно морща носик. - Ещё одно желание? - уточняю, быстро соображая над тем, как бы мне его выведать. - Нет. Тоже. Просто…Ну, мне так кажется… Если два раза загадать одно и тоже, то тогда точно исполнится, - распахнув широко свои синие глазки, совершенно серьезно и деловито отвечает Вика. Своей взрослостью, несвойственной детям в ее годы, она меня сильно удивила. Зеркалю ее серьёзный тон и задаю вопрос, ответ на который меня очень сильно волнует: - И что заказала Деду Морозу? - Папу, - вздыхает Вика. - Только мама сказала, что он не всегда может исполнить желания всех ребятишек. - Ну, мама, конечно, лучше знает. Но…Ты, Вика, не расстраивайся раньше времени. Я тоже немного волшебник, - говорю, думая о том, кто же у нас мама, совершившая чудо и родившая девочку, почти как две капли воды похожую на мою Дашу. И все мне стало понятно, лишь только я зашёл в кабинет. Увидев Светлану, сходство Вики с моей погибшей дочерью перестало быть для меня чудом. И всё равно я испытал некоторое смятение. Даже мне человеку, привыкшему все держать под контролем, понадобились несколько минут, чтобы прийти в себя. Светлана тоже оказалась не готова к встрече со мной. Она, конечно же, постаралась скрыть свою растерянность, прикрываясь профессией, как щитом. Не без удовольствия я наблюдал за ней, пока она, немного суетясь и смущаясь, опрашивала меня, рассказывала про экстрасистолию, медикаментозную коррекцию сердечного ритма, радиочастотную аблацию. Особенно приятным для меня стало прослушивание сердце. Я все время старался встать к ней максимально близко. Но… Лишь только я делал движение вперед, как Света тут же отодвигалась как можно дальше. Завершив осмотр, строгий доктор приказным тоном велела мне одеваться, а в моем мозге сразу же пролетела вереница пошло-порочных мыслей. - Вы замерзли, Светлана, - не сдержавшись все же задал ей вопрос, на который она ответила отрицательно, не скрывая своего удивления. И снова попыталась установить между нами барьер: - Да, и пожалуйста, Светлана Викторовна. Своим очередным выпадом она лишь взбудоражила меня еще больше: - Вы дрожите. Я это чувствую и делаю выводы. Если вы не замерзли, значит, волнуетесь, - рычу, усмехаясь, пытаясь за смехом скрыть свое возбуждение. Следующие слова Светы раззадорили меня еще больше: - Вы, Андрей Иванович, заблуждаетесь на мой счет. Это ваши эмпирические умозаключения. Они не имеют никакой основы под собой… Вздернув носик, как смелая мышка, попыталась показать мне зубки Лана и поставила последнюю точку, словно вишенку, в нашем разговоре. - А мои имеют. И я не подпишу вашу медицинскую комиссию. Потому как считаю, что Вы нуждаетесь в госпитализации... Последняя фраза Светы меня даже развеселила. Я сразу смекнул: госпитализация даст мне возможность максимально сократить расстояние между мной и этим уперто-поперечным кардиологом, которого я намерен присвоить и сделать личным доктором. - Отличная мысль, - хмыкаю в ответ, представляя, как буду вести с ней свою игру. - Знаешь, Света, мне эта мысль даже нравится… - Сокол, ты случаем не влюбился, - вырывает меня из приятных воспоминаний в воскресенье по дороге в вотчину Огнева Степан Герман. - На основании каких данных Вы, товарищ генерал-майор, сделали такой вывод, - бурчу, не скрывая удивления. - Андрюха, да ты сияешь, как медный пятак. И не пытайся ввести в заблуждение более опытного товарища. Да и не забывай, что я старше тебя и по возрасту, и по уму, - со смехом произносит Степан. И я тут же вспоминаю, как Герман взял нас зелёных первокурсников под свое крыло. - Есть у меня повод для радости, Степан Григорьевич, но о нем я расскажу, когда возьму эту пока ещё неприступную крепость, - отвечаю, рассматривая фотографию Вики, которую успел сделал, пока разговаривал с дочерью. Глава 9 Светлана Шесть лет спустя после метели - Мамуль, а когда дяденька тот придёт к нам в гости? - уже второй день не унимается Викуша. В надежде, что дочь забудет о Соколе, делаю вид, будто не слышу её вопрос. - Викуль, а так мы поедем сегодня большую елку смотреть? - стараюсь переключить внимание малышки. - Мамусь, ты мне не ответила? - О чем, котя? Про елку? Так я уже согласилась, - упорно игнорирую её вопрос. - Мам, а правда он - красивый? Вика делает заход с другой стороны. Но… Я тоже не сдаюсь. Напоминаю о том, что Вику интересовало и волновало раньше. Хотя прекрасно понимаю: вступаю на неправильную тропу. Потому как ответ дочери повлечет новые финансовые траты. Но… Все же делаю попытку. - Недалеко от елки Детский мир. Ты куклу хотела посмотреть. Или купим праздничную одежду на Петю? Выслушав, дочь сверлит меня взглядом. Понимаю, что терплю фиаско. Вику теперь никто и ничто не интересует, кроме Сокола. - Мам, ну хватит, а? Я же тебя конкерет… Фух.. Не могу слово сказать…А…Я тебя кон-к-кретно спросила про дядю Сокола. Правда же, он красивый? Ну? Отвечай честно, - говоря, дочь морщит носик и сводит бровки. Теперь точно понимаю, в кого она такая упрямая. Как это не забавно, но моя крошка, ни разу в жизни не видевшая своего отца, оказалась полной его копией и внешне, и характером! Пока я осматривала Андрея Ивановича, видела, что Вика, выглядывая из-за ширмы, корчила лицо так же как и он. И если до этой неожиданной встречи у меня были некоторые иллюзии в вопросе, на кого похожа Виктория, то теперь они развеялись, как дым. Даже сверлящим взглядом и цветом пронзительно синих глаз Вика пошла в своего отца. Уж про упертость и говорить нечего. Моя принцесса всегда умудряется добиться всего, что ей нужно. Даже если же что-то идёт не так, как хочет Викуша, то она умудрится всем свернуть кровь и отравить мозг. Зная дочь, и после короткого общения с её отцом, делаю для себя вывод: с появлением Сокола проблем в моей жизни станет больше. Не могу понять, как могло так случиться, что два человека, ходясь в разных местах и ничего не зная друг о друге, встретились в одно время и одном месте. Радует лишь то, что у генерала хватило ума, мудрости и выдержки, не устроить со мной разборки в присутствии Виктории. Хотя… Здесь отчасти заслуга и самой Вики. В момент, когда Сокол, строго смотря на меня, громким шепотом произнес: - Я требую объяснения, Света, - и многозначительно посмотрел в сторону ширмы. Дочь тут же выглянула и выпалила: - Дядя, а Вы точно волшебник? - Конечно, милая! - переключился на Вику Сокол. - Иди ко мне, куколка. В голосе генерала было столько нежности, что у меня участился пульс и пересохло во рту от волнения. В моей голове судорожно начали метаться вопросы: “Что делать? Как завершить разговор, чтобы Вика не напридумывала себе невесть что? Как выпроводить Сокола так, чтобы у него не возникло желания снова вернуться к этому вопросу?” Выдохнуть смогла лишь только, когда на телефоне Сокола раздался входящий. По его рваным фразам стало понятно: это со службы и генералу нужно срочно ехать на совещание. На прощание Сокол чмокнул Вику в макушку. - Милая, про твоё желание я не забуду, - подмигнул он моей дочери, - и про мамино тоже про госпитализацию тоже помню. Это номер моего телефона. Пока Сокол писал цифры, Вика по принципу дактилономии их усердно повторяла на пальчиках. В этот момент я впервые пожалела, что вожу дочь в школу развития, где она активно изучает пальцевый счёт. Потому как теперь Виктория никогда не забудет номер этого дяди волшебнутого на всю голову. В принципе, что сейчас и происходит. - Мамуль, ну, давай пригласим дядю волшебника в гости, - канючит Вика за завтраком. - Он ха-а-роший. Обещал исполнить моё желание. И я ему верю. - Ты что наденешь, Викуш? - снова стараюсь перевести разговор. - Может красный костюмчик. С белой курточкой и шапочкой красиво будет. Дочь куксит лицо, надувает губы, демонстративно складывая руки в замок на груди. По этому знаку понимаю: собираться мы будем долго и нервно. Пока Виктория выдергивает со своей полки комплекты костюмов, я для успокоения нервов начинаю перекладывать стиранные вещи. Разглаживая руками и собирая постельное в стопочку, снова думаю на тем, какой черт меня дернул уходить от Стаса в непогоду и в никуда, а еще выходить на остановке. И потом… Какая муха на меня укусила, что я сама пристала к этому чертовому моему спасителю. Сажусь на дивана, откидываюсь на спинку, прикрываю глаза и снова погружаюсь в жаркие воспоминания. Из темноты уходящего сознания меня вытаскивают странные видения со звуками словно через вату и очертаниями через пелену. Ощущение, что я плаваю в каком-то эфире. Впечатление перехода в рай. Реально вижу себя в тёмном коридоре, в конце которого сияет мягкий и манящий свет. И мне очень хочется в это тепло. Каждый шаг своей лёгкостью доставляет удовольствие. Парю, как в детстве, в любви и счастье. Никак не могу поймать момент идентификации себя в волшебном мире моего рая. Не могу, потому что картинка периодически сыпется и рушится, как компьютерная программа под влиянием вируса. Ещё мне мешают странные звуки, вторгающиеся в мою райскую симфонию. Добавляет негатива горечь во рту, пищеводе и желудке. От всего этого и еще от каких-то внешних действий меня пробивает дрожь. Чувство, что кто-то невидимый начинает разжигать во мне огонь. Этот жар, как горящая вулканическая лава, вытекая из моего солнечного сплетения жалящими наплывами, превращается в щупальца огненного спрута.Его горячие отростки прорастают в моем теле, проникают во все органы и сосуды. Мне безумно горячо. Тело горит и плавится. От жара дьявольского огня сердце бешено колотится. Низ живота пульсирует, часть этой лавы вытекает из меня и липкими жаркими потоками стекает по моим ногам. Еще минута и я взрываюсь от внутреннего жара, который шаровыми молниями прокатывается по каждой моей клеточке. Моя неравная схватка с огнём повторяется много раз. Моей душе и моему телу нравится гореть в его пламени, от которого я испытываю радость и удовольствие. И хотя я постоянно проигрываю и сдаюсь, мне снова и снова хочется испытать жаркую агонию моего поражения. В желании получить ещё немного счастья я постоянно кого-то умоляю, нет даже просто вымаливаю, повторить все с самого начала. Своего искусителя не вижу, только ощущаю. Под осязаемым моей душой его взглядом я пылаю и плавлюсь. После очередной огненной борьбы все моё естество рассыпается на мириады маленьких огоньков. Взмывая вверх, они превращаются в белый пух, обволакивающий меня нежным покрывалом, в котором я умиротворенно успокаиваюсь. За щитом век чувствую мягкий и приятный свет. Моё тело практически невесомое. Оно уже не парит, но ему легко и приятно. Провожу по себе руками. Я абсолютно голая. Моя кожа такая гладкая, какой никогда не была. Боже, вероятно, я прошла чистилище и все же попала в рай. Хочу открыть глаза, но совершенно нет никаких сил. Борьба с жаром огня лишает меня их полностью. Из воспоминаний меня выдергивает голос дочери. - Мам, ну, хватит спать. Я уже собралась и даже вспотела. И вот. Написала на бумажке номер телефона дяди волшебника. Я ему сама позвоню и приглашу в гости, - категоричным тоном заявляет Вика. Слушаю дочь с мыслью, что придется нам возвращаться в Новосибирск. Вздохнув, решаю в понедельник поговорить с начальником госпиталя. Вдруг у него для меня найдётся другое место работы… Глава 10 Андрей Шесть лет спустя после метели Все выходные дни думаю о Викуше и о Светлане. О последней со странным миксом противоречивых эмоций - с трепетом и раздражением. Понимаю с мамой Вики мне придется сложнее всего. Утром по дороге в управление мысленно снова возвращаюсь ту единственную ночь, что мы провели вместе. Я зашел в спальню. Снял домашний спортивный костюм, что надел после душа. Лёг рядом с девушкой. Вспомнил о том, что хотел посмотреть её сумку на предмет документов, а вернее, имени. “Махнул” на это пустое дело, потому что “находка” моя пошевелилась. Перевернулась с одного бока на другой лицом ко мне. Обняла подушку и смешно по-детски чмокнула губами. Я посмотрел на неё. Улыбнулся. Убрал с расслабленного лица прядь светлых волос. Со вздохом вспомнил, что уже много лет не спал с женщиной. Не в плане занятий сексом. Нет. А именно… Просто спать рядом. Слышать дыхание. Ощущать тепло и запах женского тела. В желании почувствовать и то, и другое наклонился немного ниже. Провел носом по окату плеча к шее, щеке, виску и макушке головы. Снова удивился, что никакого парфюма. Лишь только еле уловимый запах больницы и лекарств. Вернулся к мысли о месте работы или болезни. Но… Тут она снова завозила. Подвинулась ещё ближе ко мне. Уткнулась лицом в мою грудь. Провела маленькими ладонями. Начала перебирать пальчиками волосы. После просунула одну руку под мою. Обняла меня. И… Стала тереться носом о грудь и целовать её. Через несколько секунд придвинулась ко мне плотнее и закинула на меня одну ножку, став ближе и доступнее. И тут… Крошка нежно и пронзительно застонала и начала двигать телом, словно приглашая меня на танец любви. Спустя минуту движения моей “замерзашки” стали более настойчивыми. Её рука легла на моё бедро, прошлась по резинке боксёров и нырнула под неё. Я замер, потому что обалдел от её действий и стонов. Даже попытался отодвинуться. Но… Все решили её страстный стон и быстрый и горячий шепот: “Люблю тебя! Хочу тебя! Обними меня! Я твоя! Только твоя!” Прекрасно понимая, что эти слова предназначаются не мне, я все же не удержался. Хотя правильнее, просто выполнил её просьбу… Приник губами к ее и, получив ответ женского тела, перевернул свою "замерзашку” на спину. Она обвила мои плечи руками. Двинула бедра навстречу моим. И наши тела идеально совпали в точке соединения, как отверстие замочка с правильно подходящим к нему ключиком. Не ощутив никакой преграды, а только влагу, я вошел до упора и начинал двигаться. Сначала медленно и аккуратно, а после быстро, сильно, размашисто. Находясь сверху, все время всматривался в ее лицо с томной улыбкой страсти. Вдруг она приоткрыла глаза и посмотрела на меня поплывшим взглядом. Едва попыталась снова прикрыть веки, как я очень тихо приказал: - Ну, открой же глаза, милая! И смотри на меня. Я хочу видеть, нравится тебе или нет! Прислушайся к своим ощущениям, детка! - шепчу ей, целуя нежное личико. И она продолжила смотреть на меня, а буквально через минуту, сама зашептала жарко, подбадривая и подстегивая меня словами: - Ой! У меня кружится голова. Мне хорошо. Очень хорошо. Я сейчас…сейчас…сейчас… И с коротких стонов она перешла на пронзительный крик. И по её телу прошла сильная и крупная дрожь. Пытаясь контролировать себя и свои эмоции, она схватилась за мои плечи ладошками и вонзила в кожу короткие ноготки. И мы вместе в такт друг другу, словно совершая одни и те же “па”, начали двигаться навстречу друг другу. В момент одного на двоих взрыва я резко отодвинулся от нее, меняя положение своего тела, прижимаясь к её животу. Меня самого потряхивало от конвульсий. Доведя все до логического конца, я лег рядом со своей “замерзашкой”. Притянул её к себе, уложил женскую головушку на свое плечо, поцеловал блондинистую макушку и, поглаживая круглое бедро, начал засыпать. Но… Увы мне, увы мне. Буквально через несколько минут малыха завозилась снова. И я опять не смог нам обоим отказать. И эта ночь стала одной из самых страстных и жарких в моей избалованной, распущенной и развратной мужской жизни. Я до самого рассвета “пил” её страсть. Наслаждался её телом, настоящей отзывчивостью, нежностью и желанием отдавать себя искренне без фальши. Заснули мы практически под утро. Она - согретая, а я - сытый и умиротворенный на сто процентов, потому что так кайфовово мне было только с моей Машей. Реальность нашей неожиданной встречи, спустя шесть лет, оказывается не такой приятной и радужной, как бы мне хотелось. Приехав в госпиталь во второй половине дня, я получаю от Светланы жесткий и категоричный отпор. - Выйдите немедленно из моего кабинета. И, вообще, вообще… Вы просто тогда воспользовались мной. Моей беспомощностью… И после того, что Вы сделали, у вас ещё хватает совести приходить ко мне и на чем-то настаивать? Как Вы могли? Как посмели? После всего…После того… Зарубите на своем носу: Виктория не ваша дочь.., - сбивчиво шипит на меня женщина, которая снится мне ночами. Злясь, резко встаю со стула. Делаю стремительный шаг вперед. Светлана пытается отскочить в сторону. Но… Я оказываюсь быстрее, успеваю схватить ее за локоть и дёрнуть на себя. Она влетает в мою грудь. Вжимаю её в себя до боли. - Не играй со мной, девочка! Не советую, - рычу, приподнимая пальцами ее лицо за подбородок и прожигая взглядом. - Выполни мою просьбу. Согласись на мои встречи с Викой. И я сейчас же уйду… - Нет! Никогда! Не будет этого!!! Зло выдыхает мне в лицо девчонка, которую сложно назвать женщиной. Шесть лет назад меня с ней столкнула непогода. Тогда я её спас. Теперь хочу малого: всего лишь быть рядом с ней и с девочкой по имени Виктория. Сейчас они обе для меня самое дорогое! Только… Светлана все отрицает, упирается и гонит меня от себя и дочери. Пытается убедить, что я не имею никакого отношения к рождению этой девочки. Но… Я не сдамся и получу любой ценой то, что хочу. Если будет нужно, то просто отберу у нее свою дочь… Глава 11 Светлана Шесть лет спустя после метели Утро понедельника традиционно не задалось. Настроение Викуши упало сразу, как только моя красавица открыла глазки и спросила про дядю Сокола. Дальше началась эпопея с детским садом. Сначала дочь пыталась меня уговорить обещаниями. После продавить слезами и истерикой. Поняв, что ей все равно придется провести день в детском саду, она впала в уныние и скулеж. Дорога от дома до детского сада двумя видами транспорта стоила мне больших нервов. В группу моя принцесса пошла со слезами на глазах, не удостоив меня ни прощального поцелуя, ни взмаха руки. Не люблю, когда мы так с ней расстаёмся. Но… По-другому, к сожалению, не всегда не получается. Перебить поперечный характер дочери можно лишь ещё большим, но спокойно-молчаливым, упорством. И не дай Бог, повысить на Викторию голос. На этот счёт я имею отличный негативный опыт, поэтому никогда такого не делаю… Про дочь думаю почти всю дорогу до госпиталя. Еще о том, что мне нужно сразу после утренней летучки сходить в приемную начальника. За выходные я еще больше убедила себя в необходимости перевода в другое медучреждение министерства обороны. И лучше если это будет другой регион. Как и полагается в понедельник все мои планы летят в никуда. Начальника не оказывается на месте. Расстроенная сразу из приемной иду в отдел кадров. Сотрудница ехидно поясняет, что я могла бы просто уволиться, если бы не подписала контракт. - Нет. Уволиться вы можете. Но… Это не так быстро, как с гражданской должности. Только Сизов еще в пятницу дал на ваш счёт какие-то распоряжения моему начальнику, - вкрадчивым шепотом как бы невзначай роняет женщина. Выхожу после разговора в состоянии дикого раздрая. У меня сразу же возникает понимание, что легко и просто не будет. Приём до обеда идёт спокойно. Пациентов стационара и посетителей не очень много. Свободное время занимаю себя заполнением медицинских карточек, бесконечных электронных и бумажных отчетов. Пытаюсь максимально себя загрузить, чтобы не думать о Соколе. Но… Получается плохо.