— Пропустите врача, — попросил кто-то сзади.

— Поздно.

Врач все-таки пришел. Он действовал с профессиональной ловкостью. Потом посторонился, чтобы пропустить носилки.

— Ей было очень больно?

— Под пальто поддет бронежилет. Он не пробит, так что максимум, что мы имеем — ушибы ребер. Не раскисайте, молодой человек. Ваша сестра выжила, сейчас она в трансе, такое иногда бывает с пророками. Помогите ее уложить. Если девушка останется на снегу, то застудит себе легкие.

Северин послушно помог, облегчения он не испытывал, пророчество не исполнилось, но могло исполниться завтра, послезавтра, через месяц, этим летом или немного позднее. Спасение оказалось не избавлением, а только очень ненадежной отсрочкой. Мик ушел в дом и долго оставался там в одиночестве, не думая ни о чем…

Схватку между потусторонником и службой безопасности он проглядел, про смерть Кэтти узнал только на следующий день, от горничной, которая убирала комнаты.

…Бейтс пришел через два дня — умный и ловкий, как всегда. Он умел спрашивать, умел и говорить.

— Все позади, — доброжелательно объяснил он. — Убийцу мы поймали, Нина спасена.

— Она всегда была такой выдержанной, спокойной, никому не причиняла вреда. За что?

— «Ищите, кому выгодно».

— Мне необходимо переговорить с сестрой.

— Не сейчас. Наши сострадатели сказали, что ее душа восстанавливается. Девушка слишком остро чувствует мир. Ни вам, ни мне, нормальному и бездарному, не понять такие тонкости до конца.

— Юлий как-нибудь объясняет то, что натворил?

Бейтс слегка наморщил тонкий прямой нос.

— Вам лучше не впутываться в эту заваруху, — откровенно посоветовал он. — Во всяком случае, я не заметил, чтобы он особенно убивался по кому-нибудь, кроме, разве что, самого себя…

С утра шел густой, обильный белый снег — едва ли не последний в конце уходящей зимы.

Дезет наблюдал в окно, как хлопьями заваливает еще не проснувшийся сад. Холод мог продержаться день, от силы два, но не более. «Сколько лет я здесь живу? Больше пятнадцати, наверное». Первое время, проведенное на равнине северо-востока, он скучал по морю, мягкому климату, по яркой суете Иллиры. Потом отвык. Помогла прежняя привычка к частым переездам.

Отчет Бейтса лежал на столе — тонкая, но плотная стопка листов, ровные строчки убористого шрифта: «Факты и выводы по делу о неотвратимом пророчестве — срочно, конфиденциально, изготовлено в одном экземпляре».

Нина сидела в кресле напротив отца — она тоже рассматривала снег.

— Ты хочешь знать, что случилось потом?

— Нет, — ответила Нина, и консула болезненно поразило ее равнодушие.

«Она уже сейчас жива только наполовину».

— Нужно встряхнуться. Все самое неприятное прошло. Не стоило уезжать прошлой весной и искать помощи у чужих людей. Ты должна полагаться только на меня. Здесь, в Арбеле, мы легко можем контролировать ситуацию…

— Я больше не боюсь.

— Знаю. Но я-то всегда боюсь за тебя — ты моя единственная дочь. Если бы ты не запаниковала тогда и не сбежала в Порт-Иллири, то не встретила этого Келлера, убийцу. Он был бы отделен от тебя незнанием, принятыми условностями, двумя границами и, что еще важнее — нашей охраной. Его женщина никогда не явилась бы сюда, они не сыграли бы на твоей жалости и…

— Знаю, я поступила как глупый ребенок. Но прошлое больше не имеет значения. Не тот, так другой. Мне еще повезло, что он неважно стреляет…

Стриж не сумел повлиять на нее, но решил, что состояние дочери пока не безнадежно. Через день, отправляясь в Арбел на встречу с Бейтсом, он увидел у ворот знакомый силуэт.

— Ваше превосходительство!

Тот, которого звали Северин, топтался в проходе, намеренно заступив консулу дорогу. Опыт позволял Стрижу оценить напряжение охраны и опасность, которая сейчас грозила парню.

— Такое поведение у нас не принято. Отойдите в сторону, Мик.

— Я не отойду, пока не поговорю с вами лично. Секретарь ловко выставил меня и предложил записаться на прием.

— Зайдите через неделю и все устроится.

— Через неделю будет поздно. Этот человек… Дело в том, что мы трое были знакомы. Он часто встречался с моей сестрой и каждый раз имел возможность в нее выстрелить. Но никогда…

— Вы насчет убийцы?

— Да.

— Еще что-то?

— Нина разговаривала с ним в Порт-Иллири. Он держался довольно естественно и не агрессивно.

— Вы ошибались в оценках.

— Может быть. Но я знал его несколько лет.

— Что ж, а теперь забудьте все, что знали. Считайте, что такого человека больше нет.