Тем временем из штаб-квартиры пришло чуть ли не истеричное послание с повторным приказом изъять Акиру Кирью. Парень с чем-то таким вышел на рынок, от чего у кого-то на континенте опустилась матка. Петля вокруг горла Джима сжималась всё туже и туже. Он попробовал пробиться к родственникам Кирью, рассчитывая захватить кого-либо из них, а затем выманить на эту наживку и самого парня. Очень рискованный ход, но насколько — Джим узнал лишь чуть позже. На общую почту пришли фотографии всех кровных родственников команды, включая обеих годовалых дочерей Салливана. Только фотографии и расчеты, повествующие, что из кожи одного человека может получиться от пяти до восьми кошельков. В том числе и детских, с нашивками в виде милых котиков. Их дизайн прилагался, как и рекомендация не трогать чужих родственников.

В тот день Джим напился в слюни. А затем решил идти ва-банк, взять парня под дулами автоматов, а затем тупо вывезти из страны до того, как кто-либо очухается. Только вот кто-то успел устроить засаду прямо перед ними… и чертов японский школьник разделал два автобуса опытных бандюг на стонущее сломанное мясо, буквально вырванное у него изо рта добрыми полицейскими. Которые, черт побери, вскрыли их лежку с людьми и автоматами, после чего из Вашингтона пришла новая истеричная команда — сворачиваться.

Обросший ухмыляющийся гад, сидящий напротив него, был прав. Он не держал Салливана за яйца, за них цеплялись все остальные, а Баранов, чертов поганый Баранов, упивающийся этим зрелищем, был единственной ниточкой для команды, что могла позволить им сохранить работу. С просранными фондами, с полным провалом по всем статьям, с обостренными политическими отношениями, с упавшей на дно репутацией. Количество претензий, которые бы раньше просто не осмелились подавать, теперь переходило все возможные пределы, а хуже того — могло быть обнародовано. Японцы, чрезвычайно занятые внутренними делами страны, могли пойти и на это.

— Что ты хочешь, Баранов? — сдался Джим, — Что ты хочешь и что тебе есть предложить?

— А ты уверен, что есть, а, Джимми? — прокрутился на стуле хакер, — Ты думаешь, я тут работал на мамочку Америку, не покладая рук, пока вы тренировались в минетах?

— Да, уверен, — поморщился специальный агент, — Иначе бы ты себя не вел как упивающийся последний мудак. Как, сука, победитель. Не я и ни мои парни не приставляли тебе электроды к яйцам, Баранов, так что твои крысиные ухватки почти кричат о том, что у тебя что-то есть. Что-то достаточно жирное, чтобы спасти наши жопы. Теперь я хочу знать, что это, и что ты хочешь взамен.

— Тогда смотри внимательно за руками, — клоунски поднял русский свои грабли в воздух, начав ими изображать двух «гусей», говорящих по очереди, — Я. Нашел. Мужика. Который. Может. Создавать. Роботов! На. Основе. Надевших. Черное. Живых! Полностью подчиняющихся! Роботов! У меня! Есть! Даже! Видео!

Специальный агент Джим Салливан сглотнул ставшую очень вязкой и горькой слюну. Это была… бомба. Это было куда круче какого-то школьника. Это могло изменить мир. За это им простят всё, осыпят наградами, поцелуют в задницу…

— Что. Ты. Хочешь? — уподобляясь дурашливому тону Андрея Баранова, отрывисто пробормотал он.

— Ты. Поможешь. Мне. Умереть, — почти пробулькал русский, не переставая делать «гусиков», но затем перешел на нормальный тон, — Я сдохну по твоему приказу, Салливан. Меня застрелят где-нибудь в переулке, а ты подтвердишь, мамой и Господом Богом поклянешься, отсосешь еще пару километров членов за потерю ценного подчиненного, но подтвердишь, что Андрей Баранов сдох. Понял?!

Теперь у застрявшей в горле слюны специального агента появился еще один привкус, устойчивый, как сама смерть. Привкус государственной измены. Своей будущей и его, Баранова, прошлой. Пока японцы их нагибали во все позы, эта бородатая тварь искала что-то, что поможет ей смыться, сбросить поводок. Искала и нашла. Салливан не сможет отказаться от этого предложения.

Этот привкус…

Смыть его будет еще тяжелее, чем обычно.

— Что вы с ней сотворили?! — прошипел мне на ухо Рио, когда мы рассаживались в автобус, — Шираиши стала совершенно другим человеком!

— Она всегда такой была, просто не показывала, — пробурчал я, отодвигая лицо «грязного блондина», — А теперь иди отсюда, впереди два часа езды, и я их собираюсь проспать.

…от мира как раз получилось отгородиться самой Маной, которая отлично выспалась, придя вместе с Асуми домой ровно в половину десятого. Хиракаве на растерзание мы отдали заместителя старосты, и хафу с удовольствием ей портила кровь, да и всем остальным тоже. Кроме крепко уснувшего меня.

Сама экскурсия не отложилась в памяти. Вымотанный последними днями и навалившейся грудой дел, я отдыхал, уделяя внимание лишь девушкам и своему сотовому телефону, изредка мигающего сообщениями, что цель моей охоты задела еще один из раскиданных мной в сети «сторожевых флажков». Программа медленно и верно вычисляла местоположение гениального психа, который, по моим собственным убеждениям, не заслуживал ничего, кроме глубокого уважения. Посмертно, разумеется.

Да, маги прокляты в своем существовании, они несут вред и погибель цивилизации. Но та сама обладает грехами, которые я с легкостью назову чудовищными. Чтобы использовать какое-либо из по-настоящему опасных заклинаний, придуманных, к примеру, мной, маг, этот редкий носитель таланта, должен не просто иметь силы на реализацию подобного, он должен обладать разумом, знаниями, ресурсами и опытом, которые уже возносят его над абсолютным большинством человечества. В то же время, здесь? Даже самый нищий фермер, полуграмотный и одичавший, без особого труда может создать бомбу, что унесет сотни человеческих жизней.