Воспоминания нашей единственной ночи накрывают меня постоянно. Мое поведение, вернее, что на меня нашло мне до сих пор не понятно. У меня даже на долю секунды не возникло сомнение в правильности того, что я делала. В тот момент, мне казалось, что я - это я. Трудно одновременно испытывать желание и пытаться его контролировать. До сих пор чувствую, как мы оба искренне отдавались чувствам и эмоциям. Мы целовали друг друга, и прикасались друг к другу, и скользили друг по другу, сначала медленно, потом энергично. А после… Будто два слишком твердых тела пытались проникнуть друг в друга. Мы двигались целенаправленно, то сближались, то отдалялись. Но… Мне казалось, ничего не происходило. Ничего не получалось. Ни один из приемов не срабатывал. Мы старались отдаться нашим желаниям, таким, какими мы их видели, чего нам так хотелось. И разве это плохо то, что двум пусть и случайным людям было так хорошо вместе. Конечно же, НЕТ! Но… Наступило утро. И я все испортила, потому что испугалась сама себя и того, что было между нами ночью. Мужчина попытался мне все объяснить. Только кто бы его слушал. Я подорвалась, как безумная с кровати. Начала возмущаться и причитать: - Вы - насильник! Как Вы могли воспользоваться моей беспомощностью! У вас нет чести!.. Я еще долго выговаривала разные неприятные вещи. Он лежал в постели облокотившись на изготовление, сверля меня тяжелым взглядом, молча наблюдал за моими сборами. Увидев, что я оделась, тихо прорычал: - Ну, и куда ты собралась? - На остановку - В окно посмотри! - Ничего пешком доберусь, - пискнула я и вышла из спальни, где мне стыдно было находиться. Пока я спустилась вниз и нашла свои вещи, мужчина тоже успел собраться. - Стоять, - услышала, когда уже готова была выйти на улицу. Обернувшись обалдела, как и утром, когда проснулась и увидела рядом с собой голое тело атлета с красивым рельефом мышц и густой порослью волос на груди. Хозяин дома в спортивном костюме выглядел настолько эффектно, что у меня даже дух захватило. - Слушай сюда! Будешь ждать меня в доме. Машину откопаю и отвезу тебя, - приказным тоном произнес он и вышел на улицу. Смотря ему в спину, я думала о моем странном восприятии этого человека. С одной стороны он мне очень нравился своей шикарной фактурой, взрослой статью и мужской внутренней мощью, которую модно называют харизмой. С другой - он этим же пугал и давил меня. А еще… Его голос - красивый, густой, сексуальный баритон. Он тоже на меня действовал двояко: ласково обволакивал и отталкивал своими командными нотками. Как и теперь. Вспоминая нашу встречу в пятницу до сих пор испытываю дрожь, которая и сейчас бежит волнами по моему телу, оставляя за собой след из мурашек. Только успеваю отогнать от себя очередную мысль о Соколе, как раздается стук в дверь. Отвечать не тороплюсь, потому что у меня время законного обеденного перерыва. Но… Кто-то оказывается очень нетерпеливым. Не дождавшись ответа, просто дергает ручку и заходит без разрешения. Поднимаю голову и морщусь, точно как Вика. - Добрый день, Светлана Викторовна. А где Викуша? - тут же раздается бархатный баритон Сокола. - Добрый день! И покиньте, пожалуйста, мой кабинет. Я не ваш лечащий врач. И у меня обеденный перерыв, - произношу тихо с тяжелым вздохом. - Ну, и славно, что обед. Одевайся. Пообедаем и поговорим. Я жду, Света. Или как ты мне тогда сказала Лана, - хмыкает Сокол и пристально смотрит на меня. - Нет, - отвечаю, опуская глаза на документы. - Поясни… - Извините, товарищ генерал, но у меня нет времени, - говорю, как можно мягче, потому что вижу, как на его лице начали нервно “гулять” желваки. - Ты, Светлана, комедь не ломай. Обедать ты со мной может и не обязана, а вот поговорить нам все равно придется. - Нам не о чем разговаривать… - Уверена? - Совершенно, - произношу, как можно твёрже, но дрожь в голос меня выдаёт. - Не волнуйся так, девочка! Я уверен, что мы сможем найти верное решение в ситуации с Викой. Кстати, а где она? Ты мне так и не ответила. Я ей подарок принёс. В подтверждение своих слов Сокол ставит на стол коробку с куклой, о которой Вика давно мечтает. - В саду. Подарок заберите, - морщусь, словно лимон жую. - Это не тебе, а моей дочери, - рычит, не скрывая раздражения генерал. - Я хочу её увидеть, чтобы лично подарить ей подарок. - Нет… - Нет что? - изъясняйся понятнее. - Вам незачем видеться с Викторией. И…Моя дочь не имеет к вам никакого отношения. Вернее, Вы к ней… Если бы я знала, чем могут обернуться для меня мои слова, то лучше бы промолчала… Глава 12 Светлана Шесть лет спустя после метели Смотрю на Андрея, испытывая микс противоречивых эмоций. Думаю о том, что лучше бы я заболела или ушла на обед. Ну, или у меня хотя бы язык онемел. Но… Нет. Не онемел, наоборот очень даже хорошо двигается и несет то, что не следовало бы. - Нет никакой ситуации, и решать нечего, - повышаю звук голоса и упрямо повторяю уже сказанное. - Моя дочь не имеет к вам никакого отношения. Вернее, Вы к ней. - Уверена? - рычит Андрей, присаживаясь на стул напротив. Вижу, как на его щеках проступают красные пятна. Переживаю. Сглатываю горечь с языка. От волнения пальцы подрагивают. В моем мозгу медика тут же проносятся мысли: “Волнуется, злится, нервничает! Надо бы тонометр достать и послушать сердце. Выписать рецепт. Нет…Лучше…” Считаю до трех, выдыхаю и спокойно произношу: - Вам в стационар нужно. - Нет.., - хрипло рычит Сокол. - Мне нужна моя дочь. Назови адрес детского сада, я поеду к ней. - Не занимайтесь ерундой, товарищ генерал, - произношу категорично. - Вам нужен строгий покой. Полное обследование и медикаментозная терапия. Внешние признаки, которые я сейчас вижу, говорят о том, что у Вас повышенное давления и тахикардия… - Назови мне адрес, где сейчас Вика. Я съезжу. Повидаюсь с дочерью и подарю ей куклу, - Андрей упрямо, как заезженная пластинка, повторяет фразу и сверлит меня глазами. Поджимаю губы. Нижнюю прикусываю изнутри. Смотрю на Сокола, а вижу СВОЮ дочь. И мне ужасно хочется закричать об этом в лицо мужчине, сидящему напротив меня. Хочу, чтобы он точно знал, что Вика - МОЯ! Я так решила, когда узнала, что беременна. Известно мне об этом стало известно только два месяца после той злосчастной пурги, когда я ушла от Стаса и попала в дом к незнакомрму мужчине, имени которого я не знала до этой пятницы. Рассталась с тем, с кем провела страстную ночь, фактически НИКАК. Он расчистив машину, зашел в дом и рявнул: “Поехали!” Я молча взяла чемодан и сумку, вышла из дома, села в салон на заднее сидение. Он занял водительское место, уточнил, куда я собиралась ехать. Ответила коротко, что в Новосибирск, и попросила, высадить меня на остановке. Мы выехали. Пока пробирались по заснеженной дороге от коттеджного поселка. Я задремала. Глаза открыла, когда уже мчались по трассе. - Остановите, где вам удобно. На любой остановке. Я автобус подожду, - попросила, желая как можно быстрее расстаться с ним. - Зовут как? - рявкнул мужчина, бросив на меня взгляд в зеркало заднего вида. - Лана, - выдохнула в ответ, вздрогнув от жёсткости его голоса. - Так вот…Лана. У меня в городе дела. Думай, где высадить тебя. До Новосибирска мы ехали в полной тишине. Увидев многоэтажки, попросила высадить меня на ближайшей остановке, что он и сделал без слов. Выходя из салона машины, я тихо поблагодарила: “Спасибо!” Он кинул в ответ: “Будь здорова!” - подождал пока я закрою дверь и отойду и дал по газам. Позже я много думала о мужчине, с которым провела ночь. Думала, но не потому что во мне зародилась новая жизнь. Я, в принципе, до нашей встречи в пятницу не была уверена в том, от кого забеременела: от Стаса или от незнакомца. Мне как матери было совершенно безразлично, кто отец моей дочери. Да, было непросто первый год после рождения Вики. Пришлось выйти на работу сразу, как закончился больничный лист. Часы пока я находилась в центральном госпитале, куда мне удалось перевестись, моя крошка проводила в доме малютки. Устроить Вику мне помог наш начмед Загорин. Заведующая детдомом сначала относилась ко мне скептически, думала, что я брошу дочь, но потом прониклась к нам с Викушей. Предложила мне вечернюю подработку. Это очень помогло с деньгами. Про отца своей крошки я даже и не вспоминала. Самым важным для меня было физическое и психическое здоровье малышки. С этим оказалось все отлично, тему того, чьи в ней гены, я закрыла раз и навсегда. Иногда смеялась с подругой Машкой, что просто воспользовалась услугам донора биологического материала. Но… Спустя шесть лет провидение подкинуло мне сюрприз, которого я даже и ожидать не могла. И вот он этот подарок судьбы сидит напротив, сверлит меня колючим взглядом лазурных глаз и хочет видеть МОЮ дочь. С одной стороны мне, вроде, как радоваться нужно. Вот он - папа, который хочет видеть дочь. И мне было достаточно взглянуть на Сокола и Вику, чтобы отмести все сомнения по поводу их родства. И да, он достойный человек - генерал. И что? Что еще я о нем знаю? Да ничего. Судя по импульсивно-агрессивному темпераменту и напористо-вспыльчивому характеру Сокола, в его голову может стукнуть любая моча. Сегодня он хочет видеть Вику и баловать её дорогими подарками, а завтра наигрался и все… Сердце моей малышки вдрызг, потому что Вика к нему уже прикипела душой. Дочь будет ждать его, как собачонка, бросившего её хозяина. А я буду пожинать плоды его сиюминутных “хотелок” в виде истерик Виктории: дайте-подайте мне дядю Сокола. Нет. Нам такого не надо. Да, и вообще, вдруг у него семья и жена ревнивая. Не хватало мне только сцен и истерик на работе. Хватит и той, что недавно супруга одного полковника закатила терапевту. Сотрудники госпиталя долго обсуждали, как жена на глазах пациентов отделения врача за волосы таскала. Мне такого позора точно не нужно. Поэтому пусть генерал смирится и примет ситуацию: Вика - не его дочь. - Светлана, хватит придумывать тысяча первый способ моего убеждения в том, что Виктория - не моя дочь, - вырывает меня из раздумий голос Сокола, словно он слышит мои мысли. - Я точно знаю, что моя. У нее над бровью родимое пятно, как у моей матери было. Еще одно в виде кляксы может быть на правой ножке… - Родимые пятна редко бывают генетическими. Ну, то есть наследственными. Это я вам как врач говорю. Перебиваю Сокола, точно зная, что у Вики есть родимое пятно на ноге в виде кляксы. - Андрей Иванович, до той ночи, на которую Вы все время намекает, я находилась длительное время в отношениях, - говорю, старая держать голос нейтрально. - Вероятность беременности от постоянного партнёра в разы выше, чем от случайного. - Чушь. Но…За разъяснения благодарю. С тобой, как я вижу, просто не будет. Хорошо, что я успел у Вики взять несколько волосков. Отдам на тест ДНК, - Андрей говорит с явной угрозой, которую он даже не пытается скрыть. - Ну, уж если тест докажет моё с Викой родство, то… Сокол делает паузу и смотрит на меня взглядом победителя. Слушаю его, стараясь не показать своих эмоций. - А ведь шёл я к тебе просто договориться о встречах с дочерью. В твоём присутствии. Но…Раз по хорошему не получается, то мы пойдём официальным путем, - договорив, генерал хлопает ладонью по столу. - Как Вы могли? Как посмели? После всего…После того.., - шиплю на него, словно змея. Сокол резко встаёт. Делает стремительный шаг вперед. Я поднимаюсь с кресла и отскакиваю в сторону. Но… Он оказывается быстрее, успевает схватить меня за локоть и дёрнуть на себя. Влетаю в его грудь. Он вжимает меня в себя до боли. - Не играй со мной, девочка! Не советую, - рычит Сокол, приподнимая пальцами мое лицо за подбородок и прожигая взглядом. - Выполни мою просьбу. Согласись на мои встречи с Викой. И я сейчас же уйду… - Нет! Никогда! Не будет этого! - Ну, что ж пеняй на себя, милая! Значит, я заберу у тебя дочь… С этим мужчиной шесть лет назад меня столкнула непогода. Тогда он меня спас. Сейчас хочет забрать самое дорогое. Но…Я не сдамся… Глава 13 Андрей Шесть лет спустя после метели После встречи со Светланой прошло несколько дней. Каждую минуту думаю об этой поперечной злючке-вреднючке. Терпеть не могу баб, которые говорят мне “нет” и упираются. Больше этих раздражают только “ломаки”. Но… С ними все же проще. Потому как они, как в том анекдоте, сначала ломаются, а потом со словами “я - не такая” делают, как надо. Только вот… Света - это бык с яйцами под личной нежной феи. Стальной характер из нее просто прет. Моя жена Маша была другой - мягкой, покладистой, сговорчивой, ласковой. Мне не приходилось на нее напирать и ее ломать. Все вопросы в нашей семье решались легко и просто. Я говорил. Маша спокой слушала и соглашалась. Она никогда мне не перечила, поэтому никогда в чем не знала отказа. Ей просто стоило на меня посмотреть, и я был готов исполнить её любое желание. Правда, Маша мало ни о чем не просила. И от жены я никогда не слышал слов “хочу” и “надо”. А уж тем более “нет”, “не будет по твоему”. Светлана мне этой идиотской фразы тоже не сказала. Но… Потому как эта маленькая злючка говорила, смотрела на меня и себя со мной вела, - я понял, что за Вику-Победу у нас с ней развернётся нешуточная борьба. До Светланы в моей жизни такой женщины ещё не было. Ни одна омобь женского полане позволяла себе такого в отношении меня. Хотя… После гибели жены я ни с кем и не жил, любовниц около себя долго не держал. Не видел в них той, про которую хотел бы сказать: “Моя!” Об этом думал, смотря на Светлану во время нашей крайней встречи. И все же… Потому как она себя ведёт точно не моя женщина. Но… Как бы я себя не убеждал, тянет меня к ней, как магнитом. И дело не в том, что она мать Виктории. Нет… Есть в Свете какая-то особая женская манкость и сила. И самое главное, по её глазам вижу, что не противен я ей. Хотя сама она меня отталкивает и гонит. Уже несколько дней думаю о причинах. Пока на поверхности две: Света не свободна или боится меня. И то и другое для меня непонятно, потому что я не претендую на ее личную жизнь и не собираюсь в неё влезать. У меня есть только единственная причина, которая связана со Светланой, - это моя дочь. И в этом вопросе я буду упорен и непримирим. Мне нужно общение с дочерью. Именно об этом по дороге в управление я и разговариваю с одним из лучших адвокатов столицы: - Да, Элен Дантовна, пытался договориться. Но, увы, не получилось. Уперлась, хоть ты тресни. Точно уверен, дочь моя. Все визуальные признаки налицо… - Дорогой, Андрей Иванович, визуальные признаки к заявлению не приложишь, - спокойно и уверенно объясняет мне Мазай. - И я такими вопросами не занимаюсь. У меня все больше уголовка. Хотите посоветую Вам хорошего адвоката по гражданскому праву. В моем бюро отличные специалисты. Можете приехать ко мне, я вас познакомлю. Идёт? - Нет, Элен, так не пойдёт. Мне нужны именно и только Вы, - говорю категорично и даже излишне эмоционально. - Хорошо. Поняла, - мягко и корректно отвечает Мазай. - Что конкретно Вы, Андрей Иванович, хотите от матери девочки? Да, и нам для установления родства потребуется результат теста ДНК. - У меня есть немного волос малышки. Я уже отвёз их на генетичаскую экспертизу, - пока говорю, слышу, как Элен хмыкает, но не уточняю по какому именно поводу. - Требование пока простое. Установление отцовства. Совместная опека над дочерью. Ну, и встречи с Викторией по договорённости с её матерью и даже в ее присутствии. На последнем пункте, который озвучиваю, делаю паузу. Несколько секунд думаю. Элен меня не торопит. - Если женщина станет упираться, то я буду вынужден настаивать над единоличной опеке над ребенком, - выдыхаю жестко без тени сомнения в голосе. На мгновение в эфире повисает тишина. После слышу, как Мазай откашливается. - Хорошо. Поняла, Андрей Иванович. Приезжайте ко мне в офис, как получите результат теста ДНК. Он, конечно, для суда нелегитимен, но все для подтверждения наших требований очень даже будет к месту, - поясняет Элен и продолжает перечислять то, что мне нужно будет сделать и какие документы предоставить. Попрощавшись, снова думаю о Светлане и Вике. На первую сержусь, а вот мысли о малышке согревают мое сердце. Снова останавливаю себя, чтобы не рвануть в госпиталь к Свете, не прижать её физически и морально, не отыметь на столе и не выбить из неё вместе со стонами слова согласия. Прошло столько лет, но я до сих пор помню, как мне было хорошо с ней. Я видел и чувствовал, как возбуждение и эмоции захлестывают и рвут её. - Стони, малышка, - прошептал я ей на ушко, – стони. И начал покрывать поцелуями её веки, лоб, скулы, щеки, зарывался лицом в мягкие, сладкие, как яблоко, волосы. Целовать девушку было сплошным удовольствием. Особенно пухлые губы. Она страстно, но как-то очень неумело отвечала на ласки моего языка. И это меня отчего радовало. Так же как и сам поцелуй - нежный, сладко-тягучий, как мед. Пока мои губы и язык танцевали её, она гладила и щупала меня, словно слепая. А еще… В коротких перерывах жарко шептала: - Пожалуйста. Еще. Пожалуйста. Не отпускай меня… И уже сама посасывала, облизывала и