Не претендент, а оболочка? Я протер глаза, еще раз посмотрел на затихшее тело, и меня замутило от вида головы, которая держалась на оголенных позвонках.

Это ведь я только что сделал…

После того, как «Ярость» закончилась, кружилась голова, сконцентрироваться удавалось с трудом, мысли разбегались.

Я ухватился за главную: Еремей лишился уровней.

Еремей. Был. Обнулен.

Кто это сделал, понятно. Больше некому. Только она.

— Лиза? — посмотрев на нее, задумчиво произнес я.

Неужели пыталась помочь? Или даже спасти, решив, что мне угрожает опасность? Да я бы и сам справился. Наверное.

Впрочем, важно другое — Лиза обнулила Кукушкина, а значит, и меня сможет лишить уровней. Точнее уровня. Первого. Что ж, не жалко, проще качаться будет. Главное, чтобы она мозги мне не задурманила, как всем членам общины. Но раз я еще при уровне, значит, либо она бессильна перед чистильщиком, либо и правда ей так не понравилось у Папаши, что она предпочла себя обнаружить.

Я посмотрел на нее. Она, видимо, почувствовав во мне угрозу, начала пятиться, споткнулась, плюхнулась на задницу и начала перебирать ногами, отползая к морю спиной вперед. Так вот ты какой, вор уровней… Хм. А ведь все сходится.

— Денис, клянусь, что я не враг тебе! — крикнула Лиза. От волнения в ее речи прорезался акцент. — Я хочу помочь!

— Хреновая ты актриса, — сплюнул я. — А вот воровайка… Черт, ну надо же!

И что с ней делать? С ней и с этой… змеей подколодной?

Я глянул на Карину. Она лежала на боку, поджав ноги, и стонала. Притворяется?

Черт, нет! Она умирает, а не притворяется — вон крови сколько натекло! Похоже, задело выстрелом Еремея. Вот же мудак, а!

Подняв дробовик, я мельком изучил его свойства:

Ремингтон Спартан 12

Обычное огнестрельное оружие.

Урон: 20–220 (в зависимости от дистанции и типа патронов).

Дальность эффективного огня: 15 метров.

Боезапас: 2 патрона (12 калибр).

Перезарядка: 2 патрона вручную (2,4 секунды).

Скорострельность: 30 выстрелов в минуту.

Оружие было обычным, что значило, что и его, наверное, можно будет как-то модифицировать. Но как, думать было не время и не место.

Я подошел к Карине. При этом я не выпускал из поля зрения Лизу, которая продолжала пятиться.

Сев на корточки, я тронул бывшую за плечо — она вздрогнула, повернула голову.

Ни страха в ее глазах, ни злости — тихая покорность. Она и правда готова была принять смерть? Вряд ли. Второй раз на том же самом — показной покорности — не проведешь, Карина.

— Покажи рану, — хрипнул я.

Она приоткрыла рот и широко распахнула прекрасные черные глаза, в которые я так был влюблен совсем недавно. А сейчас… Ничего. Пустота. Отвращение. Как будто пришел к разлагающемуся трупу своей мертворожденной любви.

— Я помочь хочу.

Карина перевернулась на спину. Лиза метрах в пяти от меня встала и крикнула:

— Девушка, ни в коем случае не выпрямляйте ноги! Согните в коленях, расслабьте пресс. Вас тоже касается, Денис, я разбираюсь в медицине. Позвольте посмотреть.

Пока она приближалась к нам, до меня дошло, что я и сам могу выяснить узнать самочувствие бывшей из ее профиля. Активность Карины была, почти как у здоровой: 86%. Значит, дробинка прошла навылет, не повредив внутренние органы. У кишок есть удивительное свойство: они скукоживаются и уклоняются от травмирующих предметов, как Нео — от пули. Потому большинство ножевых ранений в живот не смертельны и не требуют серьезных операций.

— Кариш, ты будешь жить, — сказал я, смягчившись. Все-таки она пыталась меня защитить. — Рана не смертельная… — Увидев на расстоянии руки Лизу, жестом остановил ее и рявкнул: — Стоять! Только попробуй!

— Не буду, — пообещала она. — Тем более, именно тебе я ничего не могу сделать. Остальным — не буду. Потом объясню. А сейчас отойди и дай заняться ее раной.

Лиза села на корточки возле моей бывшей, осмотрела входное отверстие, которое было на боку справа, осмотрела Каринино лицо, пощупала пульс и вынесла вердикт:

— Ничего страшного не вижу. Рану нужно обработать, но повреждений внутренних органов нет. Боль ведь терпимая, да? Только при движении?

Карина прислушалась к своим ощущениям и кивнула.