Шрифт:
– Он был ловким коммерсантом…
– Но все совсем не так, девушка! Кто говорит о коммерции? Уорт был существом высшего порядка, способным чувствовать дух времени, свободным гением, из того же теста, что Леонардо или Микеланджело… Вдобавок он как волшебник обращался с тканью, божественно ощущал форму и мастерски сочетал цвета…
В тот день мадам Жанна была так воодушевлена, что кровь бросилась ей в лицо. Помолчав минутку и отдышавшись, она вернулась к своему рассказу:
– По обычаю коллекцию осень-зима обнародуют в последнюю неделю июля или в первую неделю августа. Вы запоминаете? Что касается коллекции весна-лето, то придется дождаться последней недели января, даже первой недели февраля. Вам все ясно, мадемуазель? И поймите, когда я говорю «обнародуют», я под этим имею в виду показ для журналистов, которые этого достойны, – в числе которых в первую очередь, разумеется, журналисты журнала Vogue, – а также профессиональных закупщиков и самых важных клиенток.
– А сколько времени требуется Vogue, чтобы подготовить отчет об этих коллекциях?
– Как вы увидите, темп задает американское издание. Примите во внимание, что во французском издании новинкам сезона посвящаются номера за сентябрь и март.
– Как сложно! Меня заранее охватывает дрожь…
– Мода, дитя мое, требует быстроты! Ничто прекрасное в этом мире не делается без усилий, и я желаю, чтобы и вы тоже познали эти чудесные моменты, когда, склонившись над гранками, вы испытаете несказанное удовольствие от того, что держите в своих руках, еще до премьеры, то, что составляет суть сезона… Это такая перспектива, что вам уже завидуют многие женщины в Париже, Лондоне или Нью-Йорке. А в минуты сомнений вспомните об Уорте, посвятившем свою жизнь моде! Но боюсь, что я рискую утомить вас, часами рассказывая вам об этом великом человеке… Я не говорила, что для того, чтобы повысить значимость своего труда, именно он стал ставить подпись на свои творения? Во времена мастеров-портных клиенты нередко отдавали в починку свою одежду или заказывали модели у конкурента изначального создателя, не помня, у кого они приобретали эту одежду… Также ему пришла в голову мысль демонстрировать модели на живых манекенщицах. Таким образом женщины могли представить, как будут смотреться, сидеть на фигуре, вести себя платье, шляпка или же сумка в движении. Всем перечисленным мы обязаны этому художнику, и все великие кутюрье современности, начиная с его собственных сыновей, продолжающих вот уже двадцать пять лет руководить модным домом после его смерти, все они – прямые наследники месье Уорта, если не сказать его должники!
Мода должна быть практичной, или ее не будет
И кто же те, кого в середине 20-х гг. XX века мадам Жанна называет «должниками Уорта»? Мадлен может быть спокойна, их чуть меньше трех десятков, и чтобы запомнить их имена, хватит всего одной недели.
В номере, который готовит Мадлен к выходу 15 сентября 1920 г., она работает над статьей под названием «Последние секреты зимней моды». Автор, американская журналистка, направленная во Францию, предлагает на выбор семь репрезентативных, по мнению редакции и самих дизайнеров, моделей, сшитых для предстоящего сезона по последней моде.
Для каждой модели был приглашен иллюстратор, который делает карандашный рисунок модели анфас или со спины. Рисунок печатается в черно-белом варианте. Пока из-за очень высокой стоимости четырехцветной печати издательство Conde Nast вынуждено приберечь цвет только для обложки журнала. Также редакторы обязаны предоставлять читательницам достаточное количество информации, чтобы те могли представить себе цвета и используемые материалы. Что касается фотографии, совершенно передовой техники, пока еще считающейся неблагородной и не способной передать искусство шитья, ее использование ограничено портретами светских женщин и артистов театра или кинематографа, а также съемками домашних интерьеров. Иногда журнал указывает адрес в Нью-Йорке, где заокеанские клиентки могут купить описываемую модель.