прикусывала мои губы. А как она только прервалась, я тут же снова брал инициативу в свои губы, сминая ее шелековистые, мягкие, податливые. Сам в это время думал о других губах, которых мне ужасно хотелось коснуться, чтобы раздвинуть их и пройтись языком по нежной плоти. Оторвавшись от её губ, я начал свой путь, спускаясь ниже и ниже к заветной цели. Добравшись до жемчужин грудей, не без удовольствия ласкал возбужденные розовые горошины. Малышка металась подо мной, кричала то прижимаясь еще сильнее, то пытаясь отстраниться. Я даже подумал, что девушка испугалась, потому что девственница. Мысль о её чистоте и непорочности меня несколько озадачила. Но… Её слова: “Хочу тебя! Очень сильно хочу! Возьми меня” - развеяли все мои сомнения. И все же мне захотелось снять её волнение и я прошептал: - Ш-ш-ш. Все в порядке, не волнуйся, просто расслабься и прислушайся к своему телу. И прололжил медленно двигаться вниз… Потом целовал, ласкал, посасывал лепестки бутона её нежной розочки. А после… Когда она качнула бедрами навстречу, одним движением нырнул в тугую плоть… Глава 14 Светлана Шесть лет спустя после метели Семь дней из последних десяти живу, как на вулкане. Вика и Сокол словно сговорились. Оба выцарапывали мой мозг палочками для суши и наматывали мои нервы на них же. Генерал каждый день приезжал в госпиталь во время моих приемов. Находил возможность зайти в кабинет, чтобы передать для Вики очередной дорогущий подарок. И все эти его визиты заканчивались моральным давлением на меня. Во время всех его попыток продавливания я упорно держала оборону. Уперто повторяя одно: “Виктория не ваша дочь. Обсуждать нечего!” На все мои слова он тоже гнул свою линию: “Докажу, что Вика моя дочь, и ты, девочка, заговоришь иначе!” Последние три дня наступило странное и пугающее затишье. Все это время Андрей Иванович не появлялся в моем кабинете. А Вика словно по волшебству успокоилась и перестала меня дергать и истерить по поводу дяди Сокола. С одной стороны я с облегченно выдохнула. С другой - напряглась, ожидая нового подвоха от генерала. И это случилось... Только оттуда откуда я и не ожидала. Сегодня утром, когда я привезла Вику в детский сад, оказалось, что нашу группу по причине скарлатины экстренно закрыли на карантин на целых семь дней. Дочь этому факту обрадовалась, а я нет. Во-первых, мне нужно думать, как быть с ней почти неделю. Во-вторых, из-за контакта с больным, есть опасность инфицирования и развития болезни. При инкубационном периоде до двенадцати дней ожидать проявления болезни можно в любой момент. Пока Виктория себя чувствует хорошо и это радует. День у нас с ней сегодня прошел нормально. Главное, что дочь здорова и отлично себя вела, почти не мешая мне работать. Двадцать минут назад я завершила прием. Пока Виктория одевалась, мне удалось успеть составить отчет за день. - Мам, а мы сегодня поедем в школу развития? У меня же пальчиковая математика. - Нет, Викуша, ты на карантине и тебе пока нельзя контактировать с другими детишками, - отвечаю, понимая, что надо нанимать почасовую няню. - У-у-у, как грустно! Я думала, что просто в садик ходить не надо, надувает губы Вика. - Котик, пока тебе придется побыть дома. - Я буду дома одна? Да? - с восторгом в глазенках интересуется Вика. - Нет, милая. Одну я тебе оставить не смогу. Но… Договорюсь с няней Леной. Помнишь, ты уже с ней как-то оставалась? Вика довольно кивает головой. Прошу ее быстрее одеваться. Помогаю застегнуть курточку. Мы выходим из кабинета. И тут… В мою девочку словно бес вселяется. Она начинает устраивать забег по коридору и убегает вперед меня. - Вика, стой! Остановись! - бегу по первому этажу, теряя из виду дочь. Хулиганка моя с задорным кличем: “Догони меня!” - несется со скоростью спринтера и путает следы, как заяц. Следом за ней выскакиваю на улицу. Только Виктории уже не вижу. Но… Замечаю ЕГО высокую, крупную, атлетичную фигуру. Он, закрыв багажник, мягко хлопает дверью заднего пассажирского сиденья. Я заполошно оглядываюсь по сторонам. Бегу вправо, рыская глазами в поисках белой курточки и шапочки с гроздью помпонов. После так же мчусь влево. Меня начинает потряхивать от ужаса, потому что нигде не вижу дочери. Совершенно отчаявшись, в моем мозгу выстреливает мысль, с которой я и несусь к ЕГО машине. - Где она? Где моя дочь? - кричу без стеснения и фактически кидаюсь на него с кулаками. Он складывает руки на груди. Прожигает меня взглядом. Но… Молчит. - Как Вы посмели так гадко поступить? Подлый Вы - человек? Смотрю на Сокола с ненавистью и желанием бить наотмашь его по щекам. - Светлана, ты успокоишься, и мы поговорим, - ровно и безэмоционально произносит тот, к кому я испытываю гамму противоречивых чувств и эмоций. - Где моя дочь? Хватаю отвороты его дублёнки и что есть силы дергаю на себя. - Думаете, раз вы - генерал, то вам все можно? Верните мою дочь! Немедленно! Выплескиваю весь накопленный за эти дни нерв. Хотя понимаю, что неправа. И что он, этот чертов Сокол, не виноват в том, что Вика - сорви голова, играя в догони меня, умчалась вперёд, пока я всего на минуту задержалась с терапевтом. Все понимаю. Но… Внять голосу разума не могу. В порыве, накативших на меня обиды и злости, замахиваюсь. Ударить не успеваю. Он ловко перехватывает мое запястье буквально в сантиметре от своей щеки. - Не серди меня, девочка! И запомни раз и навсегда, я никому не позволяю поднимать на меня руку, - очень тихо говорит Сокол. Тон его голоса такой, что я резко делаю шаг назад и от страха закусываю губы. Сама себе в этот момент напоминаю псинку, которая, услышав рык тигра, от страха поджала хвостик. - Вы-ы-ы…В-в-ы…Пустите меня, мне надо дочь найти, - хрипло выдыхаю, пытаясь вырвать запястье из его ладони. Тут щелкает замок задней двери, и она открывается. Я и Сокол одновременно поворачиваем головы. - А вот она - я, - раздается тихий смех Вики. Услышав дочь, облегченно выдыхаю. Но… Тут же, как цунами, меня накрывают эмоций, которые не успеваю сдержать. От нерва колотит так, что зуб на зуб не попадает. Ощущение, словно я опять, как и шесть лет назад, в пургу в минус двадцать сижу на скамейке остановки. Внутри меня чёрная безысходность и полное нежелание жить. Мое тело повторно пробивает озноб и дрожь. Вслед за ними накатывает, как цунами, истерика. Чувствую, как по щекам катятся предательские слезы. Снова ударяю кулачками Сокола в грудь. И уже чуть-ли не срываюсь на крик, как он меня быстро и жестко прижимает к себе и шепчет мне на ухо: - Тш-ш-ш, девочка! Не будем пугать ребенка слезами и воплями. Вике наши разборки ни к чему. Не успеваю ойкнуть, как он распахивает пассажирскую дверь, заталкивает меня на сидение, со словами: “Вытри слезы!” - кидает на колени носовой платок и тут же обращается к Вике: - Куколка, а ты когда успела забраться в салон? - Когда дверь была открыта, - тихо отвечает дочь. - Послушай меня внимательно, детка! Садиться в открытую дверь машины без мамы запрещено. Больше никогда так не делай. Не расстраивай маму. Видишь, она плачет. Это потому что ты сделала ей больно. Убегать от мамы тоже запрещено. Поняла меня? Слышу, как Вика шепчет: “Да!” - Ну, вот и славно, куколка. Надо перед мамой извиниться. - Мамуль, прости меня. Я больше так не буду, - раздается за моей спиной виноватый голос Вики, и я чувствую тепло её ладошки на плече. - Ты - молодец! А хорошие и послушные девочки получают подарки. Это тебе, куколка… - Мне? Правда? Да? - восторженно выдыхает Вика. - Ура-а-а! Мамуль, я теперь смогу сама браслетики делать… Слушаю дальнейший диалог Виктории и Сокола и понимаю, что дочь поплыла Глава 15 Светлана Шесть лет спустя после метели Утро следующего дня приносит нам плохие новости. Ночью у Виктории поднялась высокая температура и обсыпало горло, язык и полость рта. Сначала вызываю педиатра на дом, объясняю, что у ребенка в детском саду карантин по скарлатине. После звоню в госпиталь и сообщаю, что беру больничный по скарлатине. Мне хорошо известен протокол лечения гемолитического стрептококка, но приходится ждать врача. Необходимо, чтобы доктор официально описал клиническую картину, установил диагноз, оформил документы и выписал рецепты для антибиотикотерапии. Не в состоянии просто наблюдать, как Викуша мечется и стонет от температуры, пытаюсь снять жар уксусным обтиранием и компрессами. Сильно нервничаю, потому что состояние дочери осложняется сильной болью во время проглатывания даже воды. Еще на фоне высокой температуры у нее начинается тошнота и рвота. Сижу на полу около дивана рядом с тазиком, в которую Викушу периодически рвет. Вспоминаю снова вчерашнюю историю с Соколом. Жалею, что потом пошла у дочери на поводу и позволила генералу довезти нас до торгового центра, где Вике приспичило купить в Леонардо еще разноцветные резиночки для плетения браслетиков. Пока Вика в магазине бегала, выбирая разную ерунду, я думала о том, как бы найти повод, чтобы Сокол не стал настаивать, отвезти нас домой. Но… Судьба распорядилась иначе. Андрею Ивановичу позвонили. Он, оплатив Викины хотелки, десять раз огорченно произнеся слово “служба, попрощался с Викторией. Уже перед тем, как уйти сунул мне в карман пятитысячную купюру, приказав ехать на такси. Но… Кто бы послушал. Его деньги так и лежат в моем кармане, потому как мы с Викторией доехали на общественном транспорте. По дороге Вика еще умудрилась где-то встать в лужу, промочить дутики и ноги и мне ничего об этом не сказать. Причиной ее партизанского молчания, стала большая елка на Красной площади, на которую она все таки меня затащила. Домой мы приехали уже поздно вечером. У Вики были совершенно мокрые и ледяные ступни. Хоть я и засунула дочь сразу под горячий душ, а после еще и попарила её ножки в горчице, переохлаждение все же сыграло свою роль плюсом к скарлатине. Сейчас всматриваясь в лицо спящей малышки, думаю о том, что гены пальцем не разотрешь. Еще в магазине, наблюдая за Викторией и Соколом, я видела насколько они похожи внешне, мимикой лица, манерой поведения. Викуша так же хмурит брови, морщит нос, как и её отец. У нее даже походка его: спина прямая, подбородок задран вверх. И, что самое смешное, его она слушается с полуслова. В магазине между нами тремя разыгралась прямо комедийная мизансцена. Вика в выборе всего, что ей кровь из носа оказалось нужным, просто начала метаться между рядами полок и стаскивать в корзину всякую ерунду. Сокол стоял рядом с тележкой с совершенно нейтральным выражением лица. Я, понимая, что Викушу скоро разнесет, думала, как донести до генералу, что нужно остановиться. Сказать об этом вслух не решалась, зная характер дочери. В какой-то момент из задумчивости меня вывел пристальный взгляд Андрея Ивановича. Тогда я показала глазами на корзину и помотала головой в знаке “нет”. В ответ Сокол качнул “понял”, позвал Вику и попросил ее объяснить, что из всего находящегося в корзине, ей нужно точно. Когда Виктория взахлеб стала перечислять все, что видела, Андрей предложил выбрать только три очень важные для нее вещи. Дочь сначала надула губы, долго ковыряла носком пол, мученически соображая. Попыталась еще и поторговаться с Соколом. Но… Увидев, что он непоколебим, Вика обреченно переложила в другую корзину только три предмета. Сравнивая вчерашнее и сегодняшнее выражение мордашки своей любимки, вытирая слезы, со вздохом думаю: надо было купить ей все, что она хотела. Так в своих мыслях, сидя на полу около дочери, я и дожидаюсь врача. Ближайшие три дня мы лечимся по протоколу. Мне приходится ставить Виктории уколы, которые она стоически терпит, хотя и ужасно боится. Периодически Вике днем становится лучше. Малышка даже начинает есть. Но… Каждый раз ближе к вечеру её накрывает температурный шторм. Только на пятый день дочку немного отпускает. Я радуюсь этому, потому что моя награда оживает. Вечером мы с ней долго смотрим мультики. Во время просмотра Вика вспоминает про дядю Сокола и его подарки. Начинает открывать коробки. С удовольствием плетет свой первый разноцветный браслетик по схеме, которая прилагается к набору. Спать мы ложимся в отличном настроении. Утром происходит то, что становится для меня громом среди ясного неба. Проснувшись, понимаю случилось то, чего я ожидала меньше всего. Не могу ни глотать, ни встать, потому что у меня разнесло горло и рот и очень высокая температура. Понимая, что мне нужно накормить Вику, еле-еле стаскиваю свое ватное тело с дивана. Делаю себе укол антибиотика. Пью те же таблетки, что и Викуша. Заглядываю в холодильник, чтобы понимать насколько дней нам с дочерью хватит продуктов и иду обратно на диван. Если первый день мне просто плохо, то на второй и третий впору вызывать скорую, потому что я уже не в состоянии даже просто встать. Вика носит мне воду, делает холодные компрессы на голову и тихо плачет. Пытаюсь связаться с подругой Машкой. Но… Её снова не оказывается в городе, потому что она уезжала со своим мужчиной в Красную поляну. В момент моего полного отчаяния, которое на меня накатывает лишь только мне чуть-чуть становится легче, думаю о том, что надо бы в госпиталь позвонить и попросить помощи. Но… У меня настолько сильно воспалено горло и отек рот, что я элементарно не могу разговаривать. На пике температуры, вдруг слышу голоса в квартире и рев Викуши. Хочу, сказать дочери, что все хорошо, но ни пошевелиться, ни рта открыть у меня не получается. Сквозь марево обморока чувствую, что я куда-то плыву… В мозгу лишь одна мысль: “ Господи, сделай так, чтобы Сокол нашел свою дочь!” Глава 16 Андрей Шесть лет спустя после метели Почти неделю был командировке. Все дни думал о СВОИХ девчонках. О Викуше с нежностью, радостью и удовольствием. О строптивице Светлане почти так же, но только с флером порочности. Гоню от себя эти мысли, но ничего не могу поделать. Они все равно лезут в мою голову. Хочу ее так, что ширинка брюк палаткой стоит. До сих пор помню нежность ее кожи и трепет тела в моих руках. Ужасно хочется её снова затискать, заласкать, зацеловать. А главное, почувствовать узость и шелковистость ее бутона. С военного аэродрома, куда прилетаю вместе с вернувшейся с задания группой, еду сразу в госпиталь. По дороге для Светы покупаю букет нежных розовых роз. Но… Столица традиционно не радует плотным трафиком и пробками. Пока добираюсь, рабочий уже заканчивается. Чертыхаясь, оставляю у администратора букет вместе со своей визиткой и надписью: “Позвони мне. Андрей”. Прошу передать утром кардиологу Зуевой Светлане Викторовне. Медсестра-администратор все записывает и кивает головой. На следующий день мне удается освободиться только ближе к вечеру. Хорошо, хоть успеваю приехать в госпиталь до окончания рабочего дня. Зайдя в холл, вижу, что мой букет так и стоит в вазе на стойке администратора. Уточняю у девушки, но она только пожимает плечами, потому как сменщица ей ничего не объяснила. - Понял, а Светлана Викторовна Зуева еще вы выходила? У нее сегодня точно прием во вторую смену, - уточняю на всякий случай. - Да, по графику прием еще идет, товарищ генерал. Должна быть на месте, - отвечает администратор. - Должна, но вдруг она ушла. Вы видели ее? - Извините, товарищ генерал, я здесь работаю недавно. Не всех врачей знаю в лицо. Но…Еще никто не выходил. Это точно. Передергиваю раздраженно плечами. Отмахиваюсь рукой. Быстрым шагом иду к лифту и поднимаюсь на этаж поликлиники. По дороге к кабинету Светы впервые думаю: “Хорошо бы Викуша была в садике!” Если малышки с мамой нет, то я обязательно заграбастаю Лану в объятия и зацелую, даже если она будет возмущаться и сопротивляться”. На каждый шаг мое сердце то грохочет, то замирает. Дойдя до кабинета, радуюсь, что нет посетителей. Решаю не стучать. Опускаю ручку и пытаюсь открыть дверь, но она оказывается закрытой. Чертыхаюсь. Ломлюсь еще в несколько кабинетов. Все попытки напрасны. Иду в сторону лифта и вижу, как из кабинета терапевта выходит взрослая женщина. Мы здороваемся. Я уточняю про Светлану: - Извините, вы случайно не знаете, была сегодня на работе кардиолог Зуева. - Сегодня я ее не видела, товарищ генерал. Но слышала, что у нее ребенок скарлатиной заболел. - А у кого я могу уточнить эту информацию. С кем дружит Светлана Викторовна? - Я не в курсе. Она очень закрытый человек. Видела, что с заведующей хозяйством они общались часто. Во всяком случае дочка ее постоянно к завхозу бегала. Уточняю, где могу найти начальника АХО. Спускаюсь на этаж администрации. Ожидаемо кабинет закрыт. Иду в приемную. Начальника госпиталя уже нет, а вот секретарь на месте. К сожалению, полной информацией о врачах она не владеет. Но… Отправляет меня туда, где точно должны все о сотрудниках знать. Чувствую себя послом, которого отовсюду послали. Иду в кадры с каким-то не слишком хорошим предчувствием. Начальник меня встречает с улыбкой, приветливо расшаркивается. Спрашиваю про кардиолога Зуеву. Уточняю, что мне нужен номер ее телефона и домашний адрес. Майор номер пишет на стикере и подтверждает, что Светлана на больничном. - У нас тут из-за этой Зуевой целый переполох, товарищ генерал. Вся кардиология на карантине. Она же девочку приводила в госпиталь, а ребенок потом заболел вот, - как-то по-бабски сплетничая, рассказывает кадровик. - Не удивлюсь, что она сама тоже заразилась. Правда информация от вызове врача на дом нам не поступала. Да, с адресом тоже не все просто. Она зарегистрирована при части. Но… Где-то снимает квартиру. Так получилось, что служебного жилья, когда она приехала из Новосибирска не было. - Дайте мне еще номер телефона начальника АХО. Сказали, что Светлана Владимировна с ней общается. Ну, вдруг она хоть в курсе, - рычу, не сдерживая раздражения, потому номер телефона Светланы отключен... Глава 17 Андрей Шесть лет спустя после метели Выслушав не раз: “Абонент вне зоны действия сети”, - прошу кадровика набрать завхоза, чтобы не вести долгие объяснения. Женщина тоже отвечает не с первого раза. Сообщает, что адреса она сама не знает. Но… Водитель скорой госпиталя несколько раз после дежурства подвозил Зуеву домой. Бег по кругу меня начинает бесить, но приходится держать себя в руках. После