В сборнике юмористических рассказов Владимира Иванова высмеиваются стяжательство, бездушие, беспринципность, неразворотливость хозяйственников, пьянство, — словом все, что портит настроение людям.
ЛЕТАРГИЧЕСКИЙ СОН
Что ни говорите, а самый тяжелый труд — это безделье. Мучаются люди…
Вот таким мучеником был Митя Агапкин. Он слонялся по учреждению, как тень, приглашая сыграть в бильярд. Иногда просил взаймы четыре двенадцать на подарок жене… Все его жалели. Числился он старшим инженером по проверке колдоговора. Должность эту ввели на случай сокращения штатов.
Раз в год Митя монотонно читал все сто двадцать пунктов коллективного договора, который переписывался из года в год без изменений.
Однажды в клубе во время очередной читки он стал клониться к столу и упал лицом в бумагу.
Начали поднимать Митю, а он не дышит. Позвали врача. Осмотрел он Митю, прослушал сердце и сказал:
— Не тревожьте, уснул человек летаргическим сном от тоски. Вполне нормальное явление.
Успокоились все, даже электрик Чудов, у которого Митя накануне занял пятерку.
Спал Агапкин не один год. А руководство решало задачу — начислять или нет ему зарплату за это время.
Наконец было принято решение: «В связи с тем, что отсутствие Мити не сказалось на работе учреждения, зарплату ему платить». Чтобы обойти формальности, провели Митю затейником при клубе, где он лежал.
На четвертом году Агапкин беспокойно зашевелился, пробормотал что-то и снова затих. Дежуривший при нем начальник отдела кадров доложил директору:
— Похоже, Митя просит прибавку к зарплате. В связи с увеличением стажа работы.
— Напишите на Агапкина характеристику, рассмотрим, — пообещал директор.
К вечеру ему на стол положили бумагу, в которой говорилось, что Митя Агапкин работает в учреждении пять лет, с порученной работой справляется, морально устойчив, скромен, и на следующий день был подписан приказ о повышении Агапкину оклада на десять рублей.
Долго потом Митю приводили в пример беспокойным и неуживчивым людям. Утвердилось мнение, что с Митей можно легко сработаться.
ОДИССЕЯ АРГОНАВТОВА
Ночью Аргонавтов видел сон. Будто он долго и свободно парил в воздухе, а потом, как лебедь, отставший от стаи, устремился на юг.
— Растешь, Петя, — сказала утром жена, взбивая подушки.
— Пошлют в командировку, — по-своему интерпретировал сновидение муж.
Он оказался прав. На работе его вызвал к себе главбух Зубко.
— Вот какое дело. — Главбух посмотрел на Аргонавтова поверх очков. — Остались неиспользованными деньги по статье «Командировочные расходы» — семь тысяч рублей. Поедешь в Самарканд.
— Почему в Самарканд?
— Не хочешь в Самарканд, поезжай в Хабаровск. Посмотришь город, сходишь в краеведческий музей. Опять же суточные, проезд в мягком вагоне, номер «люкс» в гостинице.
Зубко прикинул на счетах:
— Итого расходов четыреста пятьдесят рублей. Нет, не пойдет! — Главбух почесал затылок. — Слушай, а что если на ТУ-104 вокруг земного шарика? Ты только представь. Пролетаешь над Прикаспийской равниной. Поднимаешься над Гималаями. Непредвиденная посадка на архипелаге Туамоту. Коралловый остров. Ночные костры. Пляски с туземцами… — Зубко снова взялся за счеты. — Проездные, суточные, круглоземные. Итого две тысячи восемьсот. Нет, не пойдет.
Главбух на какое-то время задумался, и вдруг лицо его прояснилось:
— Полетишь на Луну. На ракете. Один. Проездные, космические, лунные, невесомые, надбавка за перегрузки.
Полет на Луну был благополучным. Аргонавтов, привыкший к штурмовщине, выдержал все перегрузки.
После возвращения Аргонавтова на Землю Зубко потребовал от него авансовый отчет.
— Земные отметки налицо. — Главбух расправил командировочное удостоверение. — Убыл с Земли, прибыл на Землю, а где селенические? Где отметки о прибытии на Луну, убытии с Луны?
Аргонавтов оторопело посмотрел на главбуха.
— Может никаких подписей не надо? — взмолился он. — Вы же знаете, что я был на Луне.
— Я знаю, ты знаешь, все знают, а что покажу ревизору?
— Значит никак? — спросил вконец обалдевший Аргонавтов.
— Никак, братец, никак. Финансовая дисциплина. Авансовый отчет принять не могу. — Зубко сурово посмотрел на Аргонавтова и пошел докладывать о случившемся директору.
Когда главбух вернулся, лицо его было добрым и приветливым.