Мадлен, слегка обиженная на свою мать после того, как та отказалась купить платье из белого крепдешина из-за того, что оно слишком высоко открывает щиколотку, наслаждается, читая о том, что мода низводит женщин, умудряющихся считать, что ничего не изменилось после войны, до времен Средневековья:
Современная женщина не хочет носить исторический костюм… она желает иметь удобную одежду, приспособленную к нашему машинному веку, нашей деловитой эпохе. Романтические времена канули в Лету; современная женщина, независимо от ее социального положения, ведет активную жизнь для удовольствия, здоровья или по необходимости. Мы не хотим носить одежду, которая стесняет нас в движении, мешая нам постоянно быть активными; разве не война научила нас любить короткие платья, которые натягивают через голову и которые при необходимости можно надеть без света? Плевать на сложные приспособления, крючки, ленты, пуговицы, все эти тиранические изобретения, добровольными жертвами которых были наши матери…
Одним словом, мода 20-х гг. прошлого века должна быть практичной, или ее не будет! В атмосфере послевоенного времени, отмеченного лишениями и дефицитом, речь уже не идет о том, чтобы наматывать на женщин километры ткани. Поощряется сдержанность, тем более что Франция еще оплакивает своих погибших, число которых составляет 1,7 миллиона.
Затем начинается воображаемое дефиле, поставленное редакцией журнала Vogue. Дом Уорта – что доставит удовольствие мадам Жанне – открывает бал, представляя вечернее платье со шлейфом из крепдешина нежного желтого цвета, с угольно-черными узорами, украшенное каскадом жемчужин, спускающимся с правого плеча, и заканчивающееся концентрическими волнами, собранными на уровне талии. За ним модель дома Doeuillet с gown (то бишь платьем) с симметричным кроем, с драпировкой из белого атласа между двух полос из ярко-синего бархата, напоминающим распустившийся лист. Спина обнажена, а бретельки очень тонкие. Край подола доходит до середины щиколотки. Затем представляют платье из черной саржи, сшитое домом Lanvin, с круговым декольте и длинными рукавами. Справа на странице ему противопоставляется еще одно платье дома Doeuillet под названием «Жинет» из черного бархата, контрастирующего с сукном кораллового цвета, «словно бросающего отблески пламени на эту черноту». Оригинальность модели состоит в том, что она «подойдет парижанке в любое время дня». Чего нельзя сказать о творении модельера Пуаре, показанном после него.
Это «забавное платье», вдохновленное стилем 1840 г., из плотного белого фая в обрамлении черных и белых страусиных перьев, которое больше похоже на сценический костюм, чем на одежду для города, дополнено накидкой, спереди образующей воротничок и окутывающей спину. Пальто дома Jenny из темно-зеленого бархата с застежкой в виде золоченых шаров, а также платье, созданное в доме Premet, простого фасона с набивкой в виде крупного четырехлистного клевера, заключенного в ромбы, окончательно просвещают Мадлен насчет того, во что будут одеты в ближайшие недели элегантные дамы на скачках в Лоншан или Шантийи.
К этому перечню редакция Vogue могла бы добавить такие имена, как Шанель, Калло, Шерюи, Дусе, Бир, Родье, Пакен, Шанталь, Луизбуланже, Лелонг, Марсель Роша, Редферн, Молине, Мирбор, Пату либо Сюзанна Тальбо. Мода стала второй по значимости французской отраслью производства и единственной, которая имеет такое количество женщин, занимающих пост директора предприятия. Все или почти все кутюрье владеют бутиками в квартале, где проживает Мадлен, недалеко от бюро Vogue, отдавая предпочтение Вандомской площади, улицам Мира и Фобур-Сент-Оноре. Однако, согласно последней моде, дизайнеры стараются обосноваться на Елисейских Полях и на площади Звезды, соединяющей два сегмента Елисейских Полей с прилегающими улицами.