очередного разговора по телефону мне все же становится известна улица, номер дома, подъезд и даже этаж. От того, в каком отвратительном и маргинальном районе живет Светлана и моя дочь, меня пробивает псих, который удается сдержать только усилием воли. По адресу, что находится на окраине в противоположном конце столицы, еду, думая, как выстроить разговор так, чтобы Лана не заупрямилась от варианта, что я хочу ей предложить. - Иван, паркуй машину ближе ко второму подъезду слева, - даю распоряжение водителю. - Смотри мужика не задави. Вон, видишь валяется на дороге. - Товарищ генерал, давайте я с вами пойду. А то здесь же одни алкаши живут. Дома этого района, вроде, под реновацию идут, - говорит Иван. На слова водителя раздражаюсь еще больше. Понимаю, что сейчас схвачу дочь подмышку, мать ее за шкирку, запихаю обеих в машину и отвезу к себе домой. - Да, еще бы квартиру узнать, где они живут, - около подъездного домофона говорю сам себе, а Ивана прошу. - Посмотри, может бабку какую-нибудь найдешь. Дворовые сплетницы, лучшие осведомительницы. Пока Иван осматривается по сторонам, я высчитываю номера квартиры на этаже, который назвал водитель скорой. Начинаю обзванивать все по очереди. Везде зеро. Хриплым и изрядно нетрезвым голосом отзывается только номер квартиры на последнем этаже. Прошу открыть дверь подъезда и интересуюсь в здесь ли живет молодая женщина с маленькой девочкой. Мужик отвечает, что не в курсе. Но… Называет номер квартиры на первом этаже с бабкой, которая все и про всех знает. Заходим с Иваном в подъезд. И о радость, старуха-божий одуван все же открывает и говорит, куда нам идти. Поднимаемся на третий этаж. На лестнице приходится переступить через спящего мужика. Звоню в квартиру с решением жесткого разговора со Светланой. На мои звонки долго нет никакого ответа. Уже начинаю думать, что, вероятнее всего, обе попали в больницу. Вдруг слышу за дверью шуршание и тихие всхлипывания. - Вика! Викуша! Ты меня слышишь, дочка, - громко, но мягко произношу, в небольшую щель. - Викуша, отзовись. Это дядя Сокол. И тут раздается детский рев. - Успокойся, детка! Все хорошо… Вика, ты узнала мой голос? - говорю, сдерживая желание вынести дверь. - Да. Но… Мама не разрешает никому открывать дверь, - через всхлипы отвечает дочь. - Викуша, а где мама? Ты ей скажи, что это дядя Сокол пришел. Она разрешит. - Не разрешит. Мама болеет. Спит и говорить не может. Она не дышит, - дочь начинает так сильно плакать, что у меня сердце пускается в галоп. - Иван, у нас есть, чем замок вскрыть? - спрашиваю водителя, а потом обращаюсь снова к Вике. - Малышка, можешь посмотреть в глазок? Возьми табурет или стул, встань аккуратно на него и посмотри в глазок. Ты увидишь меня. Слышу, звук возни за дверью. - Видишь меня, Вика? - Да. Вижу, - отзывается дочь. - Молодец! Ты знаешь, как замок открывается, - получив утвердительный ответ, начинаю уговаривать дочь, повернуть ручку-защелку и ключ, если он торчит в замке. Вика всхлипывает, пыхтит, но делает так, как я ее прошу. Услышав щелчок и поворот ключа, прошу дочь убрать стул и немного отойти в сторону. - Викуша, ты далеко от двери? - Да, - кричит малышка и снова плачет. Открываю аккуратно дверь, чтобы не ударить и не напугать Вику. Она тут же кидается ко мне. Подхватываю свою кроху на руки, думая о том, что мамаше её от меня перепадет хорошая трёпка. Но… Увидев состояние Светланы, все мысли от трепке отходят тут же… Глава 18 Андрей Шесть лет спустя после метели Светлану нахожу бессознания. Оценивая ситуацию, ждать госпитальную скорую в этот чертов район не считаю возможным. – Викуша, быстро одевайся и собери с собой свою одежду. – А куда мы поедем? Что собирать? – шмыгая носиком, интересуется дочь. Понимаю, что давно с детьми не общался. Думаю, как правильно ответить Вике. – Куколка, пижаму, трусики, штанишки, носочки, кофточки, тапочки, зубную щётку. Ну, и то, что тебе будет нужно, – глажу дочь по белым кудряшкам. – А мамины вещи? - округляет глаза Викуша. – И мамины. Знаешь, где они? А сумка есть? Малышка кивает головой, растирая слезы. - Отлично. Давай быстро кидай все в сумку. – А мама не будет ругаться? – морщит носик моя куколка. – А что мама часто тебя ругает? – уточняю, сомневаясь, что Света может себе такое позволить. – Нет. Мамочка меня никогда не ругает, – сразу же отвечает Вика и снова начинает ронять слезы. – Так, солнце, мокроту отставить. Собирай пулей вещи. Нам надо маму доктору показать. Поняла? Увидев кивок головы, набираю Ивану: – Спинку заднего сидения откинь максимально в багажник и поднимайся в квартиру, – отдаю распоряжение водителю. Иван приходит быстро. Прошу его помочь Вике собрать вещи. Понимаю, что время идёт. – Вика, скорее надевай сапожки, куртку и шапку. Берем то, что есть. За остальными вещами в другой раз приедем. Нам надо маму срочно к доктору отвезти. Поняла? Вика хмурится, но кивает головой и бежит в коридор. Через несколько минут малышка уже стоит одетая. Я заворачиваю Светлану в одеяло. Прошу Ивана закрыть дверь квартиры. Все вместе мы спускаемся на улицу. Аккуратно укладываю Свету на заднее сидение. На всякий случай фиксирую ее средним ремнем. Вику усаживаю в ноги к матери и тоже пристегиваю. Прошу малышку сидеть спокойно и следить за мамой. - Вика, если что сразу толкай меня. Хорошо? - даю задание дочери. Озадачиваю малышку специально, чтобы моя непоседа была занята и вела себя спокойно. Как только отъезжаем, звоню напрямую начальнику госпиталя. Объясняю ситуацию со скарлатиной и состоянием Светланы. Прошу прислать скорую на мой адрес. Пока едем соображаю, с кем мне завтра оставить дома малышку. Набираю своей экономке. Спрашиваю у нее про человека, который может побыть с Викой, пока я на службе. Нина отвечает, что завтра сможет посидеть с девочкой и сама подберет няню. Облегчённо выдыхаю, но все равно решаю поговорить с Викой дома. Считаю необходимым объяснить дочери, что пока маму будут лечить, ей придется пожить некоторое время у меня. К дому мы подъезжаем с задержкой. Вижу на парковке госпитальную неотложку. Выхожу из машины. Подхожу к скорой. Объясняю все врачу. Водитель и второй врач аккуратно переносят Светлану из салона моего авто. Едем вместе с Викой в госпиталь. Прошу доктора осмотреть малышку и назначить, если необходимо лечение. Все время дочь ведет себя спокойно, хотя вижу, что она готова расплакаться. Поддерживаю ее похвалой. Она меня слушает, но все время хмурится. Начинаю переживать, что сейчас мою куколку рванет истерика. В момент, когда Светлану на каталке везут в отделение это и происходит. Викуша сначала начинает хныкать, потом плакать на взрыд и подвывать: “К маме хочу!” Понимаю, что я ничего не понимаю в том, что сейчас делать. Мне хочется взять малышку на руки, чтобы прижать к себе и успокоить. Но… Сейчас я боюсь получить от дочери обратную реакцию. На помощь приходит врач. - Вика, тебе пока нельзя туда, где сейчас мама. Вот через несколько дней, как маме станет лучше, ты сможешь ее проведать, - мягко, но твердо объясняет доктор дочери. - А пока, деточка, тебе тоже придется побыть дома на карантине и полечиться. Понимаешь меня? Виктория постепенно немного успокаивается, хотя продолжает плакать. - Викуша, иди ко мне. Ты устала, - предлагаю малышке, понимая, что ей сейчас без Светланы очень страшно и психологически сложно. - Я донесу тебя до машины, и мы поедем домой. Дочь смотрит на меня исподлобья, насупив бровки и поджав губки. Смотрю на выражение лица своей куклы. Шестое чувство мне подсказывает, что легко с дочкой не будет. Как не смешно, но я хорошо вижу, что упрямый характер, строптивость и поперечность Виктория взяла и от меня, и от Светланы. - Мы сейчас с тобой приедем домой. Я покажу тебе твою комнату. Она, как у принцессы, - говорю дочери правду. Я на самом деле успел одну их двух гостевых комнат отремонтировать и оборудовать для девочки. - Вчера привезли кукольный домик, но я его еще не собирал. Хотел это сделать вместе с тобой. Как тебе мое предложение? - пока говорю, вижу, как у Вики высыхают слёзки и загораются любопытством глазки. - Ладно. Пойду. Только сегодня. Посмотреть.., - шепчет, всхлипывая дочь. Слушаю её и понимаю: растет настоящая женщина. От этой мысли начинаю улыбаться, но, увидев насупленный и поплывший от усталости и слез взгляд Виктории, пожимаю плечами и произношу на полном серьезе: - Как скажешь, родная, так и сделаем. Иди ко мне, малышка. Ты устала… Вика не сопротивляется. Беру ее на руки и несу к машине. Буквально через несколько минут чувствую, как тельце Вики и личико расслабляются. Пока доходим до машины, она засыпает. Всю дорогу до дома держу ее на руках. Зайдя в квартиру, сразу несу куколку в спальню и кладу на кровать. Аккуратно снимаю сапожки, курточку и шапку. Смотрю на свою куколку и думаю, как быть с её первой ночевкой у меня. Понимаю: оставить одну точно нельзя, потому что она может испугаться чужого дома. Взвешивая “за” и “против”, вспоминаю про запасной матрас, который я взял на всякий случай для её кроватки. Иду в техническую комнату, несу для себя спальное место. Еще раз созваниваюсь с Ниной, прошу ее приехать к семи утра. Пока занимаюсь своими делами несколько раз проверяю дочь. Измеряю ей температуру и аккуратно снимаю с нее теплые вещи. Окончательно раздев малышку до трусиков и майки, накрываю ее одеялом. Сам ложусь после душа, который принимаю буквально за пару минут. За ночь несколько раз поднимаюсь и проверяю Вику… Глава 19 Викуша у меня уже несколько дней. Пока нам с ней непросто. В первый день утром я не мог задержаться, чтобы дождаться ее пробуждения. Экономка Нина за день с Викой намаялась, потому что дочь не пила лекарства, не ела, не отвечала на вопросы. После очередной истерики: хочу к маме, - Викуша заперлась в комнате и не выходила. В течение дня я несколько раз звонил, хотел поговорить с дочерью. Но… Кукла наотрез отказалась со мной разговаривать. Вечером, как вернулся домой, первым делом пошел к Вике. Замок на двери детской просто взломал. Дочь зареванная спала на полу. Оказалось, что маленькая каприза наревела себе температуру. Пришлось вызвать на дом врача, чтобы исключить осложнения после скарлатины. Педиатр во время тщательного осмотра проблем не выявила, но все равно прописала Вике витамины и успокоительный фиточай. Как только мы остались одни, я предпринял попытку поговорить с Викторией. Разговор шёл с трудом. И все же… После Викиных слез договориться нам удалось. Малышка пообещала вести себя хорошо. На следующее утро я сам встретил няню, которую прислало агентство. Уже в обед “Мэри Поппинс” сообщила, что услуги она не сможет оказывать, потому как девочка очень сложная. Вечером мы снова обсуждали с Викой вопрос няни. Дочь дула губы, плакала, кивала головой. Но… Все ровно так же повторилось и с новой няней, которая тоже отказалась оставаться с малышкой . Вчера Виктория за ужином, надув губки, мне сообщила: “Останусь с Ниной. Эта тётя добрая. И она не пристаёт ко мне с ерундой”. Сегодня несколько раз созванивался с экономкой. Нина была довольна Викой. Сообщила, что все с идет без эксцессов: таблетки малышка принимает, ест, играет в куклы, слушает аудио книжки, смотрит мультики, уже просится гулять. Слова о дочери меня радуют. Значит, градус напряжения внутри Викуши начинает падать. Но… Только сейчас понимаю, как Светлане не просто приходится с нашей строптивой и брыкливой дочурой. Не девчонка, а вождь краснокожих. “Ну, ничего-ничего, Сокол! - успокаиваю себя мысленно по дороге домой. - И не такие бастионы брали. В победе над Викой, главное, терпение и спокойствие. Она же еще дитя неразумное. Хотя… Да, уж… Характер в этой маленькой женщине уже виден. Она и сейчас умудряется нервы других наматывать на свои крошечные кулачки…” Продумывая стратегию приручения строптивой кобылки заезжаю в салон сотовой связи. Интересуюсь детским телефоном. Мне показывают несколько простых вариантов. Не удерживаюсь и купаю розовый и несколько чехлов к нему с единорогами, зайцами и мишками. Дочь меня встречает у двери. По выражению ее лица и испепеляющему взгляду понимаю: малышка не в настроении. Приветствую свою капризинку. Но… Ничего не говорю, пока мы вместе провожаем экономку Нину. Закрыв дверь, поднимаю напряженное тельце дочери на руки. Прижимаю к себе. Чувствую, как по моей щеке катится её слеза. Повод мне прекрасно известен. - Малыш, ничего не изменилось. Маму пока мы посещать все еще не можем. Она в медикаментозной коме, - мягко, но четко объясняю, вытирая пальцем хрустальные слезы. - А что это? Меди-мен-катозная кома? - хлюпает носиком Вика. - Медикаментозная кома - это такое состояние, когда больной спит, чтобы быстрее поправиться, - разъясняю по дороге в ванную комнату. - Давай помоем руки, поужинаем, и я тебе покажу кое-что интересное. - Не хочу ничего. К маме хочу. Мне тоже нужна это метозная кома. Буду рядом с мамой спать, - начинает рыдать в голос Вика. - Вставай на подставку. Мой руки с мылом и лицо. Принцесса же должна быть красивой? Правда? - делаю вид, что не замечаю начала истерики, которую уже готовится закатить дочь. Наблюдаю за тем, как Вика трет ладошки и личико. Хвалю её и подбадриваю. Выйдя из ванной, прошу подождать в гостинной пока я переоденусь. Меняю одежду и, прихватив с собой пакет с телефоном и чехлами, возвращаюсь в зал. Вика обращает внимание на пластик в моей руке. - А что там? - не выдержав, любопытствует. - Это тебе. Покажу и расскажу после ужина, - отвечаю спокойно, усаживая капризулю за стол. Ест дочь плохо. Ковыряет вилкой то, что лежит в ее тарелке. Замечаю, что куколка моя все время поглядывает на пакет. - Ты правильно поняла, Викуша. Это тебе. Но…Посмотреть ты сможешь, если твоя тарелка окажется чистой, - замечаю безэмоционально. Понимаю, что сейчас использую прием манипуляции. Сам такого не люблю. Но… Успокаиваю свою совесть тем, что иначе маленькую чертовку не получится уговорить поесть. Долго и упорно жду, пока Вика домучает еду. - Поможешь убрать со стола? - интересуюсь лишь только тарелка её остается чистой. Получив в ответ кивок головы своей куколки, начинаю вместе с ней наводить порядок. Не забываю поддерживать малышку. - Спасибо, Викуша! Без тебя бы я не справился, - благодарю и хвалю дочь. - Ну, а теперь пошли смотреть, что ждет тебя в пакете. Разрешаю своей крохе самой достать коробку с телефоном и чехлами. Вика смотрит с восторгом, округлив синие глазища и кусая губу. - Ты же у нас уже большая. Правда? Дочь кивает в ответ. - Ну, вот… Я подумал, что у большой девочки должен быть свой телефон. Теперь ты сможешь сама звонить мне и маме, - объясняю дочери. - Пока на этом телефоне тебе будут доступны две кнопки вызова “один” и “два”. - А игры? - с надеждой спрашивает Вика. - На мамином телефоне и планшете были мои игры. И она мне давала играть. - Куколка, на твоем тоже есть игры и установлено время, когда ты сможешь в них играть. Я тебе покажу, как открывать приложение. Но… Сначала давай научу тебя пользоваться кнопкой вызова. Видишь эту зелёную трубочку?.. Некоторое время мы возимся с телефоном. После включаю таймер и даю Вике тридцать минут поиграть в то, что она хочет. Потом предлагаю посмотреть познавательный фильм про бабочек. Заведомо знаю, что он ей понравится, потому что в нем есть элементы красивой мультяшной анимации. Викуша с удовольствием соглашается. Пока малышка меняет на телефоне раз в пятый чехол, я разбираю диван, кидаю подушки и плед, чтобы нам было удобно смотреть телевизор. Мы с Викой занимаем свои места. Она сначала просто лежит рядом. Но… Спустя время время малышка забывается, прижимается к моему боку, кладет свою головушку мне на грудь и начинает задавать вопросы по ходу фильма. С удовольствием комментирую и поясняю то, что знаю, и сознаюсь честно, если не знаю. Вижу, что Вике нравится, если она сама начинает что-то додумывать и придумывать. Слушаю внимательно, пока дочь говорит. И вдруг… - Дядя Сокол, а когда мама поправится, мы поедем обратно жить к себе? Или останемся у тебя? - дочь выдаёт вопрос, которого я даже и не ожидал. - Викуша, а ты как хочешь? - выдыхаю, вовремя удержав на языке фразу: “Как мама решит!” - Я…Я…Ну, я была хотела у тебя, дядя Сокол, - отвечает Вика, заглядывая мне в глаза. - Только надо у мамы спросить... - Конечно, спросим, маленькая моя, - говорю с улыбкой, перебирая пальцами её белые кудряшки. Глава 20 Светлана Шесть лет спустя после метели Снова и снова вижу один и тот же сон. В полной тишине, больше напоминающей вакуум, я скольжу в прозрачном коконе внутри ледяной серебристой спиральной трубы. На каждом витке меняю свою суть, сущность и облик. Сначала вижу себя точечкой во вселенной. После простейшей клеточкой. Дальше маленьким хвостатым зародышем - головастиком. Потом бесполым эмбрионом странного инопланетного вида. На очередном витке вижу и ощущаю, как барахтаюсь в околоплодных водах в амниотическом мешке. В конце ледяной трубы понимаю точно, что я человеческий детеныш, и меня сейчас должны выплюнуть в сквозное отверстие, где сияет гадкий, холодный, яркий свет. И он, этот свет, меня страшит до дрожи! Совершенно не хочется, чтобы меня выплевывали из мира, где мне хорошо, тепло уютно, где нет напряжной бесконечных житейских проблем, женской неустроенности и одиночества. Но… Он этот чертов выход все ближе и ближе. Я начинаю сопротивляться: мне совсем не нужно туда. Потому как это не моя история… От своего нежелания выходить, кричу тем, кто тащит меня наружу, что мне точно не надо в их мир. Но… Они оказываются сильнее и побеждают, затягивая меня к себе… Открыв глаза, через какую-то пелену, как сквозь вату, начинаю различать размытые, дрябкие, белые силуэты и слышать вязкие, глухие, булькающие звуки. - Что со мной? Где я? Вы кто? - кричу, словно через толщу воды. - Ну, слава Богу, пришла в себя… Слышу мягкий женский голос и чувствую, что на мою диафрагму точками через равные промежутки надавливают. – Делай носом вдох. Не торопись. Как можешь. Выдох через рот по моей команде, когда я немного надавлю, - женщина говорит, считает и надавливает снова. Пока дышу в моем мозге идёт отчаянная