— Хорошо, с нападением всё теперь примерно понятно, но что ты собираешься делать с Голубем и Леви?

— Как я мог породить такое чудовище… — снова покачал головой Рейн, тяжело вздохнул и уставился себе под ноги.

— Не ты, а фрагмент левиафана, — возразил я. — Ты знаешь, все на Стене успели побывать и героями, и злодеями. Я не парюсь о преступлениях Аркфейна, он был под влиянием мёртвой магии и да, был редкостным мудилой. Я в одной из прошлых жизней являлся мудилой, окей. Дальше что? Сейчас я Арктур и я в здравом уме.

— Но если бы не Гильгамеш, никакого Леви бы здесь не было.

— Ну окей, был бы там условный Калигула, дальше что? — спросил я. — Как это меняет механику? Ты сам сказал, очередной лже-бог, как и все левиафаны.

— Я его самого толкнул на эту тропу. На мне лежит вина и в том, что он стал таким.

— Это Стена, приятель. Здесь и не такое происходит. Просто вспомни, что все из нас были всеми. Ты жизнь злодея прошёл, я тоже. Тия вон, тоже ужас в своё время наводила в прошлой жизни. А в этой мы постараемся найти выход со Стены и может станем теми, кто спасёт намного больше, чем даже один сектор.

Не вовремя он это конечно. Совет перед боем — так себе время для сеанса психотерапии. Но я знал, как ему приходилось мучаться самобичеванием.

— Теперь по вопросу. Для начала, они все одно лицо: Куратор Леви, Корректор Голубь и адепт Чёрного Солнца, ученик Гильгамеша. Дальше варианты такие: или он явится лично защищать свои владения, тогда мы ударим ему прямо в уязвимую точку…

— Леви на это не пойдёт, — перебил меня Рейн. Он всегда был осторожен до паранойи.

— … Тогда остаётся второе, — продолжил я. — Он отправит все свои силы вниз, а сам закроется в своей локации. И далее у нас есть ровно двенадцать часов, чтобы повторить.

— То есть нам нужно дважды за день победить полный состав Хищников? — уточнил Мерлин. — Мне план уже нравится.

— Логистика у нас уже налажена. Помимо Чёрной Дороги будет двадцатый и десятый. Там я смогу очень быстро передвигаться, сливаясь с растениями и перебрасывая группу через сектор. До того момента… наверное, создам мобильные бригады мощных дендроидов, пусть просто кошмарят их постоянными атаками, чтобы не расслаблялись с ловушками. А то каждый раз одно и то же…

— Звучит, как рабочий план, — одобрил Перекатчик. Следом за ним закивала Белая и коротко качнул головой Рейн.

— Пока что это намётки плана, — заявил я. — Или даже лоскуты из них. А нам нужно сшить из этого нечто целостное, с таймингом событий, точками нападений и всем таким. Я хочу слышать ваши предложения, как этот план можно улучшить и где здесь ещё могут быть подводные камни. Особенно по тому, как можно ещё ускориться. Затем пойдём с конкретикой к архитопам.

Затем посмотрел на мрачного Рейна и добавил для него:

— Можешь считать, что до падения режима Леви осталось максимум пара дней.

Да начнётся наша дипломатическая миссия по спасению бедствующего населения из лап геройской диктатуры!

С такой мыслью я уложил последний ящик на помост.

— К вечеру получится спустить вниз? — спросил я у Тумора.

— Управлюсь, как не управиться. Без людей мне только лучше, монстры не агрятся, миазмы игнорируют. Хорошо…

— Ну, миазмы и попортить кое-что могут, так что смотри, осторожней. Проблемы нам с этим потом не нужны.

— Сделаю, Арк, — кивнул Тумор.

Лианы зашевелились. Платформа, гружённая гуманитаркой, начала съезжать вниз с десятого. Ещё одна такая сейчас спускалась из города. Там были в основном лекарства и стимуляторы.

С десятого же спускалась пища. Чтобы вызывать меньше вопросов у местного населения тридцатого, почему-то веривших, что вся пища должна быть сперва химически обработана и пересобрана в серую массу, мы так и сделали.

Разве что без химии обошлись, но сделали что-то вроде натуральных питательных батончиков с травами в составе, которые должны были восстанавливать силы. И само собой, всё это имело приятный запах и вкус, сразу ставя на уровень выше всех пищеблоков на тридцатом.

Спускаться вниз я планировал под видом миссионеров, а не захватчиков. Культуру тридцатых я уже примерно понял, во много благодаря откату навыка. Вера местных была как остро заточенная игла. Они верили в Леви неистово, фанатично, как в последнюю нить надежды, связывающую их с тем, что однажды их жизнь перестанет быть таким дерьмом.

Однажды первая птица вернётся, накажет всех гоблинов у власти и устроит рай.

Но в то же время, эта вера была очень хрупка. Стоит показать им рай настоящий, прямо здесь и сейчас, а не когда-нибудь в будущем, относиться просто по человечески, и они очень быстро сменят веру на другую.