— Скорей! Скорей! — торопит Стормер, толкая Пинча в спину.

— Не могу… сердце… — задыхаясь, отвечает Пинч. Он уже сообразил, что закрытие иллюминаторов указывает на скорый отлет. Забивать дюзы становится рискованным. Вдруг в этот самый момент грянет взрыв?.. И Пинч решил прикинуться больным. Он ловит воздух широко открытым ртом, шатается, прижимает руки к груди…

— Не могу идти… Ох! Я, кажется, ногу сломал… И сердце…

Блотгон нагнулся, ощупал ногу Пинча.

— Врешь! — вынул револьвер. — Пристрелю на месте, если не встанешь!

Пинч завыл, поднялся и заковылял дальше.

Вот и задняя дюза… Черный страшный раструб…

— Собирайте камни! Скорей! — командует Блоттон.

Ослепительный свет, грохот, воздушный вихрь…

Оглушенные, ослепленные, заговорщики разлетаются в разные стороны и падают далеко на скалы…

Мгновение огонь безумствует на горной площадке, как солнечный протуберанец, взметая огромные камни, превращая в пар студеную воду. Ракета дрогнула, заскрежетала стальным чревом по каменному ложу, сорвалась и полетела, оставляя за собой огненный хвост. Скоро хвост оборвался, ракета ушла за густые облака. Они еще светились некоторое время, но скоро померк и их свет.

*

Ганс сидел у капитанского пульта, следил за инструментами и пел — он не мог не петь от радости. В окно иллюминатора было видно аспидно-черное небо и на нем большие, разноцветные звезды. Марс краснел далеко в глубине неба.

Крукс на своем звездолете уже снялся с Марса и сейчас летит где-то в необъятном пространстве Вселенной, направляясь к Земле. Не найти огненного следа его ракеты, велики просторы космоса. Но Крукс и Ганс ведут дружеские беседы. Говорит с Гансом и Голубь с надземной станции, говорят и товарищи с Земли. Вот и она светится в необозримой дали со своим верным спутником — Луной. Ракета с безумной скоростью отбрасывает назад пространство. А кажется, будто стоит на месте. Ганс нетерпеливо торопит рычагами свой звездолет.

— Да ну же, лети скорей! Нас ждут товарищи, наша родина, наша голубая звезда — лучшая среди звезд. Наша планета. Наш мир…

Ганс поет — он не может не петь от радости.

Воздушный корабль

(роман)

— Махтум! Ханмурадов! Ты чего тут лежишь? Мы тебя давно ищем! — Буся Шкляр раздвинул ветви можжевельника-арчи и свирепо смотрел на Ханмурадова сквозь стекла больших очков. Острый нос Буси покрылся потом, белая рубашка взмокла, хотя было еще только восемь часов утра.

Махтум Ханмурадов лежал в траве. Золотое шитье на его тюбетейке сверкало. Поддерживая голову бронзовыми мускулистыми руками, Ханмурадов сосредоточенно смотрел на лист репейника.

— Не мешай!.. Сейчас он полетит!

— Кто полетит?

— Восьминогий аэронавигатор. Вот, смотри, уже отдает концы!

— Как только ты можешь лежать на таком солнцепеке? Не человек, а туркестанская ящерица! — Буся подошел к Ханмурадову и нагнулся над репейником.

— Видишь?

Буся прищурил близорукие глаза. На конце листа возле иголки сидел паучок и хлопотливо перебирал ножками, выпуская по ветру длинную паутину.

— Не испугай его! — предупредил Ханмурадов. — Увидит — сбежит. У пауков четыре пары глаз — две во лбу и две пары на затылке. Кругозор чуть ли не в триста шестьдесят градусов. Всем бы летчикам такие глаза!.. Отдал концы! Полетел! Ловко он управляет! То выпустит паутину побольше, то укоротит, захочет остановиться — смотает паутину и приземлится. Он и продовольствие с собой берет: консервы, мошек сушеных. Они же, наверно, и запасным балластом для него служат.

— Ну вот, теперь еще и Буся пропал! — послышался из арчовых зарослей новый голос. — Шкляр! Ханмурадов!

— Хо-хо! Мы здесь! — тонким голосом ответил Буся и подхватил под руку Ханмурадова. — Идем скорей, Сузи зовет.

Ханмурадов быстро и легко поднялся, расправил руки, словно собираясь лететь, и посмотрел на синеющие горы. В горах он провел детство. Махтум ложился в траву, закладывая руки за голову, и смотрел на парящих орлов… Иногда в небе пролетали большие серебряные птицы — аэропланы.

После такого дня, проведенного в горах, Махтуму снились полеты, свободные полеты, без машины, без крыльев. Надо лишь поднять руки вот так, как он поднял их сейчас, и лети — над Нарыном, Сыр-Дарьей, Ташкентом, над горами, Иссык-Кулем, Балхашем… Дальше в своих детских грезах Ханмурадов не залетал. Но орлы и стальные белые птицы решили его судьбу.

По окончании школы он отправился в Ташкент, в авиационный техникум при авиазаводе.

И вот теперь…

Толпа шумно приветствовала появление трех «чемпионов» планерных состязаний: Сузи, Ханмурадова и Шкляра.

Ханмурадов одним прыжком взобрался на высокую трибуну, стоявшую в тени большого платана, и огляделся.

Кого только не было в этой пестрой толпе! И москвичи, и ленинградцы, и крепыши украинцы, и стройные кавказцы, но больше всего выделялись смуглые, загорелые туркмены. В основном это была молодежь. Много было и школьников-авиамоделистов.

Толпа расположилась табором на большой поляне. Два серебристых аэроплана грелись на солнце. Налево, возле подошвы горы, лежали планеры всевозможнейших форм, систем и размеров.