Ковыляя, как кляча, которую уже давно пора пристрелить просто из милосердия, я отперла дверь и вошла в дом. Приняла душ, почистила зубы, надела чистую одежду. Времени было еще с запасом, хоть и небольшим.
Есть не хотелось, да, по правде говоря, было и нечего, и я решила, что перехвачу что-нибудь на работе. Солнце уже начало припекать, так что волосы почти просохли естественным путем, я привычно собрала их в хвост и отправилась открывать лавку.
Первый покупатель объявился только спустя полчаса после открытия. Молодой мужчина в линялых шортах, белой футболке и мокасинах, он был настолько черен от загара, что издалека его можно было принять за местного. Но вблизи стало видно его европеоидные черты лица и голубые глаза.
– Это те самые, которые молодые кубинские женщины крутят на своих смуглых упругих бедрах?
– Наверняка, – сказала я и вытащила из-под прилавка коробку «кохиб». – Двадцать долларов за штуку, четыреста долларов за коробку.
Он взял одну сигару и поводил ею у себя под носом, втягивая ноздрями воздух.
– Контрабандная.
– Скорее всего.
– Не скорее всего, а точно, – сказал он. – Они напоминают мне жаркие кубинские ночи. О, это было прекрасно, жаль только, что мне пришлось покинуть Остров Свободы в некоторой спешке, а пограничники пытались обстрелять наш катер.
– Вы тоже контрабандист?
– О, нет, – сказал он. – Я Холден. Генри Холден. Я – британский шпион.
– А я – Боб, – сказала я. – Богиня хаоса и разрушения.
– Прямо как моя бывшая жена, – улыбнулся он.
Зубы у него были белые и безупречно ровные. Видимо, в Интеллидженс Сервис хорошая стоматологическая страховка.
– Угу, – у меня не было настроения соревноваться с ним в остроумии.
– Сегодня вечером я буду пить и курить сигары в компании резидента ЦРУ и одного подозрительного русского, – сказал Холден. – Думаю, что он из КГБ. А на следующей неделе я собираюсь полезть в джунгли в поисках странного.
– Отличный план.
– И в связи со всем этим у меня к вам вопрос, Боб, – сказал он. – Что вы делаете завтра вечером?
– Торгую сигарами.
– А после работы?
– За мной пытается ухаживать один парикмахер, – сказала я. – У него есть опасная бритва.
– А у меня есть пистолет и лицензия на убийство, – сказал Холден. – Правда, я оставил все это в других штанах.
– Тогда приходите, когда переоденете штаны.
– Заметано, – он вытащил из кармана четыре мятые сотенные купюры, положил их на прилавок, сунул коробку с сигарами под мышку и ушел.
Сразу после него явился Карлос и стал настойчиво вопрошать, что это за гринго.
– Просто гринго, – сказала я.
– Когда он проходил мимо парикмахерской, странно на меня посмотрел.
– Возможно, он просто хотел постричься, но у него не было денег, – сказала я.
– Думаешь?
– Конечно.
– У гринго всегда есть деньги, – сказал Карлос.
– Не всегда. Я, например, тоже гринго.
– Ты уже своя, Боб, – сказал Карлос. – Чего от тебя хотели эти парни из отеля?
– Просто один старый знакомый попросил о встрече, – сказала я.
Карлос нахмурился. Не знаю, что ему больше не понравилось, сам факт наличия у меня старого знакомого или его связь с «Континенталем».
– Здесь не принято о таком спрашивать, и я никогда не задавал тебе этого вопроса, Боб, – сказал Карлос. – Но любопытство гложет меня изнутри, как сотня голодных хорьков, и я надеюсь, что ты не обидишься…
Он замялся.
– Ты, наверное, хочешь спросить, чем я занималась до этого, – предположила я.
– Ну… да.
– Я была копом, – сказала я.
– Копом? Ты работала в полиции?
– В убойном отделе.
– А потом…
– А потом что-то случилось, – сказала я. – И теперь я пытаюсь стать другим человеком. А тот старый знакомый из отеля – это всего лишь отголосок моей прошлой жизни.
– О, – сказал он. – Ясно.
Тут к Карлосу пришла клиентка, и он отправился творить красоту, а я осталась в одиночестве и подумала, кого я пытаюсь обмануть. Я ведь вовсе не стремилась стать другим человеком, это для меня был бы слишком амбициозный план. Все, что я пыталась сделать, это не развалиться на части, и получалось у меня так себе.
