— Вот какой мерзавец, а, Степ? — говорит она проглотив очередной кусочек лепёшки с фондю.

В отличие от неё, мне сложно различать голоса в общем гуле.

— Ты про кого? — уточняю, обернувшись в сторону, куда устремлён её взгляд.

— Да вон про того толстяка. — поясняет кузина, имея в виду парня из компании подмастерьев и девушек. — Он же её откровенно унижает. Ну, она бедная, ты, сволочь, богатенький, так что же надо высмеивать её простенькое платьице и скромное колечко? Козёл какой.

Я-то с ней целиком согласен, непонятно только, с чего вдруг дочь епископа и племянница правительницы герцогства озаботилась вдруг сочувствием к простолюдинке? Ах, да, бывает такое. Когда ты счастлив сам, счастьем поделись с другим. Без пяти минут жена наследника графства, получающая огромное удовольствие от компании брата и увлекательным походом по городу, так сказать, инкогнито, не смогла пройти мимо обиды и появившихся на глазах неведомой, жалко улыбающейся девушки слёз.

Глаза кузины закрылись поволокой и уставились куда-то в пустоту за моей спиной. Знакомое выражение. Я со стороны также смотрюсь поди, когда начинаю создавать плетение.

— Эй, Юль, ты чего? — забеспокоился. — Трупы нам тут не нужны. Что ты тёте своей и отцу скажешь? Перестань сейчас же.

Сестрицу я переоценил, ну, или недооценил, тут как посмотреть. Никого она убивать не собиралась. Через три-четыре секунды тягостного для меня её молчания, она вернулась в своё обычное состоянии.

— Вот так этому придурку. — довольно сказала она. — Степ, ты всерьёз подумал, что я такая вспыльчивая и неразумная? Не ожидала от тебя.

— А что я ещё должен был подумать после твоих слов. — объясняю и смотрю, как в это время тот толстый парень-обидчик девицы уже несётся к двери во двор, откуда заходил наёмник. — Что ты с ним сделала?

— Ничего особенного. — смеётся. — Я первый год после инициации иногда так над слугами шутила. Простенькое плетение расслабления кишечника, и, уверяю, до туалета эта сволочь добежать не успеет. Ха, точно, смотри, обгадился прямо перед выходом. Фу, как теперь вонять от него будет.

Не могу сдержаться и укоризненно мотаю головой.

— Ты не забыла, что даже при атаке плетением он бы тебя увидел, находись в этот момент сюда лицом? — напоминаю.

— Степ, я всё помню, и всё сделала как надо. Больше мы его не увидим. Смотри, как его собутыльники над ним смеются. Да уж, друзья, называется.

Мы с ней просидели в трактире почти час. Юлиана больше ничего ни есть, ни пить не хотела, а я вот ещё яичницы целую сковороду умял. Тот толстяк действительно не вернулся, пошёл, видать, штаны застирывать. А кузина-то у меня проказница, правда, шутки у неё уж сильно злые. Спросил насчёт защиты от плетения, расслабляющего кишечник. Уверила, что от него никакой амулет не спасёт, формально это заклинание целительское и может применяться даже к тем, у кого имеется антимагический артефакт.

Да уж, с сестрёнкой надо быть осторожней, и вообще заняться вопросом подобных, формально безобидных заклинаний, которые могут, тем не менее, приносить вред. Уже и так мне понятно, что это в основном плетения из лечебного направления.

Опять планы, опять тем надо заняться, опять этим, а у меня так и не нашлось времени восстановить один из двух имеющихся у Карла Монского целительских амулетов, который вот-вот испустит дух, в смысле, потеряет энергию.

Дорогой собирался этим заняться, да не получилось. Вроде три-четыре часа времени на плетение полного исцеления не так уж и много, даже при том, что час здесь длиннее земного, только всё портит тот факт, что это время должно быть непрерывным.

Эх, вот если б можно было плести заклинания этапами, но, нет, чуть только потерял сосредоточенность, энергия расползается, и всё приходится начинать сначала, дождавшись сперва восстановления нитей.

Ладно, чего тут жалеть? Что есть, то есть. Надо радоваться тому, что имеешь. Сегодня уже точно не получится засесть за магическую работу. Попробую завтра с самого утра. Не забыть бы только.

Ага, завтра. Завтра меня на утреннюю трапезу герцогиня пригласила, и непонятно, когда освобожусь. Пожалуй, надо меньше загадывать наперёд.

— Сдачи не надо. — кладу на стойку новенькую серебряную драхму. — Альберт, думаю, напоминать о том, что я у тебя был не следует?

— Что вы, ваше преподобие! Я всё помню! — страшным шепотом ответил кабатчик. — А, это, того, господин, могу я узнать, кто сейчас с вами? — налившись краской набрался смелости спросить он.

— Королева Матильда. — отвечаю, чуть подавшись к нему.

— Да ну! — ахнул Альберт.

Такой большой, лет под пятьдесят уж, а шуток совсем не понимает. Ничего, думаю, поразмыслив он вскоре поймёт, что я был несерьёзен.

Про меня-то он точно, рано или поздно, людям виконта Генриха донесёт. Надеюсь про королеву не брякнет, здесь, как и на Земле, сотрудники спецслужб юмор понимают плохо, ещё кинутся искать мать короля с таким же рвением, с каким ловят тех, кто злословит в адрес нашего рода. Лучше бы сыск так шпионов вражеских гонял.