Наш человек в Интербеллуме готовит горячую встречу франкистам и легиону "Кондор" - деньги есть, железо в производстве, осталось самое важное - люди.
Частный бронекорпус Джона Грандера усох до батальонной группы, но головняка меньше не стало. А еще женитьба, золото, собственное (пусть очень небольшое) государство, маленькая победоносная война, пристальное внимание президента США и советской разведки.
Глава 1
Степь да степь кругом
Хорошая война начинается с авиаразведки, а для нее нужен трактор с бульдозерным ножом. А где застряла этот чертова железяка, неизвестно, и потому вся наша шайка-лейка уже который день маялась тревогой, ожидая постройки взлетной полосы.
Вот с остальными пятью тракторами как раз все ясно — строго по графику приплыли в Буэнос-Айрес, там их перегрузили на речные баржи, сейчас плавно шлепают вверх по течению Параны, миновав Росарио и Санта-Фе. Еще дней десять, и они прибудут в Пуэрто-Касадо, наш главный логистический хаб. Только за это время нас выбомбят.
О, накаркал.
Приложил бинокль к глазам — мать моя женщина, боливийцы что, решили бросить в налет всю свою авиацию? Раз… два… пять… девять виккерсовских Vespa III и двенадцать кертисс-райтовских Osprey.
Сейчас нас будут убивать и грабить…
Наученные горьким опытом две колонны самолетов шли на большой высоте, но вокруг «штаба фронта» столько всего натыкано, что промахнуться трудно. По всем лагерям уже трубили тревогу, наши спешно загоняли «Атланты» с ценным имуществом в укрытия под маскировочные сетки.
Поначалу гул походил на зудение чакских комаров и проклятых москитов, но с каждой секундой рос и делался громче.
— Jefe, в укрытие, — взял меня за локоть Ларри.
Перекрытые щели мы отрыли сразу же, как только пережили первую бомбежку — слабенькую, всего двумя самолетами, зато теперь Панчо, я да Ларри вальяжно расселись в укрепленной досками траншейке, Хосе в другой щели, там же и радисты.
Радисты, блин, у них же сеанс!
Высунулся — так и есть, сидят под тентом в наушниках, ничего не видят и не слышат. Посмотрел на небо — секунд тридцать у меня есть, выпрыгнул и побежал к ним.
— Стой! Куда??? — в два голоса заорали за спиной.
Радиста я ухватил буквально за шкирку и вышвырнул из палатки, прямо в руки догнавшего меня Ларри.
— В укрытие!!!
Второй радист после секундного замешательства выдергивал штекеры головных телефонов и гасил станцию, закрывая ее металлической крышкой, когда я дотянулся до него:
— Бросай рацию! В укрытие!
Рядом грохнуло, в стену палатки ударила тугая стена воздуха, меня по затылку стукнуло колом, нас накрыло брезентом, а сверху забарабанили комья земли.
Отплевываясь и чихая, мы с радистом копошились под навалившейся пыльной тяжестью, пытаясь выползти из-под завала.
Блин, сейчас меня убьют!!! От этой мысли и противного свиста бомб в теле образовалась неприятная слабость.
Второй взрыв уронил стойку, падавшая аппаратура стукнула меня по башке и запутала лабиринт еще больше. К счастью, Панчо вспорол ткань снаружи, и мы на карачках выбрались на волю.
Веспы отбомбились и вставали в круг, на их место заходили Оспреи. От головного отделилась черная точка, следом бомбу скинули со второго…
Мозг, как уже несколько раз бывало, работал с исключительной четкостью — я видел траекторию и понимал, куда упадет бомба. Потащил радиста и Ларри в сторону, а за секунду до взрыва нырнул рыбкой на землю, потянув их за собой. Вихрь раскаленного воздуха, напоенного вонью горелого тротила, обдал спины, мы сразу же вскочили и через два прыжка упали в щель.
Не успели мы отряхнуться и сесть поудобнее, как туда же запрыгнули два парагвайца — капитан и лейтенант.
Капитан матернулся на русском и принялся рукавом счищать грязь с фуражки. Я поначалу хмыкнул — Парагвай вовсю принимал на службу белоэмигрантов, вон, даже начальником генштаба у них генерал Беляев, но потом взгляд зацепился за шрам, пересекавший неподвижную правую бровь.
Судя по тому, что Панчо схватился за кобуру, он тоже заметил шрам и узнал капитана.
Тот поднял грязное лицо, глаза его расширились, рука цапнула пистолет. Ничего не понимавшие лейтенант и Ларри немедленно повторили маневр.
Три квадратных метра, четыре пистолета, пять человек. Панчо напряженно давил косяка на капитана, капитан — на Ларри, побледневший блондин-летеха, совсем мальчик, едва ли двадцати лет, не понимал, что происходит, но защищал начальника без раздумий.
Блин, сейчас взорвется еще одна бомба, и мы с перепуга друг друга перестреляем!
— Отставить! — прохрипел я пересохшим ртом и для гарантии придавил ствол Панчо вниз. — Отставить!
Не дожидаясь конца бомбежки, сместившейся от нас на запад, капитан, не поворачиваясь спиной, выбрался из щели, за ним вылез лейтенант. Медленно, не сводя с нас глаз, они ушли.
— Грохнуть его надо было, — буркнул Панчо.
— За что?
— Для профилактики.
— Ну, знаешь! Так можно половину наших контактов перестрелять.
— Ты как хочешь, а мне сдается, что этот капитан и есть нью-йоркский снайпер. И он бы тебя грохнул без вопросов.