В доме нас встретила Крыса - округлила глаза, присматриваясь к одежке, и констатировала, задержав взгляд на медике:

– Ля подруга, ты фифа.

– Сама дура, - буркнула Ива по-детски. Памятник крепко выбил ее из колеи.

– Ну ниче так, - примирительно сказал выглянувший из комнатки Замес. – Хотя и непрактично.

– Че? Где?
– в коридоре возник тощий, на лбу которого алела свежая ссадина.

Я покосился на Крысу, и та самодовольно кивнула:

– Один, сука, ноль.

– Договаривались по счету три, - надулся показным возмущением тощий.

– Тренировка прошла штатно, - доложил Замес, ступая в коридор. Бойцы примолкли.

В наступившей тишине засопел Шибзик:

– А мне… можно… можно оставить…

– Куплено тебе, - отрезал я. – Вали.

Ива покивала, скромно улыбаясь. Вопрос, как пацан будет щеголять в обновках посреди говн, ее не волновал. Главное – благое дело. Умник чутка призадумался, хмыкнул и, уловив мой одобрительный кивок, поспешил за проводником. Пусть убедится, что местные адекватно оценивают доброту смены. Медик напряглась.

– Фрау, – окликнул я, давая понять, что спонтанный брифинг окончен. – Есть что пожевать?

В нашем распоряжении цикл, точнее уже меньше. Вводные получены, приоритеты расставлены, задачи распределены. И даст Ось, никого более не случится на пороге с очередным предложением о взаимовыгодном сотрудничестве.

День пролетел бодро. Под стук молотков, скрип талей и мат Пушинки. Бойцы трудились, местные сирые добросовестно отрабатывали хлеб, обстановка кипела и радовала мирными бытовыми нотками. Гости не сподобились, свои не подвели, как говорится. Хотя Пушинка все же чутка смущала.

Ближе к вечеру я перехватил ее на пятиминутке отдыха, когда она отошла от суеты и жадно припала к фляге, примостившись в уголке близ сарайчика. Махнул рукой насторожившимся бойцам и цивилам – мол резко продолжили то, что делали.

Женщина скрестила руки на груди, отчего та вспучилась холмами.

– Дернешься -умрешь, - сказал я тихо и безэмоционально. В собеседование играться некогда. – Кто ты такая?

– Пушинка я, - ответила дама, неосознанно вжимаясь в стену. Она кивнула на сирых: – Приглядываю за этими. Всегда приглядывала.

– Выбиваешься из общей массы, - признал я очевидное.

– Низкая благонадежность, - нахмурилась женщина. – Осмелилась возразить гвардейцу.

Я промолчал в ожидании.

– Трижды, сука, - закончила Пушинка, ощерясь. – Проблемы?

– За любой косяк этих людей спрошу с тебя, - скрежетнул я голосом. – Подчиняешься Замесу.

– Щупловат, - неожиданно хмыкнула дамочка. А через миг посерьезнела, отбросив браваду: -Услышала тебя. И благодарю, что дал нам убежище.

Я молча отступил. Она кивнула, поднимаясь, и рявкнула на ближайшего замызганного мужичка:

– Хули встал?! Мешок на горб и скачком, на!

Нравятся мне подобные беседы – коротко, по существу, не растекаясь мыслью. Каждый понял и сделал правильные выводы.

– Все нормально? – не мог не уточнить Замес, приближаясь.

– Приглядывай за Пушинкой.

Боец кивнул, принимая информацию и правильно воздерживаясь от комментариев. Настрой хоть и ровный, но дюже средний, подточенный общим гнетущим флером трущоб. На зоне и впрямь пободрее – опаснее, страшнее, но парадоксально светлее, если уместно сравнение. Мертвые развалины не таят полутонов.

Вечер потратили на подготовку к миссии и пустой треп, скрасивший неказистость обстановки. Немного света от керосинки, немного еды в прикуску, шум во дворе, где работники располагались на заслуженный отдых, потрескивание дров и слова, слова, слова. Лидировала Ива, рассказывая о секторах, близких к центровым. И, разумеется, познакомила народ с незавидной судьбой легионов, похороненных при жизни.

– Может кому-то мешал кодекс? – осторожно уточнил умница Замес.

– Свернули дискуссию, - оборвал я разговор. – Отбой.

Несвоевременные и неактуальные загадки лучше отложить до лучших времен. Впереди выход в поле. Ну и конечно ночь, которая могла преподнести сюрпризы.

Не преподнесла. После короткого завтрака и скомканных напутствий остающихся, бравая четверка отправилась в путь. Это если литературным языком - а так навесили груз, махнули, прощаясь и выперлись на улицу, где новый день двигал снулыми гражданскими. Влились в редкий поток и убыли, не заметив ничего предосудительного.

Ширму миновали на раз-два. Белая метка творила чудеса. Черные даже грозную гримасу не удосужились слепить – просто махнули рукой и подступили к следующим путникам. Интересно, есть ли метка, при виде которой они пожелают доброго пути? Вериться слабо, но чем Ось не шутит.