работа. И на очередном выдохе я кричу: - Вика! Вика! Вика! – Тише, Света. Дыши. Спокойнее. Все хорошо. – Где моя дочь?! Где моя Вика?! – кричу снова, потому что именно эта мысль, как игла, пронзает мой мозг и мою душу, и приводит меня в чувства. На новом вдохе-выдохе резко сажусь, не открывая глаз. Начинаю надсадно кашлять, пытаясь выплюнуть комки, что застряли в горле и хлюпают в моей груди. Спустя время все же приоткрываю глаза. Все плывет. Но… Я пытаюсь поймать фокус. Получается все ужасно медленно, потому что мне и сидеть тяжело, и концентрироваться. Фрагменты картинки долго не собираются. Все как-то плывет и снова рассыпается на пиксели. Сидеть, кашлять, смотреть больше нет сил. Падаю на подушку! – Где я? Где моя дочь? – произношу через приступы кашля. – Светлана, Вы в госпитале. Пока ещё в палате интенсивной терапии. Ваше состояние уже стабилизировалось… Того, кто говорит не вижу, потому что снова нет сил открыть веки. Но… По голосу понимаю: это другая женщина. Предыдущая была молодая, а эта взрослая. – Что со мной? – языком еле ворочаю, по каплям, которые скатываются по вискам, точно знаю: у меня очень сильная слабость. – Скарлатина - коварное заболевание. Много побочки. Бьет по слабым местам. У вас дала осложнение на лёгкие и почки, – спокойно отвечает врач. – Но…Организм молодой. С хорошей терапией и реабилитацией сдюжит. – Где моя дочь? Как её самочувствие? – шепчу и все же пытаюсь открыть глаза и сесть, но сдаюсь после второй попытки. – Светлана, торопиться не надо. Лежите. С девочкой все хорошо, – объясняет врач, поглаживая мою кисть. – Отдыхайте. Сейчас медсестра сделает вам укол, и вы поспите. – Я хочу увидеть дочь, – выдыхаю и начинаю хлюпать носом. – Повода для слез нет, Света. Звонил генерал-лейтенант Сокол. Андрей Иванович скоро подъедет и все вам расскажет. Ваша девочка у него. Прийти к вам дочь сможет, сразу же как вас переведут из реанимации в палату интенсивной терапии. Думаю, на днях вы сможете ее обнять, - успокаивает меня врач перед тем, как выйти из палаты. После укола я на самом деле быстро проваливаюсь в сон. В этот раз сплю спокойно. В моем сне только два человека - Вика и Сокол. И им вместе хорошо. И они радостны и веселы. И Викуша ни на шаг не отходит от Андрея. И он смотрит на мою девочку с искренней любовью и обожанием. И я тоже на них смотрю. Но… Как-то со стороны. Словно я не с ними. Вернее, будто меня с ними нет. От этой мысли вздрагиваю и просыпаюсь. Глаз не открываю, но дышу немного легче чем до этого. И еще чувствую запах терпкого мужского парфюма. И этот запах мне кажется до боли знакомым. Усилием воли приоткрываю веки, поворачиваю голову и вижу Сокола. Он сидит в кресле и внимательно смотрит на меня. Как только наши взгляды встречаются, Андрей встает и пододвигает кресло ближе к кровати. - Светочка, как ты? - в его голосе столько искренней нежности и заботы, что по моей щеке от эмоций снова ползет слеза. - Не плачь. Все будет хорошо, детка. Доктор сказала, что через день тебя переведут в терапию. Приведу Викушу. Дочка очень скучает. Все время спрашивает о тебе. Сейчас покажу фотографии малышки. Да, вот мы вчера с ней и видео для тебя записали. Сокол садится на край кровати, начинает листать фотографии Вики, комментируя каждую. - Это комната Викуши. Ей, вроде, нравится. Во всяком случае она, как настоящая женщина, начала обживаться. Кукол по полкам расставила и вещички их в комоде разложила, - смеется Сокол. - Да, у Вики есть теперь телефон. Я ей сегодня три раза звонил. Отвечает, как взрослая. Андрей говорит, вижу по фото и слышу по голосочку на видео, что моей девочке на самом деле хорошо, и меня немного отпускает. - Света, показать видео еще раз? А хочешь, я тебе его на твой телефон перекину и фотографии Викуши тоже? - уточняет Андрей. Хочу ответить: “Да!” - но сил нет ни на что. Прикрываю глаза, как мне кажется, только на секунду, а открываю, когда совсем темно и в окно светит луна. Долго лежу с открытыми глазами. Думаю о дочери, Соколе и о себе. Понимаю, что теперь папа-генерал в нашей жизни будет присутствовать всегда. Как быть дальше с этим пока не знаю. Но… Сейчас это и не важно. Главно, что Вике с ним и у него хорошо… Глава 21 Андрей Шесть лет спустя после метели Светлана медленно, но все же идет на поправку. Мы с Викой навещаем ее почти каждый вечер. И сегодня тоже едем в госпиталь. Хотим снова, как порекомендовала врач, немного погулять во дворе. Но сейчас мне надо разбудить мою принцессу. – Вику-у-ш! Малы-ы-ш! Соник-засоник! Просыпайся.., – тихо шепчу дочери, любуясь её расслабленным личиком. Утром красавицу свою я снова нашёл под своим боком. Несколько дней назад после разговора с Викой, матрас, который служил мне кроватью в детской, отправился в кладовку. Убедившись, что дочь уже привыкла к своей спальне, мной было принято решение о возвращении в свою комнату. Но… В первое же утро нашей раздельной ночёвки я нашёл Вику под своим боком. Не могу сказать, что мне это было неприятно или смутило. Нет. Я долго лежал и смотрел на спящую малышку. Вспоминал, как когда-то давно сын с дочерью так же перебирались утром к нам с Машей. Детворе понравилось валяться с нами по утрам. Думая о своей погибшей семье, чувствую, что воспоминания снова накрывают меня гранитной плитой. От разрушительных мыслей спасает Вика. Малышка начинает сладко, как кошка, потягиваться и зевать. После, не открывая припухшие глазки, улыбается. Любуюсь куколкой. По движениями век понимаю: красавица моя проснулась. Но… Продолжает прикидываться спящей царевной. Наклоняюсь к ушку своей королевишны и шепчу стихотворение, которое я когда-то читал Дашуле: “Утром солнышко проснулось, щёчки Викиной коснулось, стало в носик целовать - говорит: “Пора вставать!” Викуша начинает хихикать и закрывать руками личико. Ловлю её ладошки и целую каждую. – Доброе утро, сплюшка! Пора вставать. Принцессу ждут великие дела, - говорю дочери, немного щекоча её рёбрышки. Вика заливисто хохочет и кричит: “Не хочу! Не буду! Не хочу-у-у!” – Мы же к маме с тобой сегодня идём, – внимательно смотрю на дочь. – А потом в парк на горку. – Ой, да. Я дни перепутала. Думала, мы на выходном к маме идём. Ты же, дядя Сокол, так сам сказал, – тут же находится Вика. – Так сегодня суббота, милая. Если я дома, значит, выходной, – говоря, убираю кудряшки с лица дочери. – Да-а-а-а… Ой, ничего не по-о-о-м-ню. – тянет, удивленно округлив глаза, хитрюга. – Это потому, что я не хожу в садик. Мама всегда так говорит. А мы предупредим маму, что уже к ней ёдем? – Если хочешь можешь позвонить маме после завтрака. Она… Хочу сказать, что мама будет рада, но ураган по имени Виктория уже сносит с постели, выносит в коридор, где сейчас и слышны шлепки ее босых ножек. Только беру телефон в руки, чтобы посмотреть сообщения от Светланы, как дочь уже влетает в спальню. – Вот мама написала, – восклицает Вика и сует мне в лицо свой смартфон. Вижу ряд смайликов, пытаюсь понять, что закодировала Света. Решаю не ломать голову, а привлечь к разгадывать этого ребуса Викушу. – Может, поможешь па.., – осекаюсь и ловлю слово, которое давно хочу услышать от дочери, но решаю не торопить события. – Я же не понимаю в этом ничего, потому что старенький уже… – Ты? Старенький? Вика снова смешно округляет свои синие глазища и хлопает ресницами. – Нет. Ты молоденький и красивенький, – говоря, Вика делает смешные пассы руками, чем веселит меня. – Спасибо, милая! Раз ты говоришь, значит, так и есть, - чмокаю малышку в макушку. – Так что так мама зашифровала? – Ну, вот… Посмотри. Эта девочка с поднятой рукой - привет. Мордочка с улыбкой - мама рада моему сообщению. Эти ручки - спасибо. Сердечко - любовь. Этот мальчик - ты. Вот эта ладошка - привет. Мама тебе передает привет. Всё! – Очень интересно. Спасибо огромное, сладкая моя! Чтобы я без тебя делал, - обнимаю малышку и снова целую в макушку. - Теперь давай беги умываться, чистить зубки. Жду тебя к завтраку. – А ку-у-удри-и-и? А ко-о-о-сы? - сморщив носик тянет малышка. – Конечно, куколка. Соберешься. Я расчешу волосы и заплету кос.., - договорить не успеваю, потому что ураган Виктория уже побежал в детскую. Пока дочь занимается утренними процедурами, я тоже быстро привожу себя в порядок и направляюсь в кухню приготовить для нас завтрак. В то время, как каша доваривается, расчесываю своей непоседе кудри. – Не крутись. Иначе снова не специально сделаю тебе больно… Зажимая левой рукой волосы в хвост, правой аккуратно щеткой снизу начинаю расчесывать сбившиеся и запутанные волосы. – Вика, давай как раньше будем на ночь заплетать косы? – спрашиваю, заглядывая в лицо дочери. – Ты же сама сказала, что мама так всегда делает. – Да, н-у-у… Так только малыхи спят, а я уже большая, – тут же, надув губки, находится Вика. Не спорю с малыхой из-за пустяка. В ответ киваю головой, но сам думаю, что Светлана должна быстро этот вопрос урегулировать. Завтракаем и собираемся мы быстро. По дороге Виктория как обычно задает тысячу и один вопрос. Отвечаю почти на все. – А мы пойдем сегодня в парк? А на каток? Дядя Сокол, а ты умеешь кататься на коньках? – частит Виктория, как из пулемёта. – В парк пойдем, как и договаривались. На каток предлагаю сходить, как маму выпишут. Кататься умею, но давно не стоял на коньках, - говорю дочери, задумываясь о покупке экипировки для зимнего отдыха. – А у тебя есть коньки, Викуша. – Нет, – вздыхает куколка в ответ. – У мамы тоже нет. Мы их в прокате брали. – А лыжи, санки, ватрушка? – уточняю для понимания того, что надо приобрести. – Нет. Мы же не у себя дома живем, – пожимает плечами Вика и продолжает говорить словами Светы. – А таскать с собой это все неселесаабразна… Тьфу, ты… Опять это слово забыла… Вика смешно ругается. Мне хочется над этим рассмеяться, но понимаю, что лучше сейчас ее поправить. – Не-це-ле-сооб-разно, - произношу слово по слогам и глажу Вику по руке. – Ага… А что это значит? – интересуется моя почемучка. – Означает… Нет смысла, – поясняю, понимая, что нужен еще какой-то простой вариант. – Другим словом - глупо. В чем мама права… – Все приехали. Уже госпиталь, – кричит Вика и дергает ремень безопасности. – Стоп! Сидеть! - тут же останавливаю дочь. – Пока машина не припарковалась. Ты сидишь спокойно и ждешь, когда взрослые тебя отстегнут и разрешат выйти из салона. Поняла? И по коридору ты идешь спокойно рядом со мной. Ясно? Вика недовольно кивает головой и поджимает губы. Но… Делает так, как я сказал. И срывается на бег только в палате Светланы. Света встречает нас улыбкой бескровных губ на бледном лице. – А меня отпустили на выходные, – обняв Викушу, сообщает Лана. – Андрей Иванович, неудобно просить, но Вы сможете на отвезти нас домой. – Домой… Конечно, Света. Сначала в парке с Викой немного погуляем, а потом домой поедем, – отвечаю спокойно, не уточняя, какой дом имею ввиду. Глава 22 Светлана Шесть лет спустя после метели Генерала победить в разговоре и переспорить мне не удалось. Да и разве можно назвать спором диалог, когда ты слышишь категоричное “нет” сразу от двух человек. Я лишь попросила Сокола, отвезти нас домой. На мои слова он ровно ответил: “Нет смысла. Все ваши вещи в моей квартире! Остальное обсудим позже.” Вика же взвизгнув: “Нет. Не хочу туда!” - традиционно надула губы и на улице не давала мне руку, пока на нее строго не посмотрел Андрей. Гулять из-за слабости я долго не смогла. Быстро устала. Пришлось согласиться и ехать в квартиру Сокола. Андрей показал мне комнату, ванную, кухню и со словами: “Мы на горку, будем через два, отдыхай!” - уехал. Сначала хотела осмотреть квартиру и выпить чай, но прилегла на постель и уснула. Разбудила меня Вика. Дочь вернулась с горки довольная с красными щеками. Долго щебетала, как они с дядей Соколом отлично покатались: – Только в кафе не зашли. Вернее, просто зашли за пирожными. Я выбрала те, что ты любишь. Мамуль, а давай останемся у дяди Сокола? А? Посмотрела на мордашку дочери. Не желая спорить, обняла малыху и ответила коротко: "Подумаем". Хотела об этом поговорить с Андреем, но после ужина на разговоры меня не хватило. Вернее, Викуша не дала нам поговорить. Неугомонница сразу же настояла, чтобы мы все вместе смотрели фильм про пингвинов. – Мамуль, только пижама нужна … Примчавшись из своей комнаты, которой она ужасно рада, начала уговаривать меня дочь. – Это пижамная вечеринка. Мы так с дядей Соколом смотрим разные интересные и познавательные фильмы, – объясняет Викуша, заглядывая в глаза. Слушаю Вику - ревную. Думаю: она с Соколом не больше десяти дней, а чувство, что они вместе всю жизнь живут. – Ну, мамуль… Ну, пойдем… Будет очень интересно… Ну, пажальста-а-а… Не могу устоять перед очарованием и напором дочери. В знак согласия киваю головой и все же уточняю: – А можно без пижамы обойтись? Ну, я вот так, в домашней одежде и буду… – Не-е-е-ет.., – тянет Вика, надув тут же губки, - я в пижаме, Сокол тоже… И ты надевай. У тебя есть такая смешная с зайцами. Сейчас принесу. Я ее сама в сумку положила. Викуша бежит за пижамой, а я тяжело вздыхаю, потому что у меня одно только желание: лечь и лежать. Вспомнив, что пижама, про которую сказала дочь, пуританская, решаю все же идти и смотреть про пингвинов. Пока переодеваюсь, смеясь, интересуюсь у своей принцессы: – А дядя Сокол тоже будет в пижаме с зайцами? – Ну, нет, мамуль, - вытаращивает удивленно глаза малыха. Он же мальчик. У него просто красивая синяя пижама. – Ну, ладно, котя. Если синяя, то пошли смотреть про пингвинов, – подмигиваю дочери и плетусь за ней на ватных ногах. В гостинной вижу разобранный диван, подушки и пледы. – Мамуль, эти розовые подухи и покрывала наши, а синий дяди Сокола. Я лягу между вами, – тут же командирским тоном сообщает мне Виктория. – Давай уже ложись. Ты же у нас больная… – Молодец - Викуша! Все правильно. Ты, Света, болеешь. Мы за тобой ухаживаем. Я сейчас чай организую для всех, – хвалит и поддерживает дочь Сокол, чем вводит меня в смущение. Чувствую, что у меня начинают пылать щеки. Пытаясь это скрыть, занимаю свое место рядом с Викой и укрываюсь покрывалом. Но… Моя красавица оказывается еще тем “юным пионером”, потому что тут же меня сдает с потрохами: – Мамуль, у тебя ужасно красные и горячие щечки. Вдруг у тебя тем-пем-ра-тура…Тьфу… Черт, - ругается Вика, чем меня веселит. – Все хорошо, милая! – чмокаю свою заботницу в щеку. – Мне просто жарко. Это… Договорить не успеваю, потому что на мой лоб ложится большая прохладная рука Сокола. – Так вроде температуры нет, но все равно нужно измерить, – говорит Андрей и уходит за градусником. В ожидании его возвращения проваливаюсь в сон. Посыпаюсь утром в своей постели и что удивительно без Вики под боком. Не нахожу дочь и в ее комнате. В спальню к Андрею стесняюсь заходить, хотя слышу веселые голоса и смех. Почувствовав укол ревности, все же решаю не мешать их идиллии и, чтобы отвлечься, иду готовить завтрак. Чувствую себя, конечно, очень не очень, но уж сварить кашу и сделать бутерброды точно смогу. От несложного занятия меня возгласом: “А мамуля вкусняшку готовит!” - отвлекает Викуша. Оборачиваюсь и вижу две довольные мордахи, похожие как две капли воды. – Доброе утро, всем! - отвечаю нейтрально, но тут же ловлю в объятия свою малышку. Мы с Викой тремся носиками, потом все садимся за стол. Во время завтрака разыгрывается мизансцена, которая сначала меня сильно дергает. Но… Подумав минуту, а главное, увидев знак “нет”, что мне делает Сокол, я стараюсь сохранять спокойствие. – А мы когда пойдем в парк гулять? – ковыряя ложкой кашу, интересуется дочь у Сокола. – Позавтракаем. Соберемся и пойдем. Все зависит от того, как ты быстро поешь, – спокойно отвечает Андрей. – А на горку пойдем кататься? - не унимается моя красотка. Получив утвердительный кивок головы, Вика начинает сыпать новыми вопросами: – А скоро пойдем? А ватрушку в прокате возьмет? А долго будем кататься? – Когда пойдем, зависит от того, как быстро ты поешь, – объясняет ей Сокол. – Ватрушка уже в машине. Про сколько будешь кататься, не знаю. Все зависит от самочувствия мамы. – А я уже все, – выхватив самое главное для себя, спрыгивает со стула Вика и бежит из столовой. – Виктория, вернись на место, - тут же очень спокойно приказывает Андрей. – Почему? – недоумевает Викуша, обернувшись на его слова. – Ты еще не поела, – отвечает ровно Сокол. – Так мы же в кафе пойдем, там и поем, – дергает плечиками дочь. – Нет, – тоном не терпящим возражения выдыхает Андрей. У меня от арктического холода, который я слышу в его голосе, возникает желание встать и подойти к Вике. Но… В этот момент ловлю его взгляд и отрицательный кивок головы. Вика, как я и подумала, начинает канючить: – Из-за мамы, да? Потому что она болеет, да? Может… Тогда пойдем вдвоем, а? А мама пусть дома в постельке полежит? – Нет. Мама обязательно пойдет гулять. Но… В кафе мы не пойдем… – Почему? – начинает хлюпать носом Вика. – Почему-у-у-у? – В кафе ходят есть. А ты не голодна, потому что сейчас отказалась от еды, – объясняет безэмоционально Андрей своей строптивице. – Ну, ладно-ладно, – растирая слезы по щекам, бубукает Викуша и возвращается за стол. – Вот и молодец! – снова хвалит дочь Сокол и наливает в её чашку чай. Я смотрю на Андрея, благодаря его взглядом. Хотя сама, тяжело вздыхая внутренне, думаю о том, как мне правильно выстроить предстоящий с ним разговор… Глава 23 Светлана Шесть лет спустя после метели В время прогулки в парке, и пока Викуша катается на ватрушке с горки, мы с Соколом практически не разговариваем. Так перебрасываемся ничего не значащими фразами о погоде, Вике, моем самочувствии. – Света, ты точно не замерзла, - интересуется Андрей. – Дай, руки. Мне два раза повторить? Вздыхая и морщась, нехотя снимаю тонкие варежки и протягиваю Соколу ладони. – Пальцы ледяные. Не мудрено в таких рукавицах. Ноги поди такие же, – как сварливый дед, бубнит Андрей, чем меня веселит. – Все нормально. У меня вегетососудистая дистония. Так что нет повода для переживаний. Вы забыли, что я сама врач, – отвечаю спокойно, но про врача напоминаю специально. – Помню, но все равно надо выпить