Как дерево растёт, ветвится и отправляет летать с ветром сонмы листьев, так и жизнь стремится. И как прожить её, если...
Часть 1
Глава 1
Какая земля, такие и люди.
Какие люди, такой и земля будет.
(народная присказка)
Мала стояла на дороге и смотрела на деревеньку. Прошло уже не мало времени, как она вышла за очередной поворот дороги и, наконец, увидела семь труб и крыши, торчащие над частоколом. Девушка мало что знала о жизни не в городе, но всё равно замечала множество отличий от тех селений, что встречала ранее в пути, и ещё раньше в тихие годы. И хоть ничего из увиденного не могло изменить её решение, она немного робела и долго не решалась пойди дальше.
И вроде бы что тут такого? В большей части Земли Ста Рек не найти, наверное, деревни меньше чем на дюжину домов, а то и на все две. Да и не огораживаются они так. Зачем? От лихого люда княжъ с дружиной защитит, а если сами княжи что не поделят, так они всё равно простых селяней поберегут — кто бы не пересилил, а с этой земли им тоже кормиться. Даже если кметей под щиты поднимут, поля и огороды обойдут. Так что зачем ставить частокол? Плетень по пояс, разделить землю в огородах, и забор повыше кругом двора. А поля вовсе лишь межками в аршин шириной разделяли.
Тут же Мала не видела есть ли заборы внутри частокола, но сам частокол явно простоял уже не один год — острия потемнели, но среди них попадались и свежеобтёсанные, красующиеся светлой древесиной. Огороды, поделённые на части были чуть поодаль, а не примыкали к дворам. И их заключал внутри плетень, обсаженный малиной. Мала их рассмотрела-то лишь потому, что стояла выше по склону. Зато вот полей было почти не видно. По пути она несколько раз встречала расчищенные полосы подсечек, распаханные и уже покрытые всходами, и даже попалась одна полоса брошенная и поросшая дикой травой. Впрочем, даже оставленное поле теперь служило пастбищем для коз. А вот дедова или пращурова поля нигде не было видно, будто бы старики на этой земле ещё не умирали. А коль в ближней в эту сторону, то бишь самой первой, деревне ещё не ушло поколение, значит и остальные поселения не старше и не больше.
До боли прикусив губу, волховица сделала глубокий вдох и выпустила так много силы, что на миг потемнело в глазах. Выпрямилась, проверила в порядке ли волховка и остальная одежда, не сбились ли повой с обручем, и зашагала дальше к воротам в частоколе.
Потоки силы, наполненные подчиняющей волей, мягко растеклись вокруг, затапливая дом за домом и подсвечивая людей в деревне. Сразу же стал заметен и местный староста — к нему уже бежали несколько детей, желая рассказать о незваной гостье. Спустя пару долей времени, когда Мала дошла до окружённого пышной мать-и-мачехой колодца, к ней вышли дюжина мужчин и женщин, а детвора и чуть ли не половина остальных жителей попрятались за ближними воротами посмотреть да послушать. За главу у них был немолодой рыжий кмет, иссушенный трудами и делами.
— Зачем пожаловала? — без доброй вежи начал староста, подбочинясь и недобро прищурив глаза, обострив глубокие морщины на лице. — Тут вольные земли и волхвы нам не указ.
— И вам здоровья. Раз земли вольные, то почему бы и мне вам соли не занести и не попробовать хлеб от вашей печи? — Мала достала из вретища маленький, с мизинец, мешочек с крупной солью и легко бросила прямо в руки женщине, стоявшей рядом со старостой. Она поймала его, осторожно распутала завязки, заглянула и крикнула в сторону одних из ворот невестке вынести утреннего хлеба кусок побольше.
Пока ждали, Мала осторожно своей силой касалась сердец вольных кметов и кметок, стирая сомнения и подготавливая согласие на будущую просьбу. И улыбалась, стоя в тишине. Когда принесли хлеб, с удовольствием отломила сколько рука взяла и съела, запила водой из колодца и почувствовала, как все кругом стали спокойнее.
— Так зачем пожаловала? — уже не так сердито вновь спросил староста.
— Познакомиться, соседями будем, — волховица чуть заметно покачала головой, даже колты не звякнули. — И попросить людей дворик нам с сестрой построить. Да не за даром, живикой отплачу!
Волховица огляделась, заметила устроенную зачем-то под одним из заборов узкую грядочку с едва взошедшей зеленью, подошла к ней и, достав из кошеля, сыпанула щепоточку серого порошка. Листики тут же пошли в рост и даже далёкая от огородничества Мала узнала редиску.
— Земли за Последней за прошлые два века много кто пытался обжить, но два-три поколения и кметы возвращались к прадедовым могилам. Урожаи на таким трудом расчищенных полях раз в несколько лет хороши, но вдвое чаще едва-едва дадут дожить до весны. И купцы в этот угол не заглядывают. А так поможете нам — и будет чем детей кормить не только всю зиму, но и до нового урожая. Силу живики и сами видите. — Пока Мала говорила, редиска уже показала красные бока из земли, будто прошла дюжина дней. Староста переглянулся с соседями и вновь нахмурился, что-то подсчитывая. — Я знаю, что дальше есть ещё деревеньки, похожие на вашу на один-два рода. И что надолго уходить от полей никто не хочет. И разве не чем больше людей собрать, не быстрее будет дом двум сиротам построить? Соберите и оттуда люд, живики, если хорошо всё будет, не пожалею.
Мала улыбнулась и резко стянула свою силу к кметам, толкая согласиться, крепко сжала их волю, выжимая «да». Вот и староста внезапно кивнул, а потом проворчал согласие и пригласил волховицу зайти в дом, отдохнуть и поговорить. Девушка согласилась и уже через две части часа сидела напротив печки и пила травяной чай со старостой и пятью такими же, но более крепкими кметами и одной немолодой кметкой. Они долго торговались и обсуждали что и за что готовы сделать и сколько людей понадобится, пока не условились, что через десять дней Мала возле этой деревни встретит тех, кто возьмётся для неё строить и их семьям задаток живики оставит. На том и порешили.