Мы часто спорили до хрипоты, а каких мне усилий стоила реконструкция верфи. Совсем недавно на её двух стапелях собирали так называемые набойные ладьи. К килевой балке, роль которой играли крупные стволы дуба или липы крепились доски для увеличения высоты бортов. Технология изготовления досок — отдельная песня. В ствол вдоль его длины вбивали клинья и распорки, раскалывая таким образом дерево. Потом получившиеся заготовки обтёсывали и получали доски различной толщины. На этом фоне моя продукция была просто верхом совершенства. Мои доски имели одинаковую толщины и ровные края. Правда по верфям пустили слух, что мои доски долго не проживут. Но я относил это к проискам злопыхателей, мои идут доски нарасхват. И технологию их производства я уже отработал.

Ель и сосну рубили зимой, начиная с конца ноября по февраль. Желательно это делать в новолуние, так старики бают. Зиму стволы лежали в лесу, так древесина крепче становится. Сам не проверял, но мастера врать не будут. А когда сходил лёд, стволы сбивали в плоты и спускали к моему селу. Там с помощью лошадей мои рабочие укладывали лес в штабеля так, чтобы древесина проветривалась. Сверху сбивали навес от прямых солнечных лучей и дождя. Отдельно лежат стволы дуба и лиственницы. Без них никак, самые важные элементы судна изготовляются именно из дуба. Срок жизни судов с использованием дубовых досок от десяти до сорока лет. Говорят, что английский дуб ещё дольше стоит. Но где мы, а где Англия.

Далее сезон дерево сохнет и только потом мы пускаем его на распиловку. Процесс не быстрый, зато на мою доску запись задолго вперёд.

У меня уже работают два водяных колеса, второе в прошлом году поставили. Четыре бригады работают в две смены, зарабатывая мне денежку. Но и мои рабочие в накладе не остаются. Они у меня на сдельщине, зарплата зависит от выработки. Вот и стараются.

Реконструкция верфи обошлась в целое состояние. Зато сейчас у нас четыре стапеля, два из которых под крупные суда.

В Новгороде на верфях выпускают в основном речные суда. Это насады, которые строились по технологии струга. Соединяли элементы корпуса методом «на вицу». Это крученные ветви и корни деревьев. Ими стягивали конструкцию, уплотняли пенькой и смолили.

Насад и набой — суть одна технология. Только насад уже имел дощаную палубу и являлся боевым судном. Набой же являлся чисто вспомогательным или торговым для перевозки грузов. Такая лодка брала до 15 тонн груза. Внешне насад и набой не сразу отличишь, нужно заглянуть внутрь.

Выпускали верфи ушкуи — универсальные речные суда, шняки от 6 до 12 метров в длину и конечно классическую русскую беспалубную ладью.

Из крупных кораблей строили беспалубные парусно-гребные карабасы. И считалось, что этого достаточно для наших мест. Мне же хотелось спускать на воду что-то посерьёзнее. Ну типа поморского однопалубного коча или как их называли «кочмара», «поморская ладья». Это уже было серьёзное двух-трёхмачтовое судно длиной до 25 метров и шириной до 8. Такая могла взять на борт до 300 тонн и пройти при попутном ветре до 300 километров в сутки. Осадка до полутора метров позволяла свободно преодолеть Волхов и выйти в Ладогу. Но всё упиралось в упрямство моего главного корабела. Он мои доски-то с трудом переварил, но отказаться от соединения «на вицу» в пользу металлических скоб и гвоздей — категорически отказывался. Работу «вгладь» мастер вообще считал блажью. Я вскоре созрел и решился искать корабельного мастера в Голландии, там успешно строили каракки и когги. Эти монстры длиной до 50 метров, шириной до 12, высота бортов 9 метров, могли брать до 900 тонн груза. Развитое парусное вооружение — три мачты, высокие надстройки на баке и юте позволяют с комфортом путешествовать по морям и океанам.

Пока я наводил справки среди ганзейцев о корабельном мастере, который бы согласился переехать к нам, мне посоветовали обратить внимание на одно семейство.

Его глава Трифон Амосов, потомок мореходов, промышлявших зверя в Белом море. Перебрался к нам всем семейством из Холмогор и осел тут. Лет пять назад выкупил у разорившегося купца небольшую верфь и вместе с тремя сыновьями строит лодки чисто речного класса. Классические ушкуи, но что интересно, обшивку лодок всегда набирают методом «внахлёст», другие мне не попадались. А эти ребята работают «гладью», цена на такие суда выше и ватажки ушкуйников кривятся, предпочитаю более дешёвые лодки. Судно, построенное из несушёной доски методом «внахлест» от силы проходит лет пять, оно тяжелее, зато в полтора раза дешевле. Ватажники живут одним днём и не готовы переплачивать. Проведённое мною дознание выявило, что у клана Амосовых проблемы финансового характера. Амосовы задолжали приличную сумму и не заметно, чтобы они смогли вернуть взятую купу вовремя. Я даже знаю тех людей, которые вошли в их положение и заняли кругленькую сумму. Эти кого хошь сожрут и не подавятся. Думаю, что вскоре верфь поменяет своих хозяев.

Живёт мастеровое семейство тут же при верфи. Действительно, что для них поставить большой деревянный дом. Вернее целый комплекс. В центре пятистенок, к которому жмутся стандартные срубы-четырёхстенки. Видимо сыновья отделились, но хотят жить под одной крышей. Весь жилой комплекс подведён под одну крышу.

Главе семьи лет пятьдесят. Невысокий и жилистый. Кожа напоминает шкуру моржа, такая же продублённая и в морщинах. Но синие глаза смотрят молодо, с немалым интересом. В избе тепло и вкусно пахнет варевом. Это хозяйка суетится у печи.

Я представился сразу, чтоб не погнали и вот что интересно. Трифон пригласил меня перекусить чем бог послал. Вот так сходу, уверен, что слыхал уже про меня. Доски-то у него мои на участке лежат.

Хозяйка поставила на стол посудину с ароматным горячим варевом, хозяин выделил мне деревянную ложку с длинной ручкой.

Хм, а вкусно. Это разваренная морская рыба, что-то из овощей и пшенка. Ничего такого особого, но чем отличается блюдо, приготовленное хозяйкой от того, чем вас угостят в корчме или едальне? Видимо нормальная хозяйка вкладывает в него душу. Заметно, что Трифонова жинка своего мужика любит и ценит.