Ощущения были, будто мы находимся внутри старого города-крепости Эвора.

Мне показалось это важным, так как по внешнему виду города легко судить о том, как здесь живут люди. Если перед тобой: широкие проспекты, просторные площади – значит, мир мирный.

Всё, что я мог подумать об этом городе:

«Тут, походу, происходит полный треш…»

Очевидно, город проектировали с оборонительной целью. Такая планировка должна была замедлить продвижение врага, если тот прорвёт внешнюю стену.

В этих улочках легко устраивать засады, сложно маневрировать, а местным защитникам – удобно обороняться.

Благо, мы сели на хвост двоим ученикам. Без них мы бы долго тут петляли. Незнакомому с планировкой человеку легко заблудиться.

С каждым шагом учащихся становилось всё больше. По их внешнему виду мы всё больше понимали:

«Идём правильно».

Через минут пять мы увидели саму «школу». Большое здание, окружённое высоким металлическим забором с острыми наконечниками.

На первых этажах окна были защищены решётками, а углы здания напоминали небольшие бастионы.

Ворота в виде массивной арки, под которой можно было пройти только по узкой дорожке.

«Это точно школа, а не тюрьма?!»

Я так подумал не только из-за внешнего вида, но и из-за охраны на входе. Мужчина в чёрной форме, с толстой мордой. Назвать это лицом было сложно: скорее бульдог, чем человек.

Когда начала подходить очередь заходить, он привычно сказал:

– Покажите документы.

Каждый вытащил свой пропуск. Он их осмотрел и сказал:

– Проходите.

От такого серьёзного подхода к безопасности было одновременно хорошо и плохо. Хорошо, в том плане, что они действительно многое делают для защиты людей – это было видно невооружённым взглядом.

С другой стороны, ощущение вечного контроля не покидало. Мы не чувствовали себя так же свободно, как в родном мире.

Когда мы вошли в школу, нас сразу встретила раздевалка, с длинными рядами металлических вешалок. На них висели различные тёплые вещи.

Дежурными в раздевалке были сами учащиеся: они принимали одежду и выдавали номерки. Мы протянули свои вещи, получили в ответ пластиковые жетоны и двинулись вместе с толпой.

Всё выглядело так, как и должно выглядеть. Масса учеников куда-то двигалась, как будто течение. Если за ними понаблюдать, то можно было увидеть порядок в окружающем хаосе.

Ученики не разбегались в разные стороны, не поднимались на этажи в классы, а плотной массой спускались вниз, куда-то под землю.

«Хм... Что же там?!»

Когда у сестры возник вопрос:

– Куда идём?

Ответом было:

– Вниз.

Лестница, ведущая вниз, была широкой. Под землёй находилась огромная площадка, с первого взгляда напоминающая спортивный комплекс.

Не просто спортзал, а просторная арена с различными разметками: в одном месте для игры в футбол, в другом для баскетбола.

Самое интересное, были и другие тренировочные зоны, для различных видов спорта. В том числе и для единоборств: бокс, самбо и другие.

Я спустился и сразу же замер:

«Ну ничего себе!»

Людей было много. Все относительно взрослые: казалось, лет по шестнадцать. Совсем маленьких детей не было.

Некоторые выглядели настолько крупными и взрослыми, что их легко можно было принять за восемнадцатилетних, а то и за двадцатилетних.

Также встречались разные школьные формы, как будто здесь собрались не из одной школы, а из десятков.

Складывалось впечатление, что День профориентации – это не просто какой-то школьный день, а большое событие. Такое, что способно собрать под одной крышей столько народу, что в огромном зале становилось тесно.

И вот, среди всей этой толпы, в основном занятой разговорами, я заметил его. Он сразу выделялся: худой, в очках с тонкой оправой. Одежда строгая, не бросающаяся в глаза.

Учитель с удивительно доброй улыбкой посмотрел на нас, поднял руку и позвал жестом, как бы говоря:

«Не стойте там, подойдите сюда!»

Мы с сестрой переглянулись, поняв, что наконец-то дошли до пункта назначения, и улыбнулись.

Когда подошли, учитель спросил:

– Что это вы, сиротки, растерялись?