Шрифт:
– Не состоят, – признала я, шмыгая носом в баклажановые кудри обморочного птица.
Тогда кто за нами пришел?
Через вампирское плечо я видела, как кольцо стражей сужается до неприличного. Маги глядели напряженно, ожидая от бешеного кровососа любой подставы. Но он просто стоял и прижимал меня к себе.
– Ваш папаша преступил один из главных законов Эстер-Хаза, ягодка. Использовать и подчинять ламбикуров запрещено, – язвительно напомнил Эрик. – Полагаете, это люди следователя Шо или ищейки Совета? И будет официальное слушание о похищении?
– Но вы говорили… что явятся маги-менталисты, устроят допрос, полезут мне в голову…
– Это был бы лучший вариант. Но нам не повезло, – отрывисто выдохнул он.
Значит, папины боевые маги. Банковская стража, сменившая черные и бирюзовые ливреи на удобные походные плащи.
Отец направил за нами личную армию. Зачем? Вернуть Эрика в клетку, а меня – к алтарю? Или он сразу запихнет дочь на брачное ложе с Расковым?!
– Тогда почему вы опустили жезл? – ужаснулась я. – Зачем вы меня послушались?
– Я потеряю контроль, обнажу клыки, полетят искры… Вас заденет. Я знаю стерву Судьбу, точно заденет. Уж она постарается. Потом себе не прощу, – хрипел он мне в ухо, нежно оцарапывая кожу зубами. – Мне еще слишком долго жить.
С опаской глядя на вампира, прижавшего девушку-первокровку к груди, бойцы резко сели на корточки. И синхронно ввинтили в землю цилиндры, выточенные из мутного хрусталя.
Тут уж и глупая милая леди догадалась, что оказалась в ловушке. От цилиндра к цилиндру закрутился вихрь, нас подкинуло в воздух и призвало… тролль знает куда.
Глава 2. Аптека
Телепортационный смерч вышвырнул нас на задворках солнечного Эстер-Хаза. Я не сразу поняла, куда. И только оглядевшись приметила слипшиеся в поцелуе балконы Аптечной улицы…
Круглая брусчатка лоснилась и бликовала, как маслом смазанная. Тут и там из стыков между камнями выглядывали голубые кристаллы. Нас переместили на заговоренную площадку для папиного магомобиля. Словно банковский экипаж, набитый ценностями!
Продолжая прижимать к себе раненого птица, а себя – к грозно скалящемуся вампиру, я осмотрелась. Стая за нами не последовала. Обезволенные ламбикуры остались сматывать сети и щелкать клювами в Румынских Дебрях.
Я поежилась от холода, пронзившего позвоночник от шеи до пятой точки. Слишком странно вокруг. Тихо до отвращения.
В солнечный полдень Эстер-Хаз кипит жизнью, шумит сотней голосов, пахнет невообразимой смесью ароматов… Неподалеку от Главной Аптеки располагалась редакция «Трибьюн», с другой стороны обычно галдел столичный Базар. Но улица, на которой мы высадились, была пуста.
Точно в жутком кошмаре, когда ты мечешься по темным проулкам и не встречаешь ни одной живой души…
Звуки заглохли. Затаились запахи. Только стража в невнятной темно-серой униформе топталась вокруг. Бойцы были настолько безликими, что я не опознала – это прежние или уже другие? Отправители или встречающие?
Как грамотно, как слаженно они все провернули!
И как умудрились отсечь от зоны телепортации целый шумный, бурлящий, деятельный Эстер-Хаз, замирающий лишь к ночи!
Я думала, у папы длинные руки? О нет… Они у него бесконечные, многочисленные, точно лапы китайского змеепаука!
И мы с Эриком только что попали в его липкую серую паутину.
– Без паники, куколка. Это еще не подвал, – пробормотал Эрик, бегло оценивая обстановку.
Он пересчитал бойцов, поглядел каждому в глаза. Принюхался, определяя самого аппетитного. Напряг мышцы, готовясь к прыжку, схватил меня за руку, накрепко сплел пальцы…
Мы полетим? Я и ползти готова, мимикрировав под юркую незаметную змейку.
Да, наверное, это лучший выход. Не мог папа загипнотизировать целый город – на площади, у заповедника или на улице с кофейнями должны найтись люди. И до здания Верховного Совета тут всего ничего. Уж лучше сдаться властям, чем спуститься в банковское подземелье за дверью без глазка.
– Без резких движений, Эрик, – раздалось сверху, прямо над нашими макушками. – Будет обидно, если мне придется пожертвовать родной дочерью, чтобы изловить сбежавший «ингредиент».
Папин голос я легко узнала – елейно-паточный, пробирающий до мурашек. И не сразу заставила себя поднять лицо.
Отец стоял на балконе аптекарского дома, опираясь на тонкие кованые перила и подставляя одутловатое лицо весеннему солнцу.
– Вероника, дочка, отойди от зверя за спины моих людей, – велел граф, поглаживая пузо, обтянутое зеленым сукном. – Твоя жалость к полукровым тварям сейчас ни к чему: он опасен.
Отец махнул жезлом, и два стража оторвались от безликого серого конвоя. Ухватили меня под локти и, подломив легким тычком колени, потащили назад.