Он огляделся.

— Тут не самая спокойная обстановка… Вы не станете злиться на меня, если я предложу вам пропустить по стаканчику в другом месте?

— Вас смущает такое количество полицейских в одном месте, но вы всё равно хотите угостить полицейского выпивкой? Вам нужна моя помощь в качестве детектива?

— Да.

— Но вы почему-то не хотите говорить в присутствии свидетелей, пусть они даже из полицейского ведомства…

— Так и есть, мистер Лестрейд. Поверьте, у меня есть все основания быть не очень доверчивым.

Я вгляделся в его лицо. Встроенным детектором лжи природа меня так и не одарила, но многолетний опыт службы в милиции многому научил. Мильчан был чем-то страшно напуган, ему действительно была нужна помощь.

И, по его мнению, помочь ему мог только полицейский–новичок из другого города.

Меня это по-настоящему заинтриговало.

— Хорошо, мистер Мильчан. Дайте мне немного времени, и я буду в полном вашем распоряжении.

— Благодарю вас, мистер Лестрейд. Вы — настоящий джентльмен. Я буду ждать вас на выходе из паба.

Газетчик ушёл, а я простился с коллегами, которым к тому моменту было всё равно, с кем мне пришлось общаться. Сегодняшняя вечеринка обещала завтра отправить весь сыскной отдел в глубокий аут.

Накинув плащ, я вышел на улицу.

— Мистер Лестрейд! — стоявший на той стороне Мильчан помахал мне рукой.

Нас разделяла широкая мостовая.

— Иду! — кивнул я и собрался сделать шаг навстречу репортёру.

— Па-берегись! — крик послышался откуда-то справа.

Топот копыт, лошадиное ржание, по улице с бешеной скоростью мчался громадный чёрный экипаж. Я даже не понял откуда эта карета появилась, она словно вынырнула из ниоткуда.

На козлах восседал кучер, облачённый во всё черное. Я не разглядел его лица, оно, подобно ковбоям из картин про Дикий Запад было скрыто от посторонних платком, голову кучера венчал отражающий блеск газовых фонарей блестящий цилиндр.

Ещё немного, и экипаж бы меня сбил, я едва успел отпрянуть назад, а кучер, резко натянув вожжи, заставил карету замереть.

Я видел как тяжело дышат лошади, как они всхрапывают и прядут ушами.

Кучер приподнялся, в его руке был длинный волнистый хлыст.

— Мильчан?

— Д-да… — донеслось с той стороны мостовой.

Хлыст прорезал воздух, послышался резкий щелчок по громкости сравнимый с выстрелом из пистолета.

— Н-но! Пошла!

Экипаж сорвался с места как ракета, помчал по мостовой.

И тут я заметил, что журналист лежит на земле, а его шляпа слетела с головы и скатилась в лужу.

— Артур… Что с вами?!

Меня охватило плохое предчувствие, я даже не перебежал — перелетел на ту сторону мостовой, тронул Мильчана и замер.

Репортёр был мёртв. Хлыст не только перебил ему горло, но и вырвал кусок мяса с кадыком. Это была быстрая, но ужасная смерть.

К нам подскочили случайные прохожие: благообразные джентльмены, пропахшая рыбой торговка, матрос…

— Господи, он же мёртв! — молоденькая барышня, которую сопровождала пожилая матрона, упала без чувств.

Я нащупал в кармане револьвер Херба. После всей катавасии с ограблением дантиста, ранением моего полицейского куратора, арестом миссис Причард, жуткой кончиной констебля Кризи, я закрутился и забыл отдать оружие.

Похоже, не зря!

Револьвер сам прыгнул мне в руку.

Люди, вокруг меня закричали в ужасе.

— Без паники! Полиция!

Подняв револьвер над головой, я вышел на середину дороги, остановив чей-то роскошный экипаж. Наверняка он принадлежал какому-то аристократу, но мне было плевать.

— Мистер, что вы творите?! — завопил величавого вида кучер при виде меня.

— Скотланд-Ярд. Прошу прощения, но я вынужден на время конфисковать ваш экипаж!

Мой револьвер не сильно испугал кучера, он категорически не желал слезать с насиженного места. Пришлось двинуть его кулаком между глаз.

— Мои извинения! Вынужденная мера. Я должен догнать убийцу.

Спасибо опыту настоящего Лестрейда и моим познаниям из прошлой жизни. Я неплохо управлялся с лошадьми, так что реквизированная карета резво набрала ход.

Не догоню сейчас убийцу, вряд ли смогу его найти потом. Мне не удалось толком разглядеть ни внешность кучера, ни саму карету. К тому же на ней не было герба и опознавательных знаков. В огромном многолюдном Лондоне искать её всё равно, что иголку в стоге сена.

— Ну, давайте милые! Н-но, пошла! — заорал я на чистом русском.