Я кивнул.

— Даже не собираюсь с тобой спорить. Однажды твоя родина… пусть не вся, но всё равно, большая её часть — станет свободной.

— Ты действительно в это веришь, Лестрейд?! — Мур глядел на меня как на безумца.

— Я это знаю. Ирландия добьётся независимости, только произойдёт это не скоро. Если дотянем, будем уже глубокими стариками, — спокойно ответил я.

— Плевать! Я бы хотел увидеть свободную Ирландию своими глазами! Дай бог, — выдохнул он.

— А ещё бог тебя уберёг от ужасного груза на совести. Но ты прав, я здесь не для того, чтобы читать тебе нотации. Я ищу твоего коллегу, между прочим, ирландца, как и ты.

— О’Райли? Неужели до него кому-то есть дело? Я думал, Скотланд-Ярду плевать на нашего брата, ирландца… Даже на трижды законопослушного гражданина.

— Не могу сказать за весь Скотланд-Ярд, но мне есть дело до всех и до каждого. Твой коллега, возможно, друг или приятель, пропал. Я собираюсь его найти. Ты мне поможешь?

Он ответил практически сразу:

— Лестрейд, ты… Ты самый удивительный полицейский из всех, кого я видел. Да, я помогу тебе. Спрашивай, что хочешь узнать.

Я вызвал смотрителя и попросил принести для нас с Муром кофе.

— Если это, конечно, возможно…

Очевидно, смотритель получил конкретный приказ от начальства не препятствовать мне и всячески помогать, поэтому ограничился лишь удивлённым взглядом в мою сторону и презрительным — в отношении ирландца, но согласился принести нам кофе из ближайшего заведения.

— Зачем тебе это? — спросил Мур, когда мы снова остались в камере наедине. — Я же сказал, что и так расскажу всё, что знаю про О’Райли, без утайки.

— Потому что кофе в первую очередь нужен мне… У меня была бессонная ночь, я жутко устал, когда делал всё, чтобы мне устроили эту встречу… А ещё у меня и без того мало времени, чтобы прерывать наш разговор «кофе-брейком».

— Прости, чем?

— Я услышал это выражение от одного из американцев. Означает короткую паузу для того, чтобы выпить кофе. В каком-то из североамериканских городов… прости, не помню названия, с недавних времён есть даже праздник, посвящённый «кофе-брейку»[1]… А ты продолжай…

— О чём ты хочешь узнать в первую очередь?

— Для начала неплохо понять, что за человек был этот О’Райли.

Мур фыркнул.

— Натуральный жадина и скопидом… Короче, типичный ирландец.

— Да? И в чём это заключалось?

Мур доверительно склонился.

— На службе об этом не знали, но О’Райли поначалу мухлевал на таможне, за взятки пропуская в страну контрабандный товар. О больших суммах речи не было, но он сумел приумножить капиталец…

— Каким образом?

— Стал ростовщиком. Одалживал денежные суммы под низкий процент… Ну как под низкий — просил немногим меньше, чем в банке.

— Ты тоже занимал у него деньги?

— Я всегда жил по средствам.

— Похвально, — одобрительно кивнул я. — Были ли у него враги, которые могли бы убить его, чтобы не возвращать долг?

— О’Райли всегда осторожничал. Не связывался с откровенными отморозками… Да и суммы, повторюсь, отнюдь не такие большие.

— Хорошо. Где он держал накопления? В банке?

Мур усмехнулся.

— Он же ирландец и потому не верил в банки!

— Так что — закапывал в землю?

— В основном вкладывался в акции. Например, в акции британских железных дорог. Полагал, что так будет гораздо надёжней.

Нам принесли кофе.

— Напиток богов! — смакуя, произнёс я, сделав первый глоток. — Выпил и словно заново родился.

— А вот я полжизни отдал бы за бутыль даже самого дрянного виски, — вздохнул ирландец.

— Ты сам сделал свой выбор, променяв кабинет таможенника на эту камеру.

— И, заметь, я не сожалею! — откликнулся он.

— Тогда просто пей кофе и не мечтай!

Покончив с напитком, я продолжил допрос.

— Насколько я знаю, О’Райли был вдовцом, а повторно так и не женился… Почему?

— Видать, натерпелся с прошлого брака, бедолага! Зачем ему обуза в виде вечно пилящей жены и кучи мелких спиногрызов?! У него были деньги, а, значит, он не испытывал недостатка в женском внимании.

— То есть он был бабником?

— Так и есть, мистер, — подтвердил Мур.

Странно, что Уифферс, с чьей наводки я и влип в это дело, характеризовал своего знакомого иначе. Как ревностного католика и вообще благопристойного мужчину…

— Уверены? — на всякий случай переспросил я.