– Смотри! И-ик! – Кулебякин тряс перед прокурором пистолетом. – Я с него… и-ик… мушке в брюшко! Не веришь? Да я с ним с 41-го. Пони-ил..?

– Ой, Петрович, не заливай, – отмахнулся Виктор Степанович. – Тебе в сорок первом сколь годков-то было? Да и Макаров позже изобрели, после войны уже. А вот с этого, – прокурор достал из кармана широченных брюк револьвер системы Нагана. – Мой батя фрицев бил. Что твоя пукалка? Да у нее прицельная дальность короче, чем у Баночкина руки. Не пистолет, а недоразумение. Правильно про Макарова говорят – холодное это оружие, а не стрелковое. Ха!

– Витя! Ты Макарова не трожь! – братался и одновременно ругался с другом Кулебякин. – Да у него убойная сила, не чета твоей хлопушке! Да он рельсу перешибёт!

– Ну, Петя, ври, да не завирайся. Ты, кстати, патроны достал? На револьвер я просил.

– Достану, Степаныч… И-ик… Слово майора, достану.

– Каждый раз обещаешь, а как пьянка, так без патронов его беру, опять из твоего огрызка стрелять по банкам?

– Это у кого огрызок? – возмущенно пошатывался Петр Петрович.

– Не у меня точно! – парировал Виктор Степанович. – У меня-то длиннее ствол!

Пока мужики мерялись стволами, я заметил, как Казарян собирает консервные банки со стола. Но вовсе не для того, чтобы выбросить. Он отошел на край поляны и выставил их в ряд.

– Петр Петрович! Виктор Степанович! – окликнул он их. – Чего попусту спорить. Давайте на деле проверим, чей ствол лучше.

– У меня патронов нет, – вздохнул прокурор.

– Вот, – Артур подошел к спорящим и вытащил из кармана горсть патронов, протянув их прокурору. – Держите… Изъял как-то. Остановил транспортное средство, стал досматривать по ориентировке, а там боезапас для нагана.

– Так! А почему водителя не оформил? – вскинул осуждающе бровь прокурор.

Конечно, больше он возмущался не тому, что нарушен порядок, а тому, что он всего этого не знал.

– Да там старик, ветеран войны. Отпустил его, пальцем погрозил, а патроны забрал, чтобы больше казусов не было. Специально для вас приберег.

– Для меня? Откуда ты знаешь, что у меня наган нелегальный? – почти шепотом произнес прокурор.

– Да все знают, Виктор Степанович, – пожал плечами Артур. – Вы же каждый раз на шашлыки его берете и с Петра Петровича патроны требуете.

– Да? – чесал затылок прокурор. – Надо бы поаккуратнее быть, ага…

– Не бзди, Витя, – похлопал его по плечу начальник милиции. – У меня крыс в коллективе нет… Да и кто тебя посадит? Ха! Ты же прокурор! Ядрена петлица! Айда, проверим, у кого ствол лучше!

– Саша, – ко мне подошла Вера. – Забери у них оружие, пока они не перестреляли друг друга. Смотри, как их качает.

– Все под контролем, – заверил я. – Встану рядом и буду следить, чтобы только в сторону баночек стволы направляли.

Мне, признаться, самому хотелось увидеть знаменитый наган в деле. Пусть в немного пьяном и баночном, но все же в деле…

– На огневой рубеж становись! – скомандовал я.

И прокурор с начальником милиции нестройной парой потянулись на условную линию стрельбы.

– Заряжай! – продолжал я.

– Уже заряжено, Саш! – хмыкнул Кулебякин и пальнул, как Клинт Иствуд. Залихватски и с бедра.

Ну вылитый пьяный ковбой, а не майор советской милиции. Даже огромная серо-коричневая мятая панамка, которая была сейчас на нем, придавала некоторое сходство с персонажем Дикого запада.

Бах! Бах! Бах!

Естественно, из такого положения ни одна пуля даже рядом не прошла. Все мимо баночек пролетели.

– Ха-ха! Петрович! – трясся от смеха прокурор. – Ты что, ветром от выстрелов хотел банки сдуть? Ну кто так целится? Мушку для кого придумали?

– С мушкой любой дурак попадет, – ворчал шеф. – А ты так попробуй.

– Любой дурак? Ну, значит, я дурак.

Бах! Бах! Бах! – наган выплюнул три пули, и две из них четко отшвырнули банки, выбив в них аккуратные дырочки.

– Видал? – Виктор Степанович победно светился. – А ты так сумеешь? Сможешь? Как дурак-то? Ха!

Кулебякин насупился, поднял руку и прицелился. Уже по-настоящему, а не по-хулигански навел он пистолет на банки.

– Ну что резину тянешь, Петя? – подначивал прокурор. – Стреляй уже.

– Не трынди-ка под руку, Витя, – шипел Кулебякин.

– Стреляй! – гаркнул прокурор, чтобы окончательно сбить соперника.

И это у него получилось. Потому что Кулебякин дернулся. Бах! И пуля ушла куда-то совсем в сторону. В чащу.