– Хотела бы я разлить по бутылкам этот аромат свежего воздуха и соленой воды, – говорю я Фарах.

– Уже планируешь следующее путешествие? – Фарах ехидно усмехается.

Трехчасовая поездка на астрологический ретрит в «Звездной гавани» заняла почти четыре часа, так как несколько раз я заставляла Фарах съезжать на обочину дороги, чтобы запечатлеть моменты, достойные Instagram.

У идиллической маленькой фермы я выпрыгнула из машины, перепачкав в пыли грунтовой дороги свои шлепанцы, и вывернула шею в поисках малыша, которого могла бы выдать за одну из своих трех девочек.

– Она слишком высокая, чтобы быть Дилан?

– Нет, но слишком светловолосая, – покачала головой Фарах. – Но вот та, в платьице в голубую полоску, похожа на Клару.

Тут и я заметила возле вывески «Собери клубнику сам» маленькую девочку.

– Ты гений, – сказала я Фарах и наклонила свой телефон, чтобы сделать несколько снимков, на которых я улыбаюсь из-за спины маленькой девочки, сидящей на корточках в отдалении с корзинкой ягод.

– Разве вы не планируете провести эти выходные в романтическом уединении, а не как обычно – в семейном отпуске? – спросила Фарах.

Горечь в ее голосе удивила меня, но обычно я не привлекаю Фарах к фотосессиям: у нее не хватает терпения выслушивать банальности.

– Я не собираюсь публиковать их сейчас. Они появятся на следующей неделе. Это называется планированием контента, – пояснила я.

– Жаль, я не могу принять роды заранее, чтобы у меня была небольшая передышка на следующей неделе.

– Последний снимок, я обещаю.

Оставшуюся часть пути до «Звездной гавани» я чувствовала себя немного расстроенной. Мои посты кажутся Фарах легкомысленными, но за кулисами идет большая кропотливая работа по созданию прибыльного контента.

С тех пор как я ушла из женского журнала, где начинала свою карьеру, я зарабатываю на жизнь публикациями в социальных сетях о второстепенных аспектах материнства: о том, как вывести пятна от кетчупа, как тренироваться во сне, как приготовить идеальные торты для празднования дня рождения в классе. Но в том, чтобы быть матерью, нет ничего второстепенного. Не для меня. Это самый лучший способ самопознания, какой я только знаю.

Фарах не разделяