– Привет, Вит. В гости решила приехать?

– Отпустили с моего пыточного полигона на несколько дней.

– Так, девчонки, встречайте гостя, – бабуля заносит на кухню какую-то белую громадину. – Проходи, спасибо, что принес, а то мне Таисия все обещала и никак не могла занести.

Бабуля толкает Кира в нашу сторону, но по его сжатым губам заметно, что он не горит желанием разделять нашу компанию.

– Да я ненадолго, баб Свет. Мне ещё по делам катить, – голос безразличный, но почему-то даже от такого меня бросает в жар и я готова сползти под стол, только бы не смотреть в темноту глаз Воеводина.

– Ой, никуда твои дела не денутся. А вот варенички девчонки слопают, и тебе не достанется.

Кир бросает на меня взгляд и быстро переключается на сестру.

– Ты так прям подрос. Похорошел, – Витка с интересом изучает Кира, и меня это начинает злить.

Да на что там смотреть? Парень как парень!

Как будто в её спортивной деревне не такие. Там ещё покруче спортсмены.

Уверена, Кир во многом им проиграл бы.

– Садись, – Кир с неохотой опускается на стул, и перед ним появляется тарелка.

– Эй, ба, а нас ты не кормила с вишней.

Бабушка хмыкает.

– Ну я же знала, что Кирюша зайдет. А я помню его предпочтения. Кстати, почему ты перестал заходить?

Не в бровь, а в глаз. Кир аж на несколько секунд теряется, и я успеваю это заметить.

– Да повода не было.

– Ага, ага, а раньше с Катюшкой во дворе гоняли, не загнать вас было.

– Ба-а-а-а, – кривлю губы.

– Ну так мы выросли. Интересы поменялись, – отвечает Кир спокойным голосом.

Это у тебя поменялись, а я даже не поняла, почему так вышло тогда.

Стискиваю ручку кружки и прячусь за неё.

– Спасибо, ба, – допиваю и с грохотом отодвигаю стул, – я посуду помою, а ты садись, с Кирюшей разговаривай, а то ты же соскучилась.

Бабушка бросает на меня острый взгляд, но я не реагирую. Сгребаю грязные тарелки и поворачиваюсь спиной.

Ко мне подходит Витка и толкает меня в бок, вопросительно кивая.

Мотаю головой, принимаясь усиленно натирать посуду, а сама ощущаю, как свитер прожигает темный взгляд.

Витка косится на Кирилла и усмехается своим мыслям.

Бабуля что-то узнает у Кирилла, он ей отвечает, но я не могу понять, что он ей говорит.

Ему кто-то звонит, и он, извиняясь, выходит из кухни.

Ну надо же, какой он культурный прям! Не то что со мной. Со мной он только рычит и огрызается.

– Я сейчас.

Вылетаю следом за Киром.

Ну да, я стараюсь первой к нему не соваться, но здесь я готова сделать исключение, потому что он ступил на мою территорию.

Нарушил личное пространство, и я не собираюсь об этом молчать и проглатывать это.

Слышу, как он с кем-то прощается.

– Ну конечно, малышка, я потом ещё позвоню. Поболтаем немного. Все, давай, люблю тебя.

Вижу, как он тепло улыбается. Я такой улыбки не видела уже года три. С момента нашего разрыва.

И слова врезаются в самое сердце. Дают хорошего такого пинка и оглушают. Одно дело, знать, что у него своя жизнь, и совсем иначе ощущается вот это…

Люблю… целую.

Эти слова как спусковой крючок.

Толкаю его в коридор. Он недоуменно вздергивает брови.

– Какого черта ты сюда приперся, Воеводин? – шиплю, постоянно оглядываясь на кухню, чтобы никто не вышел.

Ещё не хватало потом объяснять, почему я так веду себя с нашим соседушкой.

– Ты перепутала что-то, Малина? Я хожу куда захочу.

– Воеводин, это мой дом, и я не хочу тут тебя наблюдать, – тыкаю ему в грудь.

Он перехватывает меня за запястье, притискивая к груди.

И вся моя смелость сдувается. Но я все равно задираю подбородок. Так я кажусь повыше хотя бы.

А за время, пока мы кусались, он успел вырасти и теперь возвышается надо мной как скала.

Карие глаза опасно сверкают, а он наклоняется ближе.

– Слушай сюда, Малина, ты мне никогда не была указом и не станешь им. Захочу, буду каждый день заходить и ужинать с твоей бабулей, и ты мне ни черта не сделаешь, Малина!

Тяну на себя руку, чтобы не ощущать его хватку. Не ощущать этот жар, который исходит от моей ладони.

– Нет, Кирилл, ты утратил право переступать этот порог, когда послал меня к черту!