Мэдден встал и подошел ко мне к окну.

— Стерлинг, я говорю все это не для того, чтобы напугать тебя. А чтобы ты был готов. Марранцано может ударить в любой момент. И первой целью, скорее всего, будешь ты. Причем, возможно, это будет неявный удар. Так, чтобы его нельзя было обвинить в нападении на казначея Синдиката.

— Понятно. А что ты предлагаешь для защиты?

— Усиленную охрану. Плюс изменение привычных маршрутов, дополнительные меры предосторожности.

— Тогда остается укреплять оборону и ждать первого хода Марранцано.

— Именно. Но есть еще один момент, который тебе следует учитывать, — Мэдден понизил голос. — Если война действительно начнется, она изменит все. Деньги, которые мы заработали, могут понадобиться для покупки оружия, подкупа чиновников, финансирования военных операций.

— Ты предлагаешь отложить планы по скупке предприятий?

— Нет, но готовиться к тому, что приоритеты могут измениться. Война дорогое удовольствие. И никто не знает, сколько она продлится.

Мэдден достал карманные часы.

— Мне пора. Сегодня вечером встречаюсь с нашими людьми в полиции. Нужно узнать, что им известно о планах Марранцано.

Он направился к выходу, но у двери остановился:

— Стерлинг, будь осторожен. Особенно в ближайшие дни. Мои источники говорят, что что-то готовится. Не знаю что именно, но воздух пахнет грозой.

— Спасибо за предупреждение, Оуни.

— Мы партнеры. А партнеры прикрывают друг другу спины.

Когда дверь закрылась за Мэдденом, я остался один в опустевшем конференц-зале. За окнами дождь усиливался, превращаясь в настоящий ливень. Капли воды стекали по стеклу, искажая городской пейзаж до неузнаваемости.

В половине седьмого утра мы выехали из гаража особняка на Пятой авеню. Packard Twin Six мягко катился по мокрым после дождя улицам, а за тонированными стеклами я изучал список объектов для приобретения, составленный накануне.

Сегодня предстояло превратить теоретические планы в реальные активы. Мои прибыли, полученные от краха требовали немедленного вложения, пока цены находились на дне.

— Первая остановка офис «Lorens Textile Manufacturing», босс, — сообщил Мартинс, поглядывая в зеркало заднего вида. — Адрес на Пирл-стрит.

О’Мэлли, сидевший рядом со мной в темно-сером костюме, проверил револьвер в кобуре под мышкой. После предупреждения Мэддена мы удвоили меры предосторожности.

— Компания существует с 1887 года, — читал я из досье. — Три фабрики в Нью-Джерси, контракты с универмагами на всем Восточном побережье. До краха стоимость активов оценивалась в два миллиона восемьсот тысяч долларов.

Автомобиль остановился у скромного четырехэтажного здания из красного кирпича в финансовом районе. Вывеска «Lorens Textile» висела криво, несколько букв отсутствовали. Уже внешний вид говорил о бедственном положении компании.

Лифт с дребезжащей решеткой доставил нас на третий этаж. Приемная «Lorens Textile» встретила атмосферой запустения: пыльная мебель, увядшие цветы в вазах, секретарша средних лет с красными от слез глазами, судорожно перебирающая документы.

— Мистер Лоренс ожидает вас в кабинете, — произнесла она дрожащим голосом. — Проходите, пожалуйста.

Джордж Лоренс оказался седовласым мужчиной лет шестидесяти с глубоко запавшими глазами. Его кабинет, некогда демонстрировавший процветание семейного бизнеса, теперь напоминал музей лучших времен. Фотографии с открытий фабрик, награды за качество продукции, портреты трех поколений семьи Лоренс, все это смотрелось горькой иронией.

— Мистер Стерлинг, — он поднялся из-за массивного стола из красного дерева, протягивая руку. — Благодарю, что согласились приехать лично. В такие времена немногие готовы даже выслушать предложения.

Я занял кресло напротив его стола, изучая разложенные финансовые документы. Цифры рассказывали печальную историю: падение заказов на восемьдесят процентов за месяц, невозможность расплатиться с поставщиками хлопка, требования банков о немедленном погашении кредитов.

— Мистер Лоренс, расскажите о текущем состоянии производства.

Он достал носовой платок и вытер лоб, хотя в кабинете было прохладно.

— Все три фабрики остановлены. Рабочие отправлены в неоплачиваемый отпуск до лучших времен. Склады забиты готовой продукцией, которую никто не покупает. Хлопок дорожает, а цены на ткани падают.

Лоренс открыл ящик стола и достал толстую папку.

— Здесь полная опись имущества. Оборудование на фабриках современное, установлено в 1925 году. Ткацкие станки «Draper Corporation», прядильные машины «Whitin Machine Works». До кризиса все это стоило полтора миллиона долларов.