Цандер вытащил припрятанные под столом особые бутылки и стаканы. Бутылки имели вид резиновых мешков с наконечниками, стаканы напоминали соски, отличаясь от них лишь размерами. Цандер извлек также и небольшой насос.

Одни из присутствующих смеялись, другие негодовали.

— Вот до чего мы дожили, епископ, нас будут кормить из детских рожков, — сказал Маршаль, почти не заикаясь, что с ним бывало редко.

— Фи! Вся поэзия убита, — сказала Делькро, брезгливо морщась. — В этих бурдюках вино потеряет весь свой вкус.

— Значит, вы отказываетесь, господа, от шампанского? — спросил Цандер, беря бутылку от Стормера.

— Нет! Нет! — послышались голоса.

— Так я начинаю. — Он извлек насосом вино из бутылки и накачал его в мешок-бутылку. Открыв небольшое отверстие в «стакане», он, надавив мешок, налил жидкость в «соску». По мере поступления жидкости воздух из соски выходил через верхнее отверстие.

— Вот и готово, — сказал он. — Кто желает попробовать?

Все нерешительно переглядывались. Пинч протянул было руку, но, посмотрев на своего патрона, спрятал ее под стол.

— Дайте, — решительно сказал Стормер и взял «соску» с видом Сократа, принимающего чашу яда. Все смотрели на него. Он помедлил, несколько смущенный, и принялся сосать. Делькро звонко рассмеялась. Маленький Текер заплакал.

Все развеселились, и «соски» разошлись по рукам. Самые горячие тосты, конечно, были… за гибель тех, кто стал причиной бегства.

После завтрака леди Хинтон оккупировала каюту номер девятнадцать, смежную с капитанской рубкой. Рядом с ней помещалась Эллен, далее епископ, Блоттон, семья доктора, Мэри — словом, весь «штат» леди.

В кормовой части, за каютой Винклера и Ганса, — Маршаль, Делькро, Стормер, Шниреры, Пинч, китаец. Цандер настаивал, чтобы повар был помещен в каюте номер три, смежной с каютой Ганса. Но Маршаль возражал: по размеру пая он имел право на такие же удобства, как и леди Хинтон. Это задело Стормера, который вложил в «ковчег» не меньше барона и привлек солидное количество акционеров.

— Между нами говоря, немалая доля их денег ухлопана нами на наш «ковчег». Это ускорило отлет.

— И если им не хватит денег для постройки «ковчега» номер два и последующих, акционеры, пожалуй, предъявят нам иск, — сказал Маршаль, улыбаясь.

— Пусть попробуют прислать сюда судебную повестку! — ответил Стормер.

Делькро заявила, что она займет каюту рядом с бароном. Стормер принужден был примириться с каютой номер пять. За ним поместились Шнирер, Амели, Пинч и китаец — повар Жак.

— Что касается Жака, господа, — сказал Цандер, — то вы сами скоро уступите ему каюту номер три.

Цандер решил укреплять свой авторитет капитана, давая несговорчивым пассажирам «уроки наглядного обучения».

Когда с размещением было покончено, Цандер предложил всем поучиться передвигаться в условиях невесомости.

— Двигаясь «пешком», — говорил он, — вам долго придется перебираться по стенкам. Надо научиться перелетать. Полагаю, что для вас это будет довольно приятным, новым видом спорта. Сейчас я превращу вас в крылатые существа.

Цандер вынул два больших складных веера. Делькро, увидав вееры, быстро протянула к ним руку, но Цандер, немного поколебавшись, передал «крылья» мистеру Пинчу. Пинч схватил вееры и начал махать ими. Он легко, как бабочка, вспорхнул к потолку, перепорхнул к окну и начал возвращаться назад.

— Ловко! Браво! — послышались голоса.

Польщенный общим вниманием, Пинч решил эффектно «спланировать» к своему стулу. У Пинча правая рука была, как у большинства людей, более развита, чем левая. Ею он махнул сильнее, получился неожиданный вираж, и Пинч, к своему собственному ужасу, сел верхом на плечи своего патрона.

— Мистер Стормер, — сказал Цандер, — вы простите мистера Пинча и убедитесь в его невиновности, когда сами начнете летать. И надеюсь, что мы все скоро будем соперничать в этом искусстве с лучшими из стрекоз. Но нам необходимо научиться еще одному, более сложному искусству: поворачивать тело в условиях невесомости. Позвольте вас обескрылить, мистер Пинч. Так. Теперь дайте мне вашу руку.

Цандер приподнял Пинча в воздухе, придал его телу горизонтальное в отношении «пола» каюты положение и оставил так.

— Вы висите в воздухе лицом вниз, вам нужно перевернуться. Попробуйте это сделать.

Пинч, привыкший к легким успехам, начал ворочаться, но на этот раз его ждала полная неудача. Он корчился, изгибался, даже пробовал ухватиться рукой за носок ботинка, но не тут-то было. Выбившись из сил и выпрямившись, он оказался лежащим, или, вернее, парящим, в том же положении, которое ему придал Цандер. Цандер вынул из ящика стола металлический диск, подал Пинчу и сказал: