Ветер перемен. Книга четвертая
Продолжение приключений Александра Любимова и Габриэль Хеттвер. ФРГ. Музыкальный фестиваль. Политика...
Глава 1
– Ф Р Г -
Наш Ту-154 сбавил обороты и пошёл на посадку. Земля быстро приближалась. Вот уже видны чётко разлинованные поля, покрытые яркой зеленью, проплывают какие то небольшие городки или сёла - отсюда сверху не разобрать. Пару раз довольно прилично тряхнуло, но затем пилот выровнял самолёт и он мягко коснулся полосы. Двигатели взревели реверсом, тормозя стремительный бег по бетонной полосе и кресла мелко затряслись от вибрации. Габриэль сжала мою руку немного испугано взглянув на меня. Первый полёт, понятное дело...
– Вот и всё, милая, мы прибыли.
– улыбнулся я ей и пользуясь тем, что за высокими спинками кресел нас не было видно, а сбоку сидел Громов, от которого мы уже не скрывали свои отношения, я поцеловал Габи в губы, которые она прикусила от волнения. Тут же почувствовал, как она расслабилась и ответила на поцелуй, благодарно улыбнувшись глазами.
– Браво русскому пилоту!
– зааплодировал я по привычке. Все пассажиры с удивлением оглянулись на меня. Ну да, у нас не принято выражать благодарность. Претензии - это всегда пожалуйста! А вот поблагодарить!... С этим проблемы...
Только Габриэль подержала меня, резонно посчитав, что если я аплодирую, то так принято в самолётах.
– Ты ничего не чувствуешь, солнце моё?
– наклонился я.
– Прислушайся к своим ощущениям!
Габи послушно замерла, уйдя в себя.
– Какая-то лёгкость....
– не очень уверенно сказала она, продолжая слушать себя.
– Именно!
– улыбнулся я.
– Как груз сняли с плеч, да?
Ещё в прошлой жизни, впервые выехав в Европу на автобусе из Белоруссии, я ощутил это чувство свободы при пересечении польской границы. Сначала я не придал этому какое-то значение, объяснив для себя, что это обычная радость перед длительным путешествием, которые я очень любил с детства. Но возвращаясь тем же путём и пересекая границу в обратном направлении я очень явственно почувствовал, что тот самый камень, который свалился неделю назад при въезде в Польшу, погрузили мне обратно на плечи. Помню, что всю дорогу домой я не находил себе места, будучи уверенным, что явно что-то случилось в семье и поэтому я ощущаю беспокойство. Но к моему удивлению дома всё было в порядке. А вот когда всё повторилось снова при следующем пересечении границы, я понял, что это меняется энергетика, а мы это ощущаем на эмоциональном плане, кто сильнее, кто слабее. Над нашей необъятной страной, где "так вольно дышит человек" висит какое-то чёрное, тяжёлое, уничтожающее всё живое, проклятие. И как мне представляется висит не первое столетие. Достаточно посмотреть на историю этого монстра меняющего только облик, но сохраняющего свою анти-человеческую сущность. Причём эту черноту мы пытаемся распространить дальше, на всех соседей и вынужденных " друзей". Немного позже мне попалась в руки книга Игоря Талькова "Монолог", в которой он как раз и писал о том, что именно над Россией "разверзлись с треском небеса" и оттуда хлынули тёмные силы. Только Игорь считал, что Люциферова звезда взошла над Россией в 17 году, но мне казалось, что зло пустило здесь корни гораздо раньше, а потом просто приняло новую форму. В 1917 году случился не просто переворот, не просто смена власти. Это был ритуал, в котором сожгли душу страны, пытаясь стереть в ней Бога, память, честь и сострадание. С тех пор пошёл отсчёт новой эпохи - эпохи, где боль стала законом, а ложь - религией.
На краткий миг тьма отступила - в Перестройку, когда просветлело небо и ветер перемен принёс запах свободы. Но ненадолго. Потому что тьма не уходит, если не выжечь её до конца. И когда мы поверили, что уже почти вышли к свету, она вернулась - в новой форме, с новым лицом. И снова народ стал слепым, снова поверил в вождя. И снова - кровь, страх, ложь и война.
Вот и сейчас, перелетев из одной части бывшей совсем недавно единой страны, разница ощущается каждой клеточкой тела и каждой фиброй души. Я посмотрел на оживлённые лица своих сослуживцев и встретил взгляд Громова. Мы секунду смотрели друг на друга и молча отвели глаза. Интересно, он тоже чувствует это?
Самолёт подкатил к зданию аэровокзала, качнувшись остановился и шум двигателей, наконец, стих. Я ждал обычного извещения по громкой связи кого-нибудь из экипажа, что мы прибыли и всё такое, но не дождался. Ну да, не баре, перебьемся. Вместо этого из первого ряда поднялся какой -то жутко солидный моложавый деятель и с чувством собственного, явно завышенного, достоинства, объявил:
– Никто никуда не расходится! Спускаетесь по трапу и сразу садитесь в автобус, который отвезёт нас к залу прибытия. Там, также организованно выходим и сосредотачиваемся сразу за дверями. Там нас должны встречать. Всем всё понятно?
Деятель обвел всех, до кого мог дотянуться, строгим взглядом.
– Шаг в сторону считается побегом, стреляю без предупреждения!
– в пол-голоса добавил я и сразу же поймал осуждающий взгляд Громова.
Спокойно, полковник, никто нас не слышит!
Мы неспеша поднялись с кресел и так же, едва передвигая ноги прошли по салону к трапу. На выходе стояли две симпатичные стюардессы.
– Спасибо, за отличный сервис!
– неожиданно для них поблагодарил я.
– Доброго дня!
– Спасибо!
– повторила за мной Габриэль.
– Хорошо провести время на фестивале!
– спохватились девчонки.
Я стал первым спускаться по трапу, поддерживая за руку Габи. У трапа нас поджидал длинный автобус, но народ кучковался возле трапа, выполняя указания деятеля, стоящего здесь же с суровым видом.
– Заходим в автобус!
– подал он команду, дождавшись когда последний пассажир спуститься по трапу. Мы скоренько разместились внутри и автобус плавно тронувшись мягко покатил по бетону. Путешествие было совсем коротким и вот уже деятель подаёт новую команду:
– Выходим из автобуса и проходим в здание. Не расходимся! Накапливаемся сразу возле входа!
Габи смотрит на меня немного удивлённо.
– Дышать можешь без команды, солнышко.
– отвечаю ей на её молчаливый вопрос и она коротко смеётся.
Мы проходим вместе со всеми в здание и я почти сразу замечаю высокую фигуру Арнольда.
– Габи, а нас встречают!
– наклоняюсь я к ней.
– Кто? Где?
– удивление Габриэль неподдельно.
– Ой, дядя Арнольд!
– тут же замечает она и улыбаясь тянет меня за собой устремившись к дяде.