Шрифт:
— Если бы они принялись копать водохранилище, вместо того чтобы обвинять кого угодно в своих бедах — то мигом стали бы ортодоксами, маэстру Ярвинен.
— Как вы, мэстру дю Валье? — спросил Рем.
Уважения во взгляде воина стало еще на самую каплю больше:
— Именно. Как я, маэстру Аркан.
VI
— Убийство неверного — не грех! Это путь на небо! — чистый, искренний голос Рем услышал издалека.
Оси фургонов скрипели, шумели кроны деревьев по обеим сторонам дороги, цокали копыта лошадей — но звонкий тенор игнорировать было невозможно:
— Убивайте неверных везде, где только увидите — и займете место под сенью крыл Феникса, в небесных чертогах!
— К оружию, — сквозь зубы процедил дю Валье.
Гавор, Целер и Транквил тут же надели шапели, переложили поближе арбалеты, шестоперы и кистени. Микке и так был в шлеме — простой округлой железной шапке, и ему оставалось только опустить стрелку, которая защищала нос, и достать меч из ножен. Аркан шлемы не любил — но голова была дороже. Поля шапели, к тому же, отбрасывали тень на лицо — какая-никакая а дополнительная маскировка. Клинок он держал обнаженным, у бедра.
— Это путь на небо!
Эдгар дю Валье управлял лошадью одними движениями ног, поскольку в руках сжимал холодно поблескивающие клинки. Он двигался впереди каравана. Лес кончился, дорога теперь пролегала через залитый солнцем луг. Прямо у обочины, на крупном валуне стоял человек в белой хламиде, худой, без единого волоса на голове. Его ясные голубые глаза были широко открыты и смотрели в небесную вышину. Руки, сложенные в символ Феникса, простирались над толпой грязных и оборванных людей. Рем присмотрелся — среди нищих и бродяг нет-нет да и попадались крепкотелые молодчики в стеганках или жилетах из дубленой кожи.
— Дочь Аскерона, опустошительница! Блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень! — эти строчки, произнесенные фанатиком-оптиматом были хорошо знакомы молодому Аркану.
Но Аскерон? Почему он сказал — «Аскерон»? Это ошибка одного странствующего проповедника, или…
В полном молчании караван двигался за спинами толпы, внимавшей жестоким словам. Напряжение повисло в воздухе, Рем до боли сжал рукоять меча. Солнце, светившее ярко, вдруг спряталось за тучу, потемнело, подул свежий ветер, раздувая подобно крыльям полы белой хламиды проповедника. Он опустил взгляд с небес на бренную землю, и, наверное, удивился бы меньше, обнаружив дьявола во плоти! Аскеронские ортодоксы были прямо здесь, как будто Феникс откликнулся на его слова! В глазах фанатика мелькнула незамутненная ненависть:
— Убийство неверного — не грех! Это путь на небо!
Толпа стала оборачиваться — в считанные секунды переполненные религиозным рвением мужчины и женщины, стоило им только рассмотреть, на кого указывал перст проповедника, превращались в лютых зверей. Наливались кровью лица, пальцы искали камень, палку, любое оружие…
Здесь было человек двести, не меньше!
— Фургоны — к лесу! Всадники — за мной! — дю Валье знал свое дело.
Возницы защелкали хлыстами, лошадки рванули вперед, окованные железом колеса понесли повозки к темнеющему впереди лесному массиву. Аркан и Микке пристроились справа и слева от рыцаря-ренегата, горяча коней. Это требовало огромной смелости — смотреть, как огромная масса внезапно потерявших рассудок людей несется на тебя, мечтая растерзать!
— Много скорбей у праведных — и от всех их избавит Господь! — как обычно в тяжкие минуты Рем вспоминал Писание.
— Хранит Господь все кости их, ни одна из них не сокрушится! — вдруг подхватил дю Валье и пришпорил коня, беря разгон .
— Смерть грешников люта, и ненавидящие праведного прегрешат! — Рем занес руку с мечом для удара.
В ушах свистел ветер, кони перешли в галоп, три всадника мчали навстречу толпе. Боковым зрением Аркан увидел замершее в торжествующей гримасе лицо оптиматского клирика. Его глаза были черными — без белков! Как у тех чертовых эльфов!
Эдгар дю Валье взмахнул клинками — как жнец косами, и проложил кровавую просеку среди беснующихся фанатиков. Камни и палки летели во всадников — но тщетно. Микке рычал что-то свирепое, орудуя широким и длинным мечом, не особо разбирая, по кому попадают мощные удары, усиленные скоростью движения ломового коня.
Аркан после недавней реморализации еще старался щадить хотя бы женщин, оглушая их плашмя или отталкивая в сторону грудью коня или сапогом. Мужчин же жалеть не стоило — многие из них были вооружены, но деревянные палицы, короткие топоры или сельскохозяйственный инструмент не становились преградой для тяжелого палаша.
Они вырвались на простор, оставив после себя целую дорогу из покалеченных и изрубленных людей, пройдя сквозь толпу как нож сквозь масло. Фургоны уж были едва видны на фоне стволов деревьев и Аркан крикнул:
— Нужно взять проповедника! Иначе на нас повесят все эти трупы!
Эдгар только кивнул, и потянул за поводья, разворачивая коня. Кровь и мертвецы отчасти привели людей в чувство, и многие из них стали растерянно оглядываться, завывать от боли полученных травм, некоторые — даже пытались бежать в сторону виднеющихся дальше, в лугах, деревенских построек.