И на гигантской голограмме замелькала презентация — явно урезанная, без технических деталей. А среди присутствующих повисла тишина, потому что данная разработка… Была одним из немногих вещей, за которые Империя безоговорочно уничтожала обладателей. Оружие массового поражения стратегического значения.

Такие разработки могли вестись только в Имперских кузнях… Или в корпорациях, по прямому заказу Империи. И, поскольку корпоративный отбор не оставил глупцов среди присутствующих, все понимали — заказом Империи в данной разработке и не пахнет.

Впрочем, кричать о нарушении Имперских законов никто не стал — несмотря на напряжение и осознание опасности, «рыльце в пушку» было у всех присутствующих.

А на голограмме было представлено… тектоническое оружие. Генератор, вызывающий микроколебания почвы в радиусе сотни километров от своего пребывания, причём сам по себе — не будучи эпицентром, а используя эффект резонанса. И хотя колебания были микроскопическими, описываемая частота и сила позволяла разрушать здания, устраивать разломы почвы… В общем, имитировать природное землетрясение весьма ощутимой магнитуды.

— Прототип «Тряски» — весьма впечатляющая вещь, но как он поможет… — начал было высказываться один из присутствующих, но был перебит громким смехом от полного представителя «Коршуна».

— Если кто-то не понял — мы просто расчистим от отребья целые районы. В живых они, в большинстве своём, останутся. Но дома будут разрушены. А мы… Павел Лукич, не откажитесь объяснить.

— Не откажусь. Совет поручат подготовиться к применению «Тряски». И начать форсированную застройку областей с руинами. Более того… — на последнем он хмыкнул, — заселять местное отребье в свежеотстроенные дома. Не просто так, разумеется.

И началось деловитое обсуждение. План выходил почти идеальным: мало того, что помимо «домов для отребья», которые вынужденно подпишут контракты с корпорациями, будет строиться и полезная инфраструктура. Так ещё и Имперские службы вместо того, чтобы мешать работать, будут оказывать содействие — у них просто не останется выбора.

— Маленький нюанс, господа. Всё прекрасно, но данные агрегат, насколько я понял, имитирует землетрясение? — вдруг спросил довольно молодой представитель корпорации.

— Правильно, — благодушно кивнул ему Павел Лукич.

— Я не хочу показаться пессимистом, господа. Но мы находимся в Новгороде. И на моей памяти тут не было землетрясений, может, кто-то постарше упомнит? — иронично спросил этот человек.

Но его остроумие не нашло должного отклика. А взгляды на него были насмешливыми и ироничными. Наконец, через минуту один из присутствующих коротко бросил ему:

— Свалка.

В общем-то, этим можно было объяснить… очень многое. На Свалке регулярно происходили взрывы, выбросы ядовитых веществ, даже аномальные излучения, чуть ли не пространственно-временные искажения, хотя последнее предполагалось байками. За многие годы на Свалке оказалось столько всего, что на неё можно было списать не только землетрясение.

Дальше подобные вопросы не обсуждались, а совещание перешло к решению самого важного корпоративного вопроса: кому достанется наиболее аппетитный кусок «пирога» развалин Нижнего?

Сижу я в мастерской, вожусь с моделями теплоотводных механизмов. Для космолёта, где это важно, и не сказать, чтобы просто. Кто-то, видимо, в автомастерской, занимается какой-то хренотенью, но не слишком мешает, так что особого внимания я не обращал. И тут появляется Икси.

— Марк, а чем это вы занимаетесь?

— Как будто ты не знаешь, — фыркнул я.

— Про охладительные элементы — знаю. Но больше ничем?

— А к чему ты… — отвлёкся я от работы, и наконец, понял — тряска слишком сильная и продолжительная, чтобы её источник был в автомастерской. — А что это вообще творится? — озадачился я.

— Насколько я могу судить по базам — землетрясение, Марк. Но место у нас не слишком подходящее для этого.

— Мягко сказано, — фыркнул я. — Впрочем, вроде не критично. А Гараж выдержит гораздо более сильную тряску. И да, Икси, никаких экспериментов, способных вызвать подобное, я не провожу.

— Понятно, Марк, — выдала искин и пропала.

Я похмыкал на её реакцию и вернулся к работе. Тряска действительно ерундовая, а дело интересное. И тут в дверь мастерской раздаётся горомовой удар. И вваливаются, понимаешь, Федя, Кирпич, Андрей. И Федька, в лучших театральных традициях, выдаёт:

— Ты что творишь, Марк?!

— И эти туда же, — закатил глаза я. — Что, если что-то случилось — виноват Марк?

— Не «что-то», а трахучая непонятная хрень, — ответил Кирпич, под кивки остальных.