Проблем с пропусками и здесь не возникло, их пропустили без звука, опять не спросив паспортов или других удостоверений личности. Был ли Антон этим обстоятельством ошеломлен или нет, Илья не уточнял, держался Громов абсолютно бесстрастно, однако по его взгляду можно было судить, о чем он думает, и Илья сказал извиняющимся тоном:

— Меня во всех спецконторах знают. Это сейчас зауважали, когда я практически весь земной шарик обскакал, разрешают делать все, что душа пожелает, кроме конечно шпионской деятельности, а раньше я такого натерпелся — чуть не в изменники Родины попал. Да и за рубежом не сразу признали. Если бы ты видел, какой процент самого настоящего быдла из наших соотечественников путешествует за границей! Однажды в Дрездене, на Софиенштрассе, напротив знаменитого Цвингера слышу трехэтажный русский мат — так наш новый русский турист, весь в золотых цепях, восхищался красотами архитектуры. Хорошо, что я путешествую в основном там, где бандиты и хамы еще не появились. Но вообще-то мнение о русских за рубежом создают в основном именно хамы и бизнесмены с полным отсутствием культуры.

— И спортсмены, — добавил Антон.

— И спортсмены, — согласился Илья. — Только с приставкой «великие». Как музыканты, артисты, писатели и другие выдающиеся личности. Но я говорил не о них.

Генерал Сергей Артурович Михайлов принял их в своем кабинете, напоминающем компьютерный цех. Антон насчитал по крайней мере десяток мониторов разных размеров и несколько стенных экранов с лазерными проекторами, да еще столько же стоек с аппаратурой, но больше всего его заинтересовала объемная полусфера с картой России, пульсирующая сотнями разноцветных огней. Илья уже знал, что это такое — «пространство оперативного контроля потоков информации», поэтому сразу прошел к столу генерала и пожал ему руку. Антона он представил как начальником охраны экспедиции, добавив, что тот — мастер единоборств.

Сергей Артурович Михайлов, черноволосый крепыш с умными проницательными глазами и обаятельной улыбкой, чуть прихрамывая, вышел из-за стола, поздоровался с Антоном и указал на стулья.

— Присаживайтесь, дорогие гости. Хотите, угощу редкостным напитком?

Он открыл замаскированный картиной бар и вытащил пузатую бутылку темно-зеленого стекла с черным горлышком.

— Знаете, что это такое? Шампанское. Только ему уже больше восьмидесяти лет. Коллеги презентовали две бутылки по случаю. Кстати, одна такая бутылка стоит около трех тысяч долларов.

— Может, не надо, Артурович? — нерешительно сказал Илья. — Случай больно неподходящий, не праздничный, да и мы с Антоном не особенные ценители вина, а стоит оно царские деньги.

— Царю и предназначалось, — засмеялся Михайлов, ловко откупоривая бутылку. — Ну, если не царю, то командованию российской армии во время первой мировой войны. В тысяча девятьсот шестнадцатом году немцы потопили шведский парусник «Йонкопинг» с рельсами для России, бочками с коньяком розлива девятьсот седьмого года, а также с четырьмя тысячами с лишним бутылок шампанского.

— Ты хочешь сказать, что это шампанское с того парусника? Как же оно оказалось в России, если парусник затонул?

— Его недавно подняли со дна Ботнического залива, а у меня друг в команде шведских ныряльщиков «Стар-си».

Пригубили шампанское, оказавшееся приличного качества, хотя на вкус Ильи отечественное шампанское московского розлива было не хуже. Потом генерал выгрузил на стол какие-то коробки и открыл каждую. В первой было упаковано подслушивающее устройство с лазерным сканером, способное уловить писк комара на расстоянии в километр, во второй — прибор ночного видения, представляющий собой телескопические очки с элементами питания.

— Наши отечественные, — с гордостью сказал Михайлов, — используются только в особых случаях и по спецразрешению. У меня такое разрешение есть, а для вас я состряпаю соответствующую ксиву, чтобы комар носа не подточил. Но я так и не понял, куда ты собрался на этот раз. Что-то промямлил по телефону и трубку бросил.

— Да, понимаешь, не хотел я по телефону ничего говорить, — сказал Пашин. — Даже твои телефоны можно прослушать, а уж мои точно.

Михайлов усмехнулся, смакуя вино.

— Мои вряд ли. Темнишь ты что-то, путешественник.

— Честное слово, Артурович, бояться в последнее время стал, чую слежку, а обнаружить не могу.

— Да кому ты нужен, чтобы за тобой следить?

— Значит кому-то нужен. А еду я на озеро Ильмень, Сергей, в район деревни Бойцы, искать один интересный камень, по древней легенде служащий Вратами дьявола.

Генерал крякнул, с интересом разглядывая серьезное лицо гостя.

— Ты в это веришь?

— В легенду?

— В то, что камень существует?

— Почти поверил. Одно то, что мне начали мешать с подготовкой экспедиции, звонить и угрожать, говорит в пользу существования камня.

— Даже так? Тебе угрожали?

— Не один раз. А последний звонок был — не поверишь! — из Государственной Думы. Твоя аппаратура, к сожалению, не успела определить номер, но координаты объекта засекла.

Михайлов перестал улыбаться.

— Тогда это действительно серьезно. Помощь нужна?

— Пока нет. — Илья встал. — Справляемся сами. Но, может быть, еще придется к тебе обратиться. Хотя постой… смог бы ты выяснить, кто из депутатов Думы пользуется почтовой бумагой с тисненым в уголке золотым крокодильчиком?