Это вовсе не значит, что они нарядились как шлюхи и начали приставать к прохожим еще по пути к клубу «Дон Жуан», выбранному нашим продюсером, наоборот, было все более чем прилично, но… пока мы не попали внутрь. Вот там уже началась натуральная работа. Девушки развлекались вовсю, танцевали, в том числе и с незнакомцами, шумели и баловались. Операторы вовсю снимали этот бедлам, а мы, то есть я, Рио и четверка «надевших черное», с трудом контролировали эту вакханалию, потому как помощи от Асуми и Маны не было совершенно. Обе мои женщины вовсю бесились в очень выгодных для камерамэна местах, явно стараясь «засветиться» побольше во имя своей будущей группы.

Разумная меркантильность.

В первом клубе проблем не было, кроме нескольких разбитных молодых людей, которые быстро отчаливали при виде наших парней. Те хоть и не могли передо мной ничем похвастаться, но на простых смертных впечатление производить умели. Проблемы начались дальше, когда Мия, объявив, что здесь «скучно», повела нас в другой клуб, где точно должно было быть весело.

Причем проблемы начались с меня. Когда я пошёл к стойке бара заказать на всю ораву коктейлей, ко мне подошли два крепких серьезных человека, чтобы сообщить о том, что некая «госпожа Вагаси» желает перемолвиться парой слов со знаменитым молодым человеком, а также сказали по секрету, что этой госпоже не принято отказывать. На такой случай у меня уже был продуман вариант действий, поэтому оба крепких японца потеряли сознание прямо у стойки, а мы с барменами быстро вызвали скорую. После этого и начались проблемы — рядом со мной образовалась чрезвычайно эффектная дама в белом закрытом платье, лет тридцати. Она была элегантна, грациозна и… очень-очень пьяна. Злобно пообещав побледневшим как смерть барменам, что у них будут проблемы, она повернулась ко мне и… вырубилась сама по себе, так, что мне пришлось её ловить. Увидев, что работники клуба, в том числе и из тех, кто наблюдали на расстоянии, напуганы сверх всякой меры, я принял единственно верное решение — отнес женщину за наш стол, предварительно убедившись, что с её здоровьем все в порядке. Эта проверка, проделанная с помощью Ки, показала мне, что у дамы в белом есть секрет, который не должен быть раскрыт. Большая, качественно выполненная татуировка дракона на спине и окрестностях.

Женщина и такая татуировка? Крайне редкое сочетание.

Пришлось браться за телефон. Услышав от меня описание затруднения, Хиро Конго долго не мог откашляться, но потом, просипев в трубку, чтобы я никого не подпускал к этой женщине, оборвал связь, пообещав перезвонить. Пришлось звать Ману и Асуми.

— Эта женщину я взял под нашу защиту. Никто не должен её коснуться даже пальцем. Иначе будут проблемы. Вышло это случайно, — кратко проинструктировал я девушек, а затем пошёл разнимать ссору двух перепивших айдолов. Затем пришлось отвлечься на парочку самоубийц, решивших докопаться до Рио и даже уже приведших моего друга в нужное состояние. Когда я вёл блондина к месту отдохновения женщины в белом, то там уже была нарисована другая картина — четверо мужчин в костюмах неуверенно топтались перед закрывающей собой лежащее тело нашей гостьи Асуми. Голубой огонь, горящий в глазах «надевшей черное», показывал, что настроена она серьезно.

— Господа, — я, зайдя сзади, положил им руки на плечи, — Вы нежеланные гости за этим столиком.

— Полагаю, сейчас этот факт изменится, — вежливо сообщили уже из-за моей спины. Обернувшись, я бросил взгляд на человека с выправкой военного, но довольно моложавого на вид. Он держался предельно уверенно, краем мизинца слегка отгибая полу пиджака. Под ней можно было разглядеть кожу кобуры.

— Не думаю, — качнул я головой, — Посмотрите вон туда. Видите, нас снимают?

Возле оператора стояла Мана, скромно улыбаясь. В руке жены, отведенной ей за обтянутую платьем ягодицу, я увидел три вилки, зажатые между пальцев.

Мужчина с пистолетом слегка раздул ноздри, бросил несколько взглядов по сторонам. Двое его подельников, свободные от моего захвата, непонимающе косились на босса. Тот же, бросив еще один взгляд на женщину в белом, нервно выкашлял «Уходим!», после чего, развернувшись, отправился к выходу. Я отпустил своих жертв, тут же последовавших за товарищами.

Через пару минут с нами связалась дирекция клуба, настаивающая, что больше здесь нашей компании не рады. В категорической форме.

— Мы уже вызвали такси, — сообщил я человеку, яростно желавшему, чтобы мы покинули заведение, — и выйдем, когда оно приедет. Или выйдем быстрее, но вместе с этой дамой я прихвачу все руководство этого клуба, которое сейчас прячется от нас вон в той комнате, на втором этаже. Они послужат мясными щитами. Ступайте доложите, полицию мы уже вызвали.

Отступить из ставшей опасной зоны было делом техники, мы всего лишь пожертвовали ненужным на этом этапе развития событий продюсером, отдав его полиции… но, к сожалению, у судьбы были слегка другие планы. В одной из машин такси, куда мы посадили наиболее ценный груз, часть этого груза, ранее лежавшая без сознания, пришла в себя.

…и обнаружила рядом с собой Мию Ханнодзи.

Через пятнадцать минут весь кортеж сменил маршрут, направившись в загородный дом одной из самых одиозных женщин-боссов якудза этой части Японии. Почти весь. Оператор и его помощник поехали в отель, клятвенно заверив, что избавят свои записи от женщины в белом сразу по приезду.

Ну что же, по крайней мере это будет защищенная локация.

///

Миюки Садахара, босс известных на половину Японии «Одержимых», проснулась в своем любимом состоянии — никаком. Любимым оно было потому, что выпустить пар женщина позволяла себе редко, зато каждый такой загул, если оказывался качественным, то разгружал её голову на три-четыре месяца. Насколько же качественно вышло выгуляться, женщина-якудза понимала по своему состоянию на следующий день. Сегодня, благодаря бьющим через глаза прямо в мозг лучам дневного света, Миюки могла уверенно сказать, что гуляла как никогда!

Тошнота, тотальное обезвоживание, полностью деревянная кора головного мозга, тело, чувствующееся ватным и чужим, простыни, обильно усеянные красным…

«Я… кого-то трахнула…», — вяло подумала госпожа Садахара, сползая со своей кровати, — «И мне… понравилось»

В приступе неподдельной страсти она выпускала когти, и, судя по обильно усыпающим белоснежную постель капелькам подсохшей крови, её жертва, на свою беду, оказался очень умелым любовником.

«Звякнуть парням, отвезут в больницу… денег пошлю на домашний адрес. Пачку. Две пачки…», — вяло думала Миюки, ковыляя в свою ванну. Ей срочно требовалось много холодной воды, чтобы начать хоть что-то вспоминать. Пока она не помнила абсолютно ничего.