Спохватившись, я подал руку своей спутнице. Едва оказавшись рядом, она сразу же опустила крышку люка и передвинула на нее один из стоявших вдоль стены коробов.

— Не хочу, чтобы нам мешали, — прошептала девушка, увлекая меня к противоположной стене, где на полу лежал плед, пара небольших подушек и несколько книг.

— Это ты принесла? — зачем-то спросил я.

— Мне нужно место, где можно побыть в одиночестве, — пожала плечами Дарья.

— Но сегодня ты не будешь одна, — я сбросил пиджак и прижал ее к себе.

— Надеюсь, мы об этом не пожалеем, — прошептала она. Несмотря на звучащее в голосе сомнение, глаза девушки влажно блестели, ресницы затрепетали, взгляд сделался томным и манящим, губы призывно приоткрылись.

— Никогда, — уверенно произнес я и поцеловал ее.

Время в старой башне будто остановилось. Все вокруг перестало существовать, и в реальности остались только мы с Дарьей. Я, как и она, напрочь позабыл о проблемах и проклятьях. Пусть не навсегда, но сладкое забытье позволило нам выплеснуть эмоции и, наконец, расслабиться.

Когда в бойницы начали проникать первые лучи восходящего солнца, Дарья оделась, поцеловала меня и первой покинула наше временное укрытие. Мне она наказала спускаться чуть позже, чтобы не вызвать подозрений, если кто-то повстречается нам на пути. Так я и поступил.

В коридоре под дверью Распутина все еще горел свет. Уверен, он не выключался всю ночь. Мне захотелось постучать в дверь только для того, чтобы узнать: занимался ли заместитель начальника Академии чем-то важным, или же он просто забыл выключить лампы. Представив уснувшего в кресле перед условным «телевизором» бородатого управителя, я невольно улыбнулся.

После проведенной с Дарьей ночи настроение мое заметно улучшилось. Но следовало держать себя в руках. Едва ли Распутин обрадуется подобному визиту, а лишний раз раздражать своего наставника мне не хотелось, поэтому я просто прошел мимо.

Но у судьбы имелись свои планы. Дверь за моей спиной с тихим скрипом открылась, и суровый хриплый голос поинтересовался:

— Не спится, граф?

— Как видите, — я повернулся и увидел Распутина.

В неизменной черной одежде, немного помятый и по своему обыкновению чем-то недовольный, он застыл в дверях мрачным изваянием, уставившимся на меня своими темными глазами.

— Вам, как я вижу, тоже не до сна? — изобразив вежливую улыбку поинтересовался я.

— Да, — хмуро кивнул наставник. — Но я, в отличие от вас, не спал по иным, менее приятным причинам.

Слова Распутина меня порядком озадачили. Они звучали довольно двусмысленно, но в то же время, бородатый мужчина не выглядел разозленным сверх своей обычной меры.

— Что, простите? — я вопросительно вскинул бровь.

— Прощаю, — серьезно кивнул наставник. — Только сотрите эту довольную улыбку со своего лица. Не знаю, что вас так порадовало, но нам сейчас не до этого.

Как только я понял, что наш с Дарьей секрет остался между нами, прекратить улыбаться стало чуть сложнее. Но мне удалось придать себе серьезный вид.

— Я чем-то могу вам помочь, Григорий Ефимович?

— Это я могу вам помочь, — Распутин жестом пригласил меня в свой кабинет.

За время моего отсутствия здесь почти ничего не изменилось. Разве что некоторые книги их шкафа перекочевали на стол вместе с бутылкой мутной жижи и граненым стаканом. А еще в кабинете пахло дымом и гарью.

Усевшись в то же кресло, которое занимал несколько дней назад, я выжидающе взглянул на Распутина. Тот прошелся по кабинету взад-вперед, после чего указал мне на стопку книг.

— Как видите, не вы один читали. Правда, времени у меня было меньше. Начальник Академии убыл в столицу, а меня оставил разгребать все это дерьмо с полозами. — Массивные кулаки Распутина сжались и разжались. Он шумно втянул воздух ноздрями, решительным шагом подошел к столу и выпил жижи прямо из горлышка бутылки.

— Вам не помешало бы отдохнуть, — осторожно заметил я.

— Сам знаю, что мне помешает, а что нет, — фыркнул наставник, но немного смягчился. Видимо, подействовал его настой, от одного запаха которого у меня срабатывал рвотный рефлекс. Распутин сцепил руки на груди, глубоко вдохнул и выдохнул. — Прошу меня простить. Использование драгуна дается мне тяжелее с каждым годом.

— А не пробовали поменять модель? — предложил я. — Сейчас много новых.

Распутин хрипло рассмеялся. Его смех представлял из себя смесь надсадного кашля и карканья старого ворона.