Шрифт:
— Так… наших мощностей просто не хватит, чтобы разделаться с этим танком. Надо вывести его на открытое место…
— А что там, кити-кити? — Сэша наклонила голову.
— Там избушка.
Привязанный к девушке лисенок заскулил.
Рино развернулся, его ракетные установки «Таран-МД» нацелились, и дюжина самонаводящихся ракет устремилась к нам.
— ОЙ! — крикнула Сэша.
Я рванул Гарма вперед, уворачиваясь от взрывов. Здорово, что машина у меня такая подвижная. Может скакать, как настоящий зверь. Одна ракета чиркнула по бронированному плечу и взорвалась.
— Волк! — Шондра кричала в динамик. — Носорог слишком мощный!
— Я знаю!
Гарм обошел Рино и играючи шибанул его клинком по бронированному крупу. Носорог яростно развернулся, а мой волк уже драпанул от него в сторону. Рино едва не начал рыть копытом землю.
— Сейчас… Сейчас… — приговаривал я. — Давай…
Он сорвался и понесся к нам.
Я провел Гарма через разрушенную площадь, заставляя Рино следовать по пятам.
— Еще немного…
За соседними высотками уже виднелась избушка — ее орудия были развернуты и готовы к залпу.
Я резко развернулся, Гарм прыгнул в сторону, и…
Рино оказался прямо под прицелом!
— ОГОНЬ!
Избушка выстрелила.
Два 340-мм снаряда врезались в Рино.
Броня треснула, носорог зашатался, но… не упал.
— Черт!
— Он еще жив! — Сэша попыталась вскочить, но не получилось.
— Я вижу! Шондра, огонь по готовности!
Рино развернулся, его ракетные установки снова завращались, Гарм готовился уклоняться и контратаковать, но…
Тут что-то ударило нас в спину.
Гарм качнулся, системы замигали красным, а на экране появилось предупреждение:
«ПОВРЕЖДЕНИЕ ЛЕВОЙ ЛАПЫ»
Я переключил камеры.
Через соседнее здание к нам полз паук.
«Арахнид».
Город горел.
Небо над Ходдимиром было черным от дыма, прорезанного кровавыми всполохами взрывов. Где-то вдали ревели двигатели шагоходов, земля содрогалась под их тяжелыми шагами, а стены зданий рушились, как карточные домики. Война между бандами и полицией перешла в открытую фазу — и теперь улицы превратились в поле боя, где сражались не люди, а стальные гиганты.
Миса ворвалась в палату, сердце бешено колотилось. Ее рыжие уши прижались к голове от грохота, а хвост нервно подергивался.
— Шагрив! — ее голос дрожал.
Брат лежал на койке, сонный от анестетиков, с перебинтованной грудью. Он медленно поднял голову, вертикальные зрачки сузились в полоски.
— Что это на тебе? — поразился он, разглядывая деловой костюм с блузой и короткой юбкой.
— Люди так одеваются… Не важно. Нам нужно уходить!
— Ты должна была эвакуироваться… — прохрипел он. — Я слышал, люди говорили об этом! Всех забирают в безопасный район!
— Как я могла тебя бросить?! Тебя же не успели забрать! — Миса резко сдернула простыню и помогла брату подняться.
Последние дни она прожила в гостинице при больнице — Волк прилетал разок, привез денежный пульт, купленную девочками одежду и документы, объяснил, как чем пользоваться, помог устроиться. Но теперь все полетело в пропасть! Здесь стало так же ужасно, как дома! Даже хуже! Там они хотя бы все знали! Могли легко спрятаться!
За окном раздался оглушительный взрыв — стекла палаты вылетели, осыпая их осколками. Тойгеры инстинктивно пригнулись.
— Черт! — Шагрив схватил сестру за руку.
В разбитом окне мелькнули тени шагающих машин. Цверги. Огромные, бронированные, с орудиями, готовыми стереть все на своем пути.
— Что нам делать? — прошептала Миса, ее когти впились в плечо брата.
Шагрив огляделся, уши напряженно дергались, улавливая каждый звук.
— В подвал. Идем в подвал. Дома мы пережидали беды в пещерах, вот и сейчас лучше спуститься под землю.
Они выбежали в коридор, где царил хаос. Когда началась эвакуация, медперсонал и пациенты метались в панике, крики сливались с ревом сирен — сейчас от них остались следы в виде разбросанных бумаг и кучи брошенных вещей. Лифты не работали — но тойгеры и не пытались ими воспользоваться. Они спускались по лестнице, шаг за шагом, пока стены вокруг дрожали от новых ударов.
Дверь в подвал была стальной, тяжелой. Шагрив толкнул ее плечом, но через миг вспомнил, что нужно действовать не так. На стене рядом светилась панель.