— У нее не было такой возможности, — буркнул Прохоров, — потому что у нас ее нагло украли.

— Ваша сестра? Говорят, она продала много фамильных ценностей.

— Юлианна к реликвии доступа не имела, — уже не так уверенно возразил Георгий.

— Дожили, — проворчал кто-то. — Княжеские дочери сбывают на сторону княжеские реликвии. О времена, о нравы.

— Юлианна ничего никому не сбывала! — возмутился Прохоров.

— Успокойтесь, Георгий Антонович, — холодно сказал Шелагин. — Ваша сестра так часто приторговывает артефактами, что я не удивился бы, продай она и реликвию ради какой-нибудь приглянувшейся безделушки. Отвратительно воспитанная девица.

— Можно подумать, ваши потомки воспитаны лучше.

— Мой сын и внук могут служить примером для подражания, — спокойно ответил Шелагин.

— А Николай? Вы к его воспитанию отношения не имеете?

— Увы, в его случае к моему воспитанию подмешивалось воспитание Живетьевых. Ни к чему хорошему это не привело.

— Вы в своей семье порядок навести не можете, а претендуете на наведение порядка в стране.

— В своей семье порядок я навел. Георгий Антонович, чем больше я с вами говорю, тем больше мне кажется, что находитесь вы здесь не по праву. Вы утратили собственную реликвию. Вы больше не княжеская семья. Более того, в настоящее время ведется дело по поводу противоправных начинаний вашего отца.

— Мой отец всегда беспокоился исключительно о благе страны, которой не везло с последними правителями. И мне кажется, Совет собирается совершить очередную ошибку.

— Георгий Антонович, — укоризненно сказал Дорофеев, — прекратите. У вас все равно нет шансов стать императором. У вас нет ни реликвии, ни личной силы, чтобы претендовать. Павел Тимофеевич свое право доказал. Я предлагаю провести голосование. Для начала — традиционным путем, чтобы учесть интересы, так сказать, почти бывших князей.

Прохорова в очередной раз перекосило.

— Думаете, вам удастся так легко от меня отделаться?

— Думаю, если вы не можете разобраться с собственной сестрой, то вам рано управлять не только империей, но и собственным княжеством, — жестко бросил обычно улыбчивый Дорофеев. — Что вы, что ваш покойный батюшка обладали удивительной способностью превращать заседания в балаган. Вот и сейчас мы вместо того, чтобы заниматься важными вопросами, почему-то должны выслушивать про ваши притязания на место императора. Видно, вашей сестре мало оказалось денег от продажи княжеской реликвии, подавай ей императорскую.

Я тоже был уверен, что Юлианна внесла свою лепту в желание брата встать во главе страны. И это единственное, что она могла вносить, потому что остальное она стремилась выносить, и довольно успешно. Обвинение в краже реликвии не на пустом месте появилось.

— Императорская реликвия была украдена Шелагиными у моего отца! — покраснев от натуги, проорал Прохоров так, что его голос несколько раз отразился от стен и вернулся к нему же.

— У вас нет ни малейшего доказательства своим словам. К тому же у вашего отца не было прав ни на какую другую реликвию, кроме собственной, — вздохнул Дорофеев. — Предлагаю поставить на голосование вопрос по участию родов, оставшихся без реликвий. Признаться, я полностью за то, чтобы их исключить из процесса.

— Не имеете права! — жалко взвизгнул Прохоров.

Но остальные князья уже тоже поняли, что пока здесь находится Прохоров, Совета не получится. Поэтому раздались выкрики о немедленном голосовании. Одновременно с выкриками начали подниматься руки, поэтому, когда Дорофеев решил приступить к подсчетам, стало понятно, что находиться Прохорову в зале аккурат до оглашения результатов.

И вот тогда из пространственного кармана Прохоров извлек пистолет. Маленький такой пистолет, максимум на шесть зарядов. И что-то я сомневался, что там обычные патроны…

Самым логичным было отправить Прохорова в целительский сон — и пусть им потом хоть Греков, хоть имперские службы занимаются. Это заклинание я и отправил, но оно сорвалось, как только достигло прохоровского тела.

«Подстраховался, — заметил Песец. — Заклинанием его не достать».

Я сразу отправил сообщение как Грекову, так и Шелагину.

«У Прохорова защита от заклинаний. Подозреваю, что и пули не простые».

«А как пел-то… — донеслось от Грекова. — Значит, не просто в курсе, но и запас есть. По-другому вырубить сможешь?»

«Меня сразу из невидимости выбьет, стоит мне коснуться этой зоны».

Экспериментировать, входит ли в нее голова, по которой можно треснуть чем-то увесистым, было не время. Как только я проявлюсь, у остальных в зале возникнет очень много вопросов. Разве что сбросить сверху на Прохорова что-то очень тяжелое? Но даже прицельный бросок не факт, что оглушит, и тогда неслучившийся правитель соседнего княжества устроит пальбу… Я стал переьирать свои способности и выяснил, что из навыков, не завязанных на магию, применимо мало что, если не раскрывать себя. Хотя если на Прохорова не действовала магия, то и его артефакты тоже не работали, а полагаться на один бронежилет — оставлять себя без должной защиты. Я прищурился, высматривая места в защите противника.