Я поморгала, привыкая к свету. У ног шумело спокойное море с лениво накатывающими на берег и на меня волнами.

Слух уловил шорох травы, хруст ломающейся ветки. Я обернулась на звук тяжелых шагов так резко, что к горлу подступила тошнота. Мужчина, высокий и крупный, с проседью во всклокоченных черных волосах, быстро приближался ко мне. Одежда грязная, под глазом расплылся синяк. Через плечо перекинуто ружье, наверняка заряженное.

Не хватало мне еще с разбойником встретиться.

– О, живая! – Он выплюнул дымящуюся самокрутку в сырой песок, харкнул. – Ты откуда тут, русалка?

Мокрая, дрожащая от внезапного холода, я поднялась на слабых ногах и обхватила себя руками. Недоверчиво посмотрела в косые глаза мужика, всячески стараясь оправдать побои на его помятом лице. До ужаса не хотелось верить, что, сбежав от одной проблемы, я вляпалась в другую.

– Не подходите! – испуганно выкрикнула я, отступая в воду.

Мужик остановился в нескольких шагах. Посмотрел на меня, на море, снова на меня. Мохнатые брови поползли вверх.

– Топиться, что ль, собралась? Или ты уже вон… – Он кивнул на мое мокрое платье. – Откуда взялась-то, бедолага?

Мысли хаотично метались, и поймать хоть одну здравую было невозможно. Где я? Выжила или воскресла? Где Роланд? Не отправился за мной, решил, что я разбилась? Кто этот человек? Разбойников в наших краях полно… А в наших ли краях я до сих пор?

– Что это за место? – спросила я, стараясь говорить твердо. Пусть не думает, что я его боюсь.

– Уланрэй. Так ты скажешь, кто такая и откуда будешь?

– Не помню, – выпалила я. Лучше притвориться, что потеряла память, чем сказать правду.

Мужик хмыкнул. Оглянулся через плечо и сказал:

– Со мной пойдешь. Бабка тебя осмотрит, а потом уйдешь, куда знаешь. Меня Гораном звать. Ты имя-то свое помнишь?

Я рассеянно кивнула.

– Аяна.

Он бабку упомянул. Я мало что знала о разбойниках, но вряд ли у них есть семьи. Или есть?

Я опустила глаза, глянула на синюшные замерзшие ноги. Я не в том положении, чтобы выбирать, к кому идти на ночлег, а к кому нет. Солнце к закату клонится, ночью в тайге еще холоднее.

Горан шагал первым, я следом за ним на безопасном расстоянии. Хотя какое расстояние от мужика с ружьем можно считать безопасным?

Мы вышли на поросшую мхом широкую тропу в окружении сосен. Солнечные лучи обрывались в районе густых крон деревьев, и до земли добирался лишь слабый свет. Его хватало, чтобы видеть дорогу, но тепла не было.

Я со всей силы стискивала челюсти, чтобы зубы не стучали, обнимала себя, растирала плечи ладонями. Не помогало. Страшно холодно.

Горан остановился, и я тоже. Настороженно следила за тем, как он снимает с плеча ружье, и готовилась в любой момент кинуться в сторону от тропы. Мне не привыкать бегать, но от человека с ружьем я не удирала никогда.

Он опустил оружие на землю, сбросил с себя меховой кафтан и протянул его мне.

Я храбрилась внешне, а внутри тряслась от тревоги. Не понаслышке знала, каково это – довериться первому встречному в надежде на помощь, а потом оказаться в беде.

– Че застыла-то? – рыкнул Горан тяжелым, прокуренным голосом, и я вздрогнула. – Не знаю, как тебе, а мне хотелось бы добраться домой до темноты. В тайге, что ль, не бывала?

Я быстро выхватила одежду, боясь, что мужик успеет поймать меня за запястье. Умом понимала, что у него уже была возможность меня сцапать, если бы он хотел, но сердцем стремилась к осторожности.

Горан двинулся дальше, и я, одевшись, поспешила за ним.

– Бывала, – коротко бросила я.

Не объяснять же ему, что мне ночь в глухой тайге не так уж и страшна. Доставить неприятности мог только холод и… люди.

Мы шли довольно долго и успели как раз к наступлению ночи. Не будь я босиком, не заметила бы трудности пути, но по дороге в ступни впивались сухие иголки, острые ветки, камни. Когда я бежала от Роланда, не замечала неудобств, а сейчас, успокоившись, с трудом заставляла себя идти дальше и не шипеть от боли при каждом шаге.

Первое, что оповестило о близости поселения, – запах жареного мяса. Потом я услышала ширкающий звук пилы и несколько голосов. Перед нами вырос забор из толстых бревен, сложенных друг на друга горизонтально, в нем – ворота из тонких жердей с широкими просветами. За воротами в костре плясали языки пламени, освещая сгрудившуюся вокруг него толпу людей.

Горан оценил обстановку, потом обернулся ко мне и хрипло прошептал:

– Я отведу тебя к бабке, поняла? Скажи ей правду, что я нашел тебя на берегу. Не вздумай ей врать. Хоть каплю лжи почувствует, мигом выставит за порог. Если такое случится, я ничем не помогу.