горячего чая. Кафе кстати рядом, – пристально смотря на меня, произносит Сокол и смотрит на горку, с которой сейчас летит Вика. – Надо куколку позвать. Она будет рада посиделкам в кафешке. Хотя может все же домой?.. – Нет. Надо идти в кафе. Викуша все съела на завтрак, значит, должна получить обещанное поощрение. – Что верно, то верно. Не могу не согласиться, – говорит Андрей и зовет Викторию. В кафе мы сидим долго. Ждем, когда Вика попробует все, что только возможно. Оба с удовольствием наблюдаем за дочерью. Девочка наша щебечет без умолку обо всем. Мы же между собой снова лишь перебрасываемся незначительными фразами и замечаниями. В квартиру Сокола возвращаемся уже ближе к вечеру, потому что Вике и Андрею приспичило заехать в торговый центр. И конечно же малышка с легкостью смогла выпросить у Сокола очередной набор одёжек для куклы. И сколько я не смотрела строго на генерала, он все равно купил Виктории то, что она хотела. После Андрей затащил меня в обувной отдел, где мы фактически поругались. Сначала препирались, потому что я не хотела примерять сапоги, которые он выбрал. После причиной нашего раздора стала оплата покупки. Спорить при посторонних я с ним не могла. Потому решила: пусть платит, деньги просто оставлю где-нибудь в его квартире. Правда сумма, что Сокол выложил за сапоги для меня оказалась слишком большой. Я бы на эти деньги могла купить себе четыре пары в более скромном магазине. Услышав на выходе из обувного бутика, что нужно еще посмотреть новую теплую куртку или пальто, я прикусила губу, чтобы не заплакать. Немного остыв, четко произнесла, что плохо себя чувствую и мне нужно полежать. Внимательно оглядев меня с ног до головы, Сокол спорить не стал. Но… Дома сразу же отправил в спальню, велел лечь в постель, принес градусник, горячий чай и пушистые толстые носки. Мне так хочется спать, что я делаю все, как Андрей велел. Терпеливо жду пока он мне натирает ноги какой-то ужасно жирной и вонючей мазью. Выпив чай с травами и медом просто проваливаюсь в сон и просыпаюсь уже ближе к ночи. Выбравшись из постели, иду в комнату к Викуше. Увидев, что моя красотка спит с заплетенными волосами, улыбаюсь. Мне так хочется поцеловать свою куколку и полежать рядом с ней. Но… Зная, что у моей малышки очень нежный сон, не делаю этого, чтобы не потревожить её. По дороге в спальню вижу, в кабинете Сокола горит свет. Решаю поблагодарить Андрея за Вику, хорошие выходные и уточнить, во сколько завтра быть собранной, чтобы ехать в госпиталь. Стучу в дверь. Услышав: “Входи!” - захожу, немного нервничая. Смотрю на Андрея. Понимаю, что он мне очень нравится и своей мужской брутальной красотой, и военной выправкой, и генеральской твердостью. Но… Больше, вот таким простым и домашним - футболке и спортивных брюках. Таким, каким я его запомнила шесть лет назад, когда увидела перед тем, он повез меня в город, и мы расстались. – Света, проходи. Присаживайся в кресло. Я как раз хотел с тобой поговорить. – О чем? – тут же напрягаюсь, хотя сама думала, что настало время расставить точки над “i” и установить границы между нами. – О том, что тебе нужно хорошо вылечиться. После выписки возьмешь отпуск и поедешь в санаторий. Надо подлечить легкие и почки. Путевку недели на три. Хотя… Думаю, лучше месяц, – тоном, не терпящим возражений, говорит Сокол. – Андрей Иванович, знае… Договорить мужчина мне не дает. – Во-первых, Лана, мы с тобой знакомы ближе, чем выпить на брудершафт. Потому называй меня просто по имени. Во-вторых, я знаю, что говорю. В-третьих, это мое решение. Значит, иначе уже не будет. – Я не могу поехать. У меня Вика, – выдыхаю хрипло. – Виктория останется со мной. Будет ходить в детский сад, что в трех шагах от дома. Я уже договорился. – Но… Почему? - пытаюсь найти хоть какие-то точки опоры, хотя прекрасно понимаю, что мне никогда не победить этого железного человека. – Потому что моей дочери нужна здоровая мать. Так понятно, – смотря мне в глаза, отвечает Сокол. – У нас с Викой все нормально. И моя дочь не… Договорить опять не успеваю, потому что генерал меня снова перебивает. – Лана, хватит уже талдычить одно и тоже. Я точно знаю, что Вика моя дочь. Вот результат теста ДНК. От слов Сокола впадаю в ступор. Несколько минут просто хлопая глазами. Но… Не потому что удивлена. Нет… Просто боюсь расплакаться. – Как Вы посмели сделать тест без моего разрешения и согласия? – А что мне оставалось делать, если ты уперлась, как коза? Знаешь ли, детка, для победы в войне все средства, – произносит генерал, давая мне понять, что обсуждать больше нечего. – Андрей Иванович… Зачем вам моя дочь? Вы же.., - спотыкаюсь, не зная, как сказать так, чтобы не обидеть Сокола. – Ну, не мальчик уже. Вероятнее, всего у вас была семья и есть взрослые дети. – Света… После моего имени Сокол берет паузу, думая о чем-то. Хоть его молчание и затягивается, но я его не тороплю. Понимаю, что у него, так же как и у меня, могу быть болевые точки или воспоминания, которых не хочется касаться. – Кхм-кхм.., - откашливается Андрей, прежде чем, продолжить говорить. – Дело в том, что у меня нет никого. Моя семья, жена и сын с дочерью, погибли двадцать лет назад в автомобильной аварии. Случилось это недалеко от того места, где мы с тобой тогда встретились. От слов Андрея у меня перехватывает дыхание, начинает частить сердце и наворачиваются слезы. Опускаю глаза и закусываю губу, чтобы не заплакать. – Так что, милая, у меня кроме Вики и тебя нет никого… Слышу как в строгом и всегда уверенном голосе Сокола появляются нотки переживания и волнения. – Светлана, по закону я, конечно, могу настаивать на совместной опеке над Викушей. Но… Делать этого не буду, – мягко и примирительно говорит Андрей. – Просто по-человечески тебя прошу, будьте рядом со мной. Если ты не хочешь жить здесь, то я могу купить для вас квартиру в этом доме, ну или по соседству. Я не буду лезть в твою жизнь. Мне лишь нужно знать, что у вас все хорошо. Ну, и видеться с Викой. Поверь мне. Пожалуйста. Давай решим все по-хорошему. Ты - мать. Я - отец. Мы должны думать и действовать в интересах ребенка. Викуше хорошо здесь. Она счастлива. Может и тебе нужно просто расслабиться?.. Ничего не могу ответить Соколу. И снова не из вредности, а потому что меня душат слезы. Выдавив из себя: “Подумаю!” - пулей вылетаю из его кабинета… Глава 24 Светлана Шесть лет спустя после метели Ночь после разговора с Андреем я фактически не спала. То ходила по комнате. То смотрела в окно на небо с желтым диском луны и падающий снег. То лежала в постели и пялилась в потолок. Меня раздирал на части микс противоречивых эмоций. У меня не было к Соколу никаких претензий. Даже за ту ночь, когда между нами случилась близость. Да, я была несколько не в себе. Не отдавала отчета в своих действиях. Да, он мог все остановить. Только… Не стал этого делать, а пошел на поводу у возникшего желания. Но… Об этом уже нет смысла думать и говорить. Потому как обратно того, что случилось уже не вернуть. А главное… У меня есть моя дочь - мой самый родной человечек! Могу ли я держать зло на Сокола, если эта ночь подарила мне мою роднулечку?! Ответ для меня лежит на поверхности - нет! И все же лично мне генерал ничего не должен и не обязан. В принципе, как и я ему. Но… Есть Вика. Моя и его Виктория! Она тоже не виновата в том, что теперь является точкой преткновения наших интересов. Если бы не моя болезнь, которая сблизила Вику и Андрея, то я еще могла бы хоть как-то держать его на расстоянии. И если бы не этот чертов тест, который Сокол успел сделать, то проблем у меня было бы в разы меньше. Но… Сейчас уже не эти два крючка меня беспокоят. Нет… Больно бьет то, что у Андрея разом погибла вся семья. А главное - дети! Имею ли я право из собственных амбиций и страхов отобрать у Сокола еще и Викушу?! Ведь они так хорошо ладят. И меня прямо подкупает, что Андрей настоящий отец: нежный, трепетный, мудрый и в меру строгий. Виктория хоть и упирается, но слушает его и ластится к нему все время. Да, моей малышке нужен отец. Только… Другой мужчина может оказаться не таким, как Андрей. Еще и, не дай Бог, станет обижать мою малышку. Что разве мало таких историй?! А Сокол точно не будет. Ну, как он может это сделать, когда перед ним его копия?! Подумав про то, что Викуша копия Андрея, понимаю, что очень хочу посмотреть на дочь. Решаю не ждать до утра. Тихо выхожу из своей комнаты и на цыпочках, практически не дыша, иду в спальню Вики. Сначала меня немного удивляет, что дверь в ее комнату приоткрыта. Но… Заглянув и увидев пустую кровать, понимаю ее причину. Папина кукла уже перебралась к нему под бок. “Вот маленькая заразка! Кошка бродячка! И ведь ничего не поделаешь, зова крови никто не отменял”, - мысленно фырчу, испытывая настоящий укол ревности. Возвращаясь обратно в свою комнату, не удерживаюсь и сворачиваю в отдельный коридор, где находится спальня хозяина. Дверь в комнату Сокола открыта нараспашку. Встаю сбоку и смотрю на Вику и Андрея. Малышка, как настоящая женщина, беззаботно раскинулась на кровати в позе звезды. Генерал лежит на самом краю, держа в руке ладошку своей долгожданной радости. Мне смотреть на них с одной стороны радостно, а с другой - печально. Дочь, которую я растила много лет, с легкостью предпочла меня, свою мать, по сути малознакомому мужчине. Тяжело вздыхаю, разворачиваюсь и иду в свою комнату, ложусь на постель. Еще время думаю о том, что меня беспокоит. Приняв единственно правильное для себя решение, прикрываю веки и проваливаюсь в сон. Утро наступает внезапным шепотом Сокола, который раздается рядом с моим ухом: – Вставай, сплюшка! У тебя на сборы ровно тридцать минут! Распахиваю полные песка глаза с ощущением, что не спала ни минуты. – Хотел тебя раньше разбудить, но ты спала так же сладко, как и дочь. Да, Лан, ты не пугайся только. Вики в детской нет. Она в моей комнате, – говорит мягко Сокол, как бы невзначай касаясь моей руки. Сначала хочу сказать, что я в курсе. Но… Подумав, просто киваю головой. Андрей, еще несколько минут стоит у моей постели. Мы молча смотрим друг на друга. Мне очень нравится, что для своих лет он выглядит брутально, подтянуто, свежо. И все же меня немного напрягают мешки под его глазами и едва заметная синева носогубного треугольника. – Собирайся, Света. Быстрый перекус на столе. Сейчас няня Викина приедет. Ты еще успеешь с ней познакомиться, - говорит Андрей и направляется к двери. – Андрей Иванович, а Вы когда собираетесь ложиться на госпитализацию? – Вот тебя вылечим, а потом и я лягу, – на ходу отвечает Сокол. – Жду в столовой. Понимая, что я проспала и времени мало, собираюсь быстро. Радуюсь, что душ приняла на ночь, а голову вымыла еще вчера утром. На гигиенические процедуры времени много не уходит. В столовую выхожу полностью собранной. Нахожу Андрея с двумя женщинами. Одна из них, как я понимаю, экономка Нина, а вторая, полная средних лет, няня энд Мэри Поппинс. Сокол нас быстро представляет. За чашкой кофе я еще успеваю поговорить с няней Вики. Елена Сергеевна отмечает живой ум, смышленость и отличную память малышки, не скрывает, что у Виктории сложный характер. – Вы, Светлана Викторовна, не переживайте мне не тяжело с вашей дочерью. При поддержке Андрея Ивановича я нашла к Вике подход. Она на самом деле очень хорошая девочка. Мы прекрасно ладим, – уже практически в дверях успокаивает меня няня малышки. – Ну, вот, а ты переживала, – произносит Андрей, поглаживая мою руку, когда помогает мне сесть в салон машины. – Сегодня позвоню начальнику госпиталя по поводу твоего отпуска. Напомню о нашей договоренности. – Андрей Ивано.., – отчество произнести не успеваю, потому что Сокол меня испепеляет взглядом. – Андрей, давайте я сама пообщаюсь с начальником по этому поводу. Все же я уже взрослая. Мне скоро тридцать исполнится. Уж всяко могу и сама вопросы решать. – Вот прямо слышу нашу дочь, - хохочет в ответ на мои слова Сокол. – И ты еще удивляешься, в кого у куколки такой поперечный характе. Я сегодня, когда заставил тебя надеть новые сапоги, прямо увидел и услышал Вику: “Сама знаю, что мне надеть и в каком порядке! И мне ндравится, что шафр на боку болтается!” Сокол передает фразу Викуши точь в точь с ее же интонациями, и я начинаю вместе с ним смеяться. Останавливаюсь, когда он кладет свою большую и горячую кисть на мою ладонь. Хочу убрать свою руку, но генерал не дает мне этого сделать. Поворачиваю голову в сторону Андрея, внимательно смотрю на него несколько минут, а потом с дрожащим сердцем на одном дыхании озвучиваю свое решение… Глава 25 Андрей Шесть лет спустя после метели Давно не чувствовал себя так хорошо, как сейчас с появлением двух моих козочек-занозочек. Мне теперь даже мое отражение в зеркале нравится. Кажется, что я скинул с плеч десяток лет. Последние два дня просто балдею и улыбаюсь душой от того, что малышки обе рядом со мной. И даже закидоны Вики мне радуют. Они мне прямо на руку. Я быстро смекнул, что при правильной стратегии капризы куколки можно использовать для приручения её брыкливой и поперечной матери. Светлана, как я вижу, от своей безграничной любви к дочери и от усталости от Викушиных выкрутасов, все спускает на тормозах и идет у куклы на поводу. Моя Маша с детьми была справедлива, но строга. Сын и доченька реагировали на слова матери без пререканий. Но… У нас была полная семья. И Марии не приходилось брать на себя роль двух родителей. Свете, конечно, сложнее. Да, и ее я могу понять. Жизнь в детском доме без семьи после гибели родителей - серьезный повод для трепетного отношения к своему ребенку и гиперопеки. Конечно, не у всех так, как у Светланы. Но… Моей дочери с матерью повезло на тысячу процентов. И даже только за это я готов мириться с поперечностью Светланы. Радует то, что эти два дня она не демонстрировала свой характер, который меня напрягал все это время. И я рад, что вчера у нас наконец-то состоялся разговор, о котором я думал много времени. Но… Никак не решался его завести, потому что ужасно боялся, что Ланка упрется рогом в землю от страха потерять дочь. Хотя… Конечно, это именно я, мудофил, напугал Светлану, когда сдуру брякнул, что отберу у нее Викушу. Понимал неправильность своего поступка и все равно в силу вспыльчивого характера пер, как танк. Вчера во время прогулки в парке и посиделок в кафе думал, что пора поставить точки над “i”. Но… Никак не мог решить, как правильнее начать разговор. Планировал пригласить Свету в кабинет, как вернемся домой. Только… Не смог этого сделать, потому что она из-за слабости практически сразу ушла в свою спальню и уснула. Даже ужинать не стала. Ситуацию разрешила сама Светлана, когда уже ближе к ночи зашла в мой кабинет. Назвать наш разговор простым не могу. Мне все же, чтобы сломать сопротивление Ланы на корню, пришлось показать результат теста ДНК. Конечно же, её это ужасно рассердило и расстроило. Она попыталась высказать мне свое категоричное “фи”. Благо, что все же у нас обоих хватило терпения довести разговор до конца. Представляю, как было сложно Свете, потому как у меня самого при всей моей хваленой выдержке сердце скакало, как брыкливый мустанг. Пришлось много что о себе говорить. Но… Главное, затрагивать тему своей погибшей семьи, что не люблю делать совсем. Только… Именно после этой информации я увидел в глаза Ланы боль и слезы. Я и сам в этот момент находился на грани желания, утереть скупую мужскую слезу. Выслушав, Светлана так и не дала мне конкретного ответа, сославшись на то, что ей нужно подумать. Именно с этими словами героическая строптивица и выскочила из кабинета. Хотел сразу пойти за ней, чтобы еще раз попытаться поговорить. Но… В последний момент только усилием воли заставил себя не делать этого, а дать Светлане все же время на подумать. Именно этим она честно и занималась всю ночь. Да, я был уверен, что Света не сможет уснуть. Слышал, как ходила по комнате. Несколько раз сам подходил к закрытой двери, но так и не решился войти. Побоялся снова напугать Лану. Хотя… Самому хотелось уложить её в постель, лечь рядом, обняв и крепко прижав к себе. И так просто лежать, слушать стук ее сердца. И я бы так и сделал. Но… В момент, когда уже собрался пойти в комнату Светы, в коридоре моей спальни раздались легкие босые шлепалки Викуши. Моя любимка в пижамке с зайцами и с фактически закрытыми глазами, но, держа в руке обожаемого ушастого друга, пришлепала в мою спальню. – Здесь буду спать, – прошептала моя Победа, падая в позу звезды и сладко потягиваясь. Взяв свободную от игрушки ладошку Викуши, перецеловал все её пальчики. В эту минуту я благодарил Свету за дочь. А еще… Мечтал, что если все получится, то так рядом со мной так будет лежать Ланочка. Ну, а я буду любоваться ею и целовать её тонкие пальчики. Вчера в парке на прогулке, я долго согревал их, когда увидел, что она сжала их в кулаки и периодически прятала в карманы. Сейчас в машине снова смотрю на ее маленькие ладони с длинными пальцам. И мне очень хочется их погладить и накрыть своими. Делаю это во время разговора об отпуске и поездке в санаторий. Света как всегда начинает ершиться и настаивать на том, что она уже взрослая и может все решить сама без посторонней помощи. Я на самом деле уважаю сильных женщин, которые живут по принципу “я сама”. Но… Только если это чужая женщина. С моей такие истории не прокатывают. Вернее, со мной. Для меня нормальные отношения между мужчиной и женщиной, это когда она - девочка, а он - принимает решения и несет за все ответственность. Света все еще пылит по воду своей взрослости: – Давайте я сама пообщаюсь с начальником по этому поводу. Все же я уже взрослая. Мне скоро тридцать исполнится. Уж всяко могу и сама вопросы решать. Пока моя строптивица говорит, я мысленно усмехаюсь. Так и хочется ей ответить, что мне с высоты своих пятидесяти с хвостиком видно лучше. Но… Решаю не подчеркивать разницу в возрасте между нами. Просто начинаю говорить про Викушу, которая тоже всегда перечит, как и ее мама: “Сама знаю, что мне надеть и в каком порядке! И мне ндравится, что шафр на боку болтается!” Передаю фразу дочери точь в точь с ее же интонациями и начинаю хохотать. Вижу, что Света сначала держит смех в себе, но потом тоже смеется вместе со мной. Останавливается, только когда я кладу кисть на ее ладонь. Замечаю, что хочет убрать свою руку. Но… Я не даю ей этого сделать. Ощутив мое сопротивление Светлана поворачивает голову в мою сторону. Внимательно смотрит на меня несколько минут. Потом дрожащим голосом на одном дыхании произносит то, от чего мое сердце пускается в галоп: – Андрей, я ночь думала. Много думала. И решила. Я согласна. Ну то есть… Давайте попробуем растить Вику вместе… В порыве эмоций и чувств, распирающих меня, хватаю Ланочку в охапку. Затаскиваю ее на колени. Прижимаю к груди. Шепчу слова благодарности и целую в висок… Глава 26 Светлана Шесть лет спустя после метели После выходных вместе с Викулей и Соколом неделю провожу в стационаре. Начинаю переживать, что меня не выпишут до Нового года. Одно радует: няня привозит Вику ко мне каждый день после детского сада. – Мамуль, в этом садике мне очень ндравится. Мы сегодня лепили фигурки из вкусного теста. Потом няня их запекла в духовке, – захлебываясь от накрывающих эмоций, тараторит весело Викуша. – И вот… Оля-ля-я! Я принесла тебе новогодние печенУшки. Девочка в платюшке для тебя. А мальчик в штанишках - для дяди Сокола. – Ты ж моя умница, красавица и хозяюшка! – хвалю, целуя дочуринку в обе щечки. – Чтобы я без тебя делала! Хочешь мультики посмотрим, пока мне еще лекарства капают. – Мамуль, у меня есть очень секретное желание, – говорит дочь, морща носик и округляя смешно глазки. – Говори, милая! Ты же знаешь, что я обожаю твои секретные желания, – глажу малышку по головушке, перебирая ее блондинистые кудри. – У-у-угумс, – задумывается моя куколка. – Но… Мне надо сначала узнать про письмо Дедушке Морозу. Ну, вдруг у меня будут сразу два одинаковых подарка. – А что ты Викуша попросила у дедушки? – интересуюсь, делая вид, что я не в курсе. – Мамуль, это, конечно, секретик. Но…. М–м-м-м… Я же уже не хочу, чтобы он исполнил мое желание. Понимаешь?.. Викуша тяжело вздыхает и взволнованно кусает нижнюю губку. Эти ее жесты говорят о том, что крошка моя сильно нервничает и переживает. – Все будет хорошо, малышка, – обнимаю свою лапушку и целую в макушку. – Мы же можем отправить дедушке телеграмму об отмене твоего желания. Только мне, конечно, надо знать желание твое. – Ню…ню…ню… Я попросила папу, – опять морщит носик Вика. – Только… Уже не хочу… – Хорошее желание, – поддерживаю дочь. – А почему перехотела? – Мамуль, понимаешь… Вика начинает теребить кудряшки и цокать языком Эти ее невербальные жесты говорят мне, что она не знает, как сказать правду. Набираюсь терпения. Не тороплю дочь. Жду пока она сама произнесет то, что ее тревожит. Проходит достаточно много времени, прежде чем Виктория начинает говорить: – Мамуль, я решила, что мои папой будет дядя Сокол… Выдохнув фразу, малышка смотрит на меня с такой надеждой в глазах, что мне становится жарко. Я молчу и дышу, боясь расплакаться. Впервые не могу понять причину слез. Ведь на самом деле я прекрасно понимала, что это когда-нибудь случится. И даже думала над тем, как правильно сказать Вике, что Андрей ее отец. Но… Викуша, все решив сама, меня как всегда опередила. И теперь я чувствую себя Снегурочкой, которая растаяла. – Ма-а-а-му-у-у-ля…. Му-у-у-ля… Трется об меня, словно котенок, моя хитрюга. – Ну-у-у-у, можно дядя Сокол будет моим папой? – Котя, а почему дядя Сокол? – выдыхаю сипло, потому что тоже волнуюсь. – Хм-хм-хм… Он мне ндравится. Он хороший. Я его не боюсь. Мне с ним весело. И это… Интересно… И еще я его люблю, – произнеся последнее слово, Вика краснеет и прячет свою мордашку мне под мышку. Глажу дочь по головушке, очень даже понимая ее чувства к своему отцу. Потому как своего папу в возрасте Вики я тоже очень сильно любила. К сожалению, даже сильнее, чем маму. Вика затихает и начинает посапывать, словно она спит. Я тоже лежу тихо: думаю, как быть дальше… “ А может и хорошо, что не придется ничего дочери объяснять. Может и славно, что она по зову крови все сама для себя и за нас с Андреем решила. Ведь и Сокол этого же хочет, – размышляю уже в который раз над тем, как мне дальше со всем этим быть. – Ну, и ладно, что моя личная жизнь совсем пойдет по боку. Главное, чтобы Вике было с отцом хорошо. Может на самом деле пусть Андрей купит квартиру для Вики рядом со своей, и пока малышка растет будут жить с ней. А за это время уж как-нибудь решу вопрос с жильем для себя. – Мамуль? Так мо-о-о-ж-но? Ну-у-у, пусть будет дядя Сокол моим папой, – няшно-нытно начинает настаивать на своем Вика. Понимаю, что иного выхода нет, тем более он самый что ни на есть настоящий папа. – Хорошо, сокровище, пусть дядя Сокол будет твоим папой, – с легкостью соглашаюсь, потому как спорить с Викой не хочу совсем. – Только, знаешь, все же нужно к него спросить. Вдруг он не хочет… Договорить Викуша мне не дает, потому что вскакивает на ноги на кровати, и хлопая в ладоши, с детской непосредственностью сдает пароли и явки. – А дядя Сокол тоже хочет. Я вчера у него спросила. Ну, когда мы смотрели фильм про дельфинчиков, – воодушевленно рассказывает мой ребенок. – И что тебе ответил Андрей Иванович? Специально называю генерала по имени отчеству, чтобы хоть на немного отодвинуть его от себя и дочери, которая все больше и сильнее с ним срастается. Да, и как бы я не старалась, но беспощадная жаба ревности все равно квакает внутри меня и брызжет ядом. – Дядя Сокол обрадовался. Но…Сказал, что сначала надо у мамы спросить. Ну, вдруг ты будешь против. А я знала-знала… Ты же у меня хорошая… Самая лучшая мама на свете… Ну, так Сокол сказал… С этими словами кроха падает на мою грудь и обнимает меня, как медвежонок панды свою маму. – Мамуль, а когда мне уже можно так его называть?! Маленькая хитрюга снова корчит няшную мораху, улыбаясь, закусывает губу и округляет глазюки, в который плещется искреннее счастье. – Викуша, а давай, это будет твой подарок дяде Соколу на Новый год. Ты же сможешь это сохранить в секретике еще три дня? Викуша довольно кивает головой. – Пусть это будет нашей с тобой тайной. Вот прямо под бой курантов ты и скажешь Андрею Ивановичу это волшебное слово… Глава 27 Светлана Шесть лет спустя после метели Перед праздниками из госпиталя меня не выписали, но перевели на дневной стационар. Викуша и Андрей приехали меня забирать с лицами заговорщиков. Сделала вывод, что дочурина уже все доложила своему папочке. Но… Оказалось, свою дочь я знала слишком плохо , потому что Виктория оказалась еще той разведчицей. – Ты что, мамуль. Нет. Ничего Соколу не сказала. Я же слово дала ему… Ой, тебе, – округлив честно глазюки, тоном заговорщика прошептала мне дочь. Девичьи душевные пошептушки у нас состоялись тридцатого декабря. Во время сборов на ёлку. Вика собиралась идти вместе с отцом в управление, где служит генерал Сокол. – А что у дяди Сокола есть секрет, который ты мне не можешь сказать? Да, Викуша? Задавая вопрос, внимательно посмотрела на дочь. Но… Сразу поняла, что не ту нарвалась, потому как Вика оказалась дочерью своего отца. Послушав меня, Вика тут же подорвалась и со словами: “Ой-ой-ой, сикать хочу… Сейчас описаюсь!” – вылетела из комнаты. Да, и кто-бы обратил внимание на мои слова, что в моей спальне есть ванная комната. Материнская чуйка мне подсказала, что в мою комнату стрекоза не собирается возвращаться. Нашла её в кабинете Андрея, где они, лёжа на полу, совершенно спокойно рубились в шашки. Посмотрев на них с улыбкой, но все же напомнила про мероприятие. О секрете Сокола я узнала только в новогоднюю ночь, когда он при обмене подарками под аплодисменты Виктории накинул мне на плечи белую норкову шубку. У меня от подарка перехватило дыхание. Но… Мои эмоции оказались полной ерундой в сравнении с реакцией Андрея на слова Викуши: “Папочка, я поздравляю тебя с Новым годом и желаю, чтобы мы всегда были вместе. А это тебе фотоальбом для наших фотографий!” Речь с Викой мы готовили вместе. Я же заказала альбом для Виктории. Еще дополнительно с помощью экономки Нины распечатала около десятка фотографий Викуши, начиная от розовых пяточек новорожденной. Андрей, получив подарок дочери, даже не стал сдерживать скупые мужские слезы, которые катились по его щекам каплями. Вика, начав жалеть отца, еще и подлила масла в огонь. Я видела, как вздрагивают плечи Сокола, когда он в сердцах обнял свою малышку. Не выдержав этого зрелища, я сбежала, как недавно наша дочь из моей комнаты. Наш первый совместный новый год нет-нет да вспоминаю. Сегодня к нему мысленно вернулась, потому что позвонила моя подружка Машка и начала расспрашивать о жизни с Соколом. – Да, нормально все, Марусь. Я после болезни еще не совсем оправилась, поэтому особо никуда не хожу. Лечащий врач пока не рекомендовала посещать массовые мероприятия. Да, чтобы инфекцию или вирус не поймать. А что делать, Маш? Иммунитет на нуле, – говорю, слыша на заднем фоне музыку и голоса. – А Вика как с отцом? - интересуется Маша. – Они оба вместе с тобой дома сидят? – Нет. Вика с Андреем все дни ходили на разные детские мероприятия. Ну, а гулять и на каток и я с ними выбиралась. Сегодня Вика ушла на детское представление.., - договорить не успеваю, потому что Машка меня перебивает. – Свет, может приедешь ко мне пока они заняты? – Вот я не договорила, Маш. Викуша с няней ушла. Андрея рано утром вызвали на службу. Он где-то час назад позвонил сообщить, что его не будет несколько дней. – Ну и классно. Приезжайте ко мне. У нас сегодня гости. Очень приличные молодые мужчины есть. И свободные, – шепчет подруга. – Познакомишься. Ну, мало что и как сложится. Тебе надо думать, прежде всего, о себе и своей личной жизни. Светка, не будешь же ты сидеть курицей наседкой при старпёре… – Маш, давай я сама решу, что мне делать со своей жизнью. С кем знакомиться и с кем жить. И… Андрей - не старпёр. Ему всего пятьдесят один. Сокол выглядит гораздо лучше тех, кто его моложе. Он очень интересный человек. Много знает. С ним есть о чем поговорить… – Да, ладно, Светка, не заводись. Просто бери Вичку и приезжай в гости. У моего жениха огромный дом. Места всем хватит. Познакомлю с женихом. Вика побегает во дворе. Сходим на местную елку, – вкрадчивым голосом уговаривает меня подруга. – Поболтаем обо всем. Не хочешь сегодня – завтра приезжайте. У меня для вас и подарки приготовлены. Последняя фраза мне нравится. Мы на самом деле очень давно не общались с Машкой. Я по ней уже даже соскучилась. – Ну, вот и классно. Тогда жду вас завтра. Только не с самого утра, потому что мы спим долго. Вернее, не спим… Ну, сама понимаешь, - хихикает Машка. – Кстати, а у тебя с твоим генералом секс то хоть есть. Или ты до сих пор держишь пост целомудрия? – Маш, завтра обо всем поговорим. В дверь звонят. Напиши мне адрес, куда ехать. И время тоже. Все. Целую. До встречи! На последней фразе отключаюсь, потому что домофон снова трезвонит. Меня это очень удивляет, потому что у няни Вики есть ключ. Отвечаю на звонок и слышу, что это курьер из службы доставки. Напрягаюсь, но открываю. Минут через пять на пороге появляется парень, увешанный пакетами, как новогодняя елка шарами. Расписываюсь в получении и прошу оставить все в холле прихожей. Проводив курьера, начинаю распаковывать пакеты. Нахожу записку от Сокола: “Моим любимым девочкам. Это для повышения гормона радости. Ваш папа. P.S: Светуля, спасибо за дочь, за тебя и за мое позднее счастье!” Прочитав много послание Андрея, написанное размашистым мужским почерком, начинаю плакать. От радости. После гибели родителей никто обо мне так не заботился. Может только Стас в начале наших отношений. Но… Ни о нем, ни о времени прожитом с ним я не вспоминала от слова совсем все эти шесть лет. Этот человек перестал для меня существовать в тот день, когда я в метель вышла из его квартиры. Да и о Соколе я старалась не вспоминать. Сначала гнала мысли о нем, потому что мне было ужасно стыдно. После рождения Вики думала часто. Мне очень хотелось знать, порадовало бы его известие о малышке. И вот теперь я точно знаю, что оно сделало Андрея счастливым. И мне от этого тоже очень хорошо. Вечером сообщаю Вике о нашей поездке в гости к Маше. Дочь воспринимает мои слова с радостью. Сразу начинает выбирать себе наряды и собирать игрушки и всякую девчачью мелочь в розовый рюкзачок. – А папа? Мы его подождем и поедем вместе? – интересуется Вика, когда я укладываю её спать. – Нет, Викуша. Папа в командировке будет несколько дней. Мы успеем вернуться раньше, чем он приедет домой. – А мы папе скажем, что к Маше уехали? – не унимается дочь. – Конечно, малышка. Как только папа позвонит. Так мы ему об этом и скажем. Я долго не могу уснуть. Жду звонка от Андрея. Но… Ни вечером, ни утром, ни днем он не звонит. Уже перед тем, как сесть в такси, пишу Соколу сообщение: “Андрей, мы уехали в гости к моей подруге Марии. Вернемся не поздно. Не переживай. Светлана и твоя дочь Викуша”. Знала бы я, чем для нас обернется эта поездка, то лучше бы осталась с дочерью дома Глава 28 Андрей Шесть лет спустя после метели Возвращаюсь из учебного центра Восточного военного округа, думая только о своих девчонках. Хотел им еще перед вылетом позвонить, но пожалел будить сладких красавиц. Пока летел дцать раз перечитал все сообщения, что прислали Света и Вика. Дочь пока еще мне шлет смайлики, но уже может набрать: “Папа, привет!” Правда, последнее Викино сообщение меня несколько озадачило, потому что на нем было много фигурок людей и машинки. Переслал эту абракадабру Светлане, прямо во время взлета самолета. Но… Вероятно, связи уже не было, потому как смс висит в недоставленных. Весь полет посматриваю на часы. С нетерпением жду приземления на военном аэродроме. Решил, что сразу поеду домой. По дороге только еще заскочу в торговый центр, чтобы купить своим куколкам подарки. Как только садимся начинают приходить сообщения. Последнее от Светланы: “Андрей, мы уехали в гости к моей подруге Марии. Вернемся не поздно. Не переживай. Светлана и твоя дочь Викуша” – с грохотом роняет мое сердце. Теперь мне становится понятна абракадабра Викуши. Сразу же нажимаю кнопку “один”. Это номер Светы. Только мне никто не отвечает. Набираю Вику. Тоже сначала длинные гудки, а после металлический голос автоответчика: “Абонент вне зоны действия сети”. От испуга за девчонок прихожу в бешенство. Водителю служебной машины приказываю гнать домой. Каждые пять минут набираю Светлану и Вику. Вдруг телефон Светы оживает. Слышу ее всхлипывания и “мертвое”: “Да!” Мне страшно так, что даже волосы на теле становятся дыбом. – Говори сейчас же, что случилось и где вы! – еле себя сдерживаю, чтобы не заорать на Лану. – Мы в клинике Рошаля… Еле разбираю между всхлипываниями. Но… Услышав название клиники снова роняю сердце. Приказываю водителю менять маршрут и гнать по разделительной. На слова про гаишников и штрафы, отмахиваюсь. – Почему вы в неотложной детской хирургии? – спрашиваю с рыком и матами. – Мы-ы по-пали-и-и в аварию, – ревет в голос Светлана. – Где…моя…дочь? – произношу севшим от ужаса голосом, прикладывая руку к груди от боли, которая пронзает сердце. – Ви-и-и–ку-шу, увезли в операционную..,. Света еще что-то говорит, но я уже скидываю звонок. У меня нет желания морально ее поддерживать. Наоборот, хочу прямо сейчас сломать ее тонкую шейку за то, что эта взрослая дура подвергла опасности моего ребенка. К крыльцу клиники подъезжаем в сопровождении двух машин гаи. Их по дороге после звонка мне прислал мой кореш из управления полиции. По ступеням поднимаюсь как юноша. По коридору, который ведет к операционному блоку, бегу. Увидев Светлану, останавливаюсь, чтобы успокоиться и не убить ее сразу. Подышав, иду, чеканя шаг. Чем ближе подхожу, тем сильнее чувствую непреодолимое желание схватить Светлану и потрясти со всей силы. Даже ее бледное зареванное лицо и рука в мягком гипсе не вызывают во мне ни сочувствия, ни сопереживания. Света смотрит на меня с ужасом. Отчетливо вижу в ее глазах страх. Собравшись с силами, чтобы не сорваться, звоню и сообщаю, что я рядом с операционным блоком. Через некоторое время к нам выходит заведующий отделением. – Операция идет штатно. С ногой все будет впорядке. После малышку переведем в отделение реанимации. Компьютерная томография показала травму головного мозга. Понаблюдаем несколько дней за состоянием девочки. Потому как даже легкая форма требует серьезного внимания, – ровно и безэмоционально сообщает заведующий. – Да…И хорошо что ваша дочь находилась в кресле и была пристегнута. Это спасло ей жизнь… На последней фразе перевожу взгляд с врача на Светлану. Она, кусая губы, смотрит на меня виновато-затравленным взглядом. – Светлана Викторовна, вам тоже нужен покой. Даже легкое сотрясение мозга негативно сказывается на состоянии всего организма. Ну, кому я рассказываю. Вы же сами врач. Не переживайте, все будет хорошо. Дочь поправится. Мы приложим все усилия, - успокаивает Свету доктор, чем вызывает во мне еще большее раздражение. – А можно будет посмотреть на Викушу после операции? - с надеждой и слезами в голосе интересуется Светлана. Получив отрицательный ответ, Света начинает плакать. Смотрю на нее и мне не жалко её совсем. После окончания операции нас все же в виде исключения провожают в отделение реанимации, где мы видим малышку через стеклянную стену. Домой едем в полном молчании. Вернее, я по вопросам службы разговариваю по телефону. Света в это время хлюпает носом, чем действует мне на нервы. Уже в квартире, проходя мимо незадачливой матери, вскользь бросаю вопрос: “ Что с рукой?” – услышав ответ: “Все нормально..,” - зверею. Прямо на ходу хватаю Светлану одной рукой за здоровое плечо и, не заботясь о том, что ей может быть больно, впечатываю её в стену. Второй рукой фиксирую ее голову за подбородок, приподнимая его вверх. Знаю, что в такой позиции ей неудобно стоять, но мне это по барабану. Сначала, дыша, как бык, сверлю ее взглядом. Пока смотрю, пытаюсь усилием воли уговорить себя отпустить горе-мамашу. Но… Все выходит совсем иначе. – И это ты