В итоге сумку я собирала по-спартански быстро, в нее уместился любимый летный комбинезон, несколько смен белья, голофото родных и близких и несколько дорогих сердцу мелочей, правда напоследок бабушка умудрилась все же всунуть выходное платье и туфли на 'шпильках'. Сверху кинула форму, чтобы переодеться перед отлетом. Больше не взяла ничего, всем необходимым нас должны обеспечить в ВЗА.

– Ну зачем? – возмутилась я, – нам на месте выдадут все, что нужно.

– Женщина всегда должна оставаться женщиной, – улыбнулась бабушка, – а скрывать красоту, которой одарила тебя природа – вообще преступление, Алевтина.

– Спасибо, – я чмокнула в щеку бабулю Таю, которая, к слову сказать, выглядела не многим старше меня самой. Спорить с ней было совершенно бесполезно.

Вечерние шашлыки, а потом традиционное чаепитие с маминым черносмородиновым вареньем и вот, наконец, солнце скрылось за верхушками деревьев. Белые ночи! Будет ли мне вас не хватать там, куда я лечу? Утомленная насыщенным днем, я засыпала в своей кровати, на которой спала с детства.

Ранний подъем, скованное прощание, обещание встретиться на космодроме и вот я уже выхожу из центрального телепорта Тайбэя на Тайвани. Еще издали заприметила старенький белоснежный флайкар с черно-желтым логотипом 'АрхеоКосмос'. В детстве, название фирмы, где трудилась бабушка Пелагея, казалось мне волшебным, сама не знаю почему. Наверное, потому что, работу космоархеологов я считала увлекательной, ведь они сталкиваются с огромным количеством удивительных загадок истории. Прапрабабушка стояла у летуна и махала мне рукой.

– Алюша, егоза моя, как же я рада тебя видеть! – крепко обнимая меня, сказала бабушка Пелагея.

Двери флайкара поднялись вверх и из салона вышел огромный мужчина, ростом значительно больше двух метров. Его черная кожа, сплошь испещренная узорами ярко-зеленых татуировок, блестела на солнце, с ней ярко контрастировали синие глаза, под пристальным взглядом которых я на какое-то время почувствовала себя неуютно. Мне приходилось видеть представителей его расы по головизору. Этот народ именовали влаппи, родной планеты они не имели, да и не помнили, зато их колонии и поселения можно было встретить во многих местах Вселенной. Влаппи могли селиться в самых тяжелых климатических районах из-за своей природной выносливости и силы. Из них получались хорошие военные и наемники, а еще, они были чудесными хозяйственниками и администраторами, благодаря своей бережливости. Мужчина взъерошил огромной рукой короткий ежик зеленых волос на голове и улыбнулся, обнажая крепкие удлиненные резцы. Мамочки! Улыбка показалась мне поистине устрашающим оскалом.

– Здравствуйте, – вспомнив о приличиях и отстранившись от бабушки, попыталась быть вежливой я.

– Стравствуйте, шетера Айлевтина, – с каким-то мурлыкающе-шипящим акцентом ответил мне гигант, – Пейлакея Тшоновна много о вас рассказывала.

– Познакомься, Аленька, – отмерла бабушка, – это наш завхоз, уважаемый Кета-уаси.

– Очень приятно, – сказала я и кивнула. Подать руку такому громиле я побоялась.

– Ну вот и славно, что мы все познакомились, – обрадовалась бабушка Пелагея, – сейчас Кета-уаси заберет партию тайваньского лосося для нужд лагеря и махнем домой на Йонагуни.

Последующие полчаса, пока огромный завхоз решал разные проблемы, мы с бабулей тихо общались в салоне флайкара, сидя под освежающими струями прохладного кондиционированного воздуха. Я вяло упомянула о том, как обстоят дела у всех домашних, включая папину любимую рыбку скалярию Карлоса, а бабушка взахлеб рассказывала о новом открытии, которое они сделали, благодаря экспериментальной установке с Астерии.

– Это совершенно удивительно! – с горящими глазами говорила бабушка, – эта установка позволяет просканировать всю поверхность дна на глубину более ста пятидесяти метров, причем данные обладают просто феноменальной точностью. Мы провели ряд исследований, и ты представляешь, под огромными каменными плитами древнего города, которым более одиннадцати тысяч лет, оказался еще один город – более ранний, более красивый, более развитый. Алька, это почти со стопроцентной вероятностью наследие апаньяр. Просто сумасшедшая удача! Словно кто-то судорожно застраивал огромными каменными блоками то, что было, словно пытались скрыть следы цивилизации изначальных.

– А почему астерианцы помогли? – спросила я, отчего-то вспомнив несостоявшегося Хуниного ухажера.

– Ну как же, – всплеснула руками бабуля, – все заинтересованы в наследии апаньяр, а астерианцы одна из самых развитых и древних рас входящих в состав МКН, древнее разве что эленмарцы. Хотя, если мы сумеем попасть под каменное плато, то там могут обнаружиться доказательства того, что и человечество стоит на одной с ними ступени.

– А в чем проблема?

– Проблема в том, что нельзя попасть в нижний город не разрушив верхний. Получается, чтобы посмотреть на один памятник, нужно уничтожить другой. Это недопустимо.

– Вот бы взглянуть на все это чудо! – воскликнула я, – так давно не была здесь.

– Дааа… – улыбнулась Пелагея Джоновна, – года три, не меньше. А дельфиненок то твой подрос, огромным стал, почти два с половиной метра. Часто приплывает.

– Тони? – удивилась я, вспомнив, как выхаживала, спасенного из сетей браконьеров полосатого дельфиненка, – забыл меня наверное…

– Не думаю. Мне порой кажется, что он тебя выискивает, – бабушка заговорчески подмигнула, – а один раз я даже слышала, как он тебя звал.

– Как это звал?

– Нам передали для испытаний один из образцов экспериментального прибора – зоолингво. Иногда получается настроиться на волну животного и услышать, что оно говорит.

– Чудеса… – благоговейно прошептала я.

– Вот ты его и опробуешь на Тони, – подмигнула бабуля, – с нами он говорить отказывается, хоть и приплывает.

– Ура! – закричала я и бросилась на шею к своей хрупкой и молодой бабушке, – ба, ты все можешь!

Я умоляюще смотрела ей в глаза.

– Чего тебе? – Пелагея Джоновна хитро прищурилась.