называешь нормальным? Идиотка! Ты чуть дочь мою не убила… Поверь мне, если бы Виктория не выжила, то я бы сам собственными руками придушил тебя, – стараюсь говорить как можно спокойнее, но… Мне не удается сдержать ни свой внутренний нерв, ни своего разбушевавшегося зверя. – Я лишу тебя родительских прав, если ты еще раз хоть что-то сделаешь в отношении моей дочери без согласования со мной. Запомним это! Никаких гостей и поездок в мое отсутствие. Предупреждаю тебя один раз. Второго не будет… Смотря на бледное лицо Светланы, понимаю, что веду себя, как монстр. Но… Мне плевать на тот страх, который пульсирует в ее взгляде. И пусть ей будет еще страшнее. Потому как в аналогичной ситуации только страх и может удержать от опрометчивых шагов. Увидев, как по щекам Светы текут слезы, продолжаю говорить: – Не хочешь остаться без дочери, слушаешь и понимаешь меня с первого раза. Не устраивает - собираешь свои вещи и на съемную квартиру. Мне не нужно, чтобы из-за дебильной горе-мамаши моя малышка еще раз пострадала. Ясно то, что я сказал? Кивни, если поняла… Светлана кивает, капая на мою руку крупными слезами. Её губы дрожат. Она облизывает и закусывает нижнюю. Не знаю почему, но это движение выпускает из меня возбужденного зверя, которому требуется жертва. Я впиваюсь грубым, жестким поцелуем в губы Светланы. От неожиданности она распахивает глаза и приоткрывает рот. Не теряя ни секунды, мой язык входит внутрь. Она стонет. Я рычу. В себя прихожу только в спальне, когда срываю со Светланы одежду. Дальше эмоции стресса сносят нас обоих лавиной… Глава 29 Андрей Шесть лет спустя после метели По привычке открываю глаза без сигнала будильника. Первым делом смотрю на часы, что беззвучно идут на стене напротив кровати. Поворачиваю голову на подушку слева, где последнее время по утрам вижу свою дочь. Но… Сегодня на ее месте лежит Лана. У меня от близости и запаха её тела, тут же сносит “крышу” и распирает в паху. “Ой, нет! Нам этого не надо. Сейчас очухается и станет биться в истерике: “Вы снова воспользовались моим телом! Мы с вами не пара! Вы тиран и монстр!” - кручу в мозгу мысли, которые не радуют меня совсем. Все еще больше усугубляет моя чертова память. Она тут же подкидывает мне ту дичь, что я взрослый мужик творил вчера. Ну, зачем-зачем я был так жесток со Светланой. Вот нужно ли было хватать девушку за плечо, дергать, держать болевым захватом, словно куклу в подвешенном положении... Мысленно чертыхаюсь и матерюсь: “Конечно, хрупкая девочка не могла вырваться из моего каменного захвата. Потому лишь смотрела на меня со слезами и страхом. Нет, все же, Сокол, ты - долбоящер!” Да, иначе меня и не зовешь, ведь вчера я вел себя словно бешеный дикий зверь. Сначала пугал, а потом утащил вожделенную женщину-добычу в свою пещеру-спальню. В себя пришел только тогда, когда начал срывать со Светланы одежду. Сначала сам пугался. На несколько мгновений даже впал в ступор. Но… Увидев лазурные глаза Ланы, подернутые поволокой страсти, и услышав ее томный стон, понял, останавливаться нельзя… Если моя поперечная куколка подумает, что я - чудила, - это для меня и моего самолюбия ерунда полная. А вот если она нафантазирует какую-нибудь хрень из разряда: я его недостойна, - то, это может стать полным крахом моих надежд на совместную жизнь. Тут же в моем мозгу всплывают слова Светы: “Мне в принципе не нужен мужчина, поэтому у меня нет к вам претензий. Я родила ребенка для себя. Просто хотела семью и малыша, который бы любил меня!” А дальше все завертелось и понеслось… Эмоции стресса снесли нас обоих лавиной и закрутили в спираль страстного секса, после которого мы оба провалились в сон. Из мыслей о том, как теперь правильно разрулить ситуацию, меня возвращает изменение дыхания Светы. Понимаю: красавица моя уже не спит. Наклоняюсь и мягко касаюсь ее лица. Куколка сразу же открывает глаза. – Доброе утро, милая! – говорю как можно мягче. Светлана молча смотрит на меня . По губе, которую она начинает кусать, и слезам, что уже блестят в уголках, - понимаю – нервничает. - Светуль, ну, ты чего? Снова расстроил тебя, да? - спрашиваю, потому что кукла закрывает глаза и поджимает губы. - Посмотри на меня, милая. Вижу, Света пытается быть сильной. Поднимает лицо и распахивает глаза. - Извини меня, девочка! За вспыльчивость и резкость! - начинаю говорить первым. - Прекрасно понимаю, что неправ. Вероятно для тебя, моё извини звучит ужасно и цинично. Но как есть…Потому что вернуться в отправную точку и все изменить невозможно. Встаю на паузу. Вглядываясь в лицо Светланы. Делаю это, чтобы понимать её эмоции. Вижу: смотрит на меня внимательно и серьезно. Успокаиваю свой внутренний нерв. Продолжаю говорить: – И все же пойми и прими мои слова: я случился в твоей жизни, есть в ней и буду. И не только потому что нас связывает Викуша. Нет… Потому что ты мне нужна, Света! Прости меня за вчерашнее поведение! На самом деле я просто испугался за Вику и тебя. У меня для этого есть веская причина: моя семья погибла в автомобильной аварии… – Ужас! Выдыхает Лана и прячет лицо в моей груди. – Прости меня! Прости! Кто мог знать, что так все выйдет, – начинает шептать между всхлипываниями куколка. – Таксист тоже не виноват. Его подрезала другая машина. Водитель, что вез нас пытался вырулить, но автомобиль слетел в кювет. Замолчав, Света поднимает на меня заплаканное лицо. Одной рукой крепко прижимаю ее тело к себе. Второй фиксирую голову. Накрываю нежные губы своими. Захватываю в плен ее язычок. Целую… Сначала мягко и нежно, а потом страстно, жестко, требовательно. Лана отвечает на поцелуй. Томно и надсадно постанывая мне в рот. Чувствую как она начинает дрожать и еще крепче прижиматься ко мне. Запускает свои пальчики в мои волосы. От нашего на двоих возбуждения дышу так, словно пробежал стометровку за рекордное время. “Куколка - сладкая при своем видимом спокойствии оказывается очень отзывчивая и страстная,” - радуюсь реакциям Светули. Не дожидаясь, когда к ней вернется трезвость ума и глупость совести, сантиметр за сантиметром зацеловываю стройное тело. Ласкаю холмики аккуратных полушарий грудей. Захватываю по очереди обе молочно-розовые вершинки. Смакую языком небольшие сосочки. Чувствую, как они увеличиваются в размерах. Тут же мозг простреливает пошлая мысль об узелке страсти, до которого мечтаю добраться. Оставляю руки на чертовски приятных сисечках и поцелуями прохожусь по животику. Ласкаю кончиком языка пупочек и аккуратно невесомыми прикосновениями пробираюсь к заветной цели. Только хочу нырнуть между ножек, как моя пугливая лань со словами: “Может не надо!” - закрывает лобок ладошками. Мягко и аккуратно, помня о больной руке, убираю руки Светулька в сторону. - Сладкая моя, тш-ш-ш, все хорошо. Нам обоим будет приятно.., – отрываясь от блондинистого курчавого лобка, шепчу тихо и мягко,. Накрываю аккуратные створочки “устрички” с розовыми лепестками. Проникаю в нежную мякоть языком и вожу им вниз и вверх. На вершине залезаю под капюшончик, нахожу горошинку возбуждения и засасываю ее. Лана громко стонет, выгибается, но все равно пытается свести ножки вместе. Не давая куколке никакой возможности вывернуться, довожу ее до пика. Пока Света стонет и мечется, ласкаю бутончик языком. Почувствовав, что она на пике, поднимаюсь немного вверх. Замираю в дурацкой нерешительности, словно ночью у нас не было страстного и жесткого секса. “Сокол, ты попал по самые помидоры, - внутренне хмыкаю. - Когда это ты был таким нерешительным в половом вопросе. Чего завис? Девчонка от желания течет. Какого хера ты замер, как вкопанный… Тем более все уже было…” Не могу не согласиться с правильностью доводов голоса разума. Но… Все равно понимаю: вчера все произошло на эмоциях стресса, а сегодня обязательно нужно получить согласие Светы. Так будет правильно. - Светочка, хочу тебя! Ужасно хочу! - отрываясь от губ, шепчу очень ей в ушко. Ласкаю мочку языком, размазывая пальцами смазку по лепесткам нижних губок. Чувствую, как куколку начинает потряхивать. Возвращаюсь к её губам. Целуя их, немного надавливаю на вход и жду реакцию. - Ланочка, хочу тебя! Можно?! - шепчу, боясь услышать “нет”. Красавица ничего не говорит, но делает едва заметный толчок мне навстречу. Это ее движение для меня становится лучшим приглашением к продолжению… Глава 30 Светлана Шесть лет спустя после метели Стою около подоконника рядом с дверью палаты, где лежит Андрей. Стараюсь выровнять дыхание и успокоиться. Пальцами щиплю кожу на скулах, пытаясь хоть какой-то румянец придать своему лицу. Не хочу, чтобы Андрей увидел меня бледной молью и расстроился. Моему генералу после операции совершенно противопоказаны отрицательные эмоции. Его только сегодня утром перевели из реанимации в отделение интенсивной терапии. Все случилось неожиданно прямо на следующий день после нашего бурного примирения. Утром Сокол уехал на службу, взяв с меня честное слово, что я буду ждать его дома. – Светуль, я достаточно сложный человек. Характер у меня резкий и вспыльчивый. Но… Честное слово буду очень сильно стараться держать себя в руках, – обнимая меня в холле прихожей перед выходом из квартиры, шептал мне в макушку Андрей. – Ты просто пойми меня и потерпи немного. Я ради дочери и тебя смогу все. Измениться тоже смогу… Жди меня дома. Совещание по результатам командировки проведу и сразу домой. И поедем к Викуше. О том, что Соколу сделали экстренную операцию я узнала, когда сама после разговора с лечащим врачом Вики заехала в госпиталь. Мне нужно было оформить документы на выписку и подать рапорт на отпуск. Кадры меня отправили к начальнику госпиталя. Во время разговора Сизов сказал, что надеется на мое возвращение, потому что я хороший специалист: – Светлана Викторовна, я рад, что Вы у нас служите. Вы отличный кардиолог. Не могу не отметить это. Кстати, генерал Сокол, как Вы и прогнозировали, доставлен бригадой скорой помощи. Как говорится, с корабля на бал. Сейчас идет экстренная операция. Слова Сизова слушала с замиранием сердцем и мыслью, что я зря на Андрея сердилась за то, что он мне так и не позвонил. И вот уже неделю я скачу, как сумасшедшая белка между клиникой Рошаля и нашим госпиталем. Даже забыла о том, что сама совсем недавно еле ноги таскала после пневмонии и скарлатины. Хорошо еще, что ушибленная во время аварии рука, практически не беспокоит. Пока думаю об Андрее, Викуше и себе, из кабинета выходит заведующий отделением кардиологии стационара. – Ну, что стоим, коллега? Чего скромничаем? Пациент уже несколько раз интересовался вами. Просил пригласить Вас, Светлана Викторовна, к нему, – говоря, седой, как лунь, подполковник медицинской службы подмигивает мне. Я как всегда не могу справиться со своими эмоциями, краснею и закусываю нижнюю губу. – Ну, Светочка, не стоит так переживать. Сейчас вашему генералу очень нужна психологическая поддержка, – вкрадчиво-наставительно говорит подполковник. – А на злые языки меньше обращайте внимание. Это я вам как отец двух дочерей говорю. Ну, всего хорошего Вам. Попрощавшись, я так и не тороплюсь заходить, потому что теперь после разговора мои щеки пылают, словно их кайенским перцем намазали. Понимаю, что само не пройдет. Иду в туалет, чтобы сполоснуть лицо холодной водой. Немного придя в себя и собравшись с силами, все же захожу в палату. Придерживая дверь, застываю на входе. Сомневаюсь: стоит ли подходить к кровати Сокола, – потому как мне кажется, что он спит. Но… В момент, когда я уж готова шмыгнуть обратно, раздается его тихий, но четкий командный голос: – Иди ко мне, мышка-трусишка! – Ну, раз Вы, генерал, шутить изволите, значит, точно здоровы, – говорю, занимая стул рядом с кроватью Сокола. Не успеваю даже глазом могнуть, как Андрей кладет на мое колено свою ладонь и шумно выдыхает. – Андрюш, ты как?! – шепчу дрожащим голосом. – Если ты меня сейчас поцелуешь, то буду значительно лучше, – произносит Сокол слабым голосом, но стараясь улыбаться. Минуту смотрю на него внимательно, после наклоняюсь и со словами: “Если ты мне обещаешь...” – прикасаюсь своими губами к его совершенно сухим. Отодвинуться Андрей мне не позволяет, потому что его рука успевает лечь на мой затылок. И мы с ним целуемся аккуратно, нежно, неспешно. Только наш поцелуй прерывается, я сразу убираю его руку с моей головы и сажусь рядом с ним на кровать. – Скучал все эти дни по тебе и Викуше, – говорит Андрей, а я вижу капли в углах его глаз. – Как там малышка моя? – Ну, это мы сейчас узнаем у нее самой. Я обещала ей позвонить по видеосвязи, как только мне разрешат тебя навестить. Нажимаю вызов в ватсапе. Красотка наша тут же отвечает, включает видео и начинает тараторить, едва сдерживая слезы. Андрей и Вика долго разговаривают. Вернее, дочь говорит, а Сокол внимательно слушает ее рассказ: и о том, как мы ехали, и о кресле, которое ее спало, и о добрых врачах, и о гипсе, на котором она все равно прискачет к своему папочке: – Папуль, я тебя очень… очень-очень и еще приочень сильно люблю, – шепчет Викуша, шмыгая носиком. – Ты только не болей больше. Ладно? Получив ответ Андрея, наша козочка прощается, потому что принесли ужин. – Рад, что у дочери хорошее настроение. Волновался, что кукла сильно переживать из-за аварии будет, – с облегчением выдыхает папа-Сокол. – Детская психика гораздо пластичнее, чем у взрослого человека. Потому дети быстрее приспосабливаются к ситуации, легче прощают и забывают, – говорю, поглаживая плечо Андрея. – Светуль, нам надо серьезно поговорить. Вернее, обговорить вопросы, которые не терпят отлагательств, – произносит Сокол тоном, не терпящим возражения. – Андрюш, может обо всем поговорим, когда тебя выпишут? Внимательно смотрю на генерала, понимая, что лучше ему не перечить. – Нет, милая, говорить я буду именно сейчас, а ты слушать и кивать головой. Сталь в тихом голосе Сокола дает мне понимание, что он настроен решительно. – Хорошо. Я тебя слушаю, – не желая спорить, отвечаю спокойно, снова наклоняюсь к Андрею и целую его. Делаю так, чтобы снять нерв и градус напряжения, которые исходят от него. Разорвав поцелуй, показываю, что готова слушать. – Светлана, как только меня выпишут, мы сразу с тобой расписываемся и подаем документы на удочерение Виктории. Хочу, чтобы вы обе носили мою фамилию… Выслушав Андрея, начинаю сначала хихикать. – Ну, да… Я опять дал маху. Понимаю, что так любимой не делают предложение. Обещаю исправиться, как только буду дома. Светочка, я тебя очень люблю! И сделаю все, чтобы ты со мной была счастлива. Просто верь мне... Эпилог Три года спустя – Мама, скажи папе, чтобы не вредничал, – хохоча, кричит Вика. – Светуля, скажи кукле, что мухлевать некрасиво, – тут же зеркалит свою дочь Сокол. Слушаю возню любимого мужа и обожаемой дочери из детской второго этажа, где кормлю шестимесячного Виктора Андреевича. Сыночек как наша принцесса Виктория - копия своего папки. Битва за нашего малыша длилась два года. В первый Андрей прошел обследование и лечение. В конце второго, когда мы оба устали от бесконечных хождений по кругу, я приняла решение попробовать зачать малыша с помощью эко. Подготовка меня укатала так, что Андрей устроил скандал и в приказном порядке запретил думать втором ребенке. – Ланочка, давай поставим этот вопрос на стоп. Нет смысла гробить здоровье. У нас есть чудесная дочь. Нам Бог её послал естественным путем. Раз в этот раз не получается, значит, ему с верху виднее, – успокаивал меня как маленькую Андрей. И только я отпустила мысль о ребенке, как через несколько месяцев утром мне резко стало плохо. Сначала у меня возникла мысль об отравлении. Но… Мой любимый Сокол вместе с водой в туалет мне принес тест. И он оказался положительным. Это стало нашей победой и радостью. Беременность я ходила легко. Но… Без сложностей не обошлось. Их мне создавал беспокойный муж. Сокол своей гиперопекой просто душил меня. На пятом месяце от накопившегося раздражения у меня, как у чайника сорвало крышечку. Андрей получил такую выволочку, что почти до самых родов боялся в мою сторону даже дышать. До сих пор вспоминаю с удовольствием одно наше утро. Оно для меня стало очередным подарком Сокола. - Люблю тебя, Ланочка! - слышу сквозь сон бархат баритона мужа и чувствую мягкие прикосновения его рук к моему телу. Сначала Андрей гладит мои плечи. После нежно касается груди. Затем опускается к животику, где активно дрыгает ножками малень соколенок. - Тш-ш-ш, малыш, маме надо поспать.., - положив обе ладони на живот, шепчет нежно папочка сыну. Улыбаюсь, чувствуя, как Андрей ловит ладонями топотуши пупсика. Улыбаюсь, потому что мне ужасно нравятся их бодания. Очень хочется к ним присоединиться. Накрываю ладони Андрея своими. - Мы тебя разбудили, куколка? - тут же слышу горячий шепот и ощущаю губы мужа рядом с мочкой уха. Переворачиваюсь лицом к своему генералу и прикасаюсь губами к его. Моё движение становится сигналом. Андрюша снимает с меня пижаму и начинает ласкать - мягко, нежно, тягуче. В предвкушении одного на двоих удовольствия растворяюсь в его нежности, отчего оргазм накрывает меня быстро и мощно. Наши стоны переплетаются так же, как и тела на пике удовольствия. После Андрей откидывается на подушку, кладет мою голову на грудь и продолжает шептать о своей любви. Мы больше двух лет вместе. Но… Думая о том, что этого счастья в моей жизни могло и не быть, меня пронзает дрожь. Андрюша, чувствуя изменение моего настроения, прижимает меня к себе сильнее. - Ну, ты чего, Светулек? Опять думаешь о том, что мы могли не встретиться? Да? Вместо ответа вздыхаю и льну к любимому, ища в нем защиту. - Люблю тебя, Андрюша! Бесконечно люблю! Не представляю себя без тебя! Каждый мой день с тобой для меня счастье. Ты самый дорогой для меня человек. Моё сердце и моя душа. Мой мир и моя жизнь! - шепчу мужу, пробегая пальцами по его лицу и подставляя свое для его поцелуев. - Ланочка, ты мой светлый ангел! Моя награда! Знаешь, если бы все пришлось вернуть обратно, то я бы поступил так же, как и тогда в нашу первую ночь. Только более решительно. Просто никуда бы тебя не отпустил! - улыбается, глядя мне в глаза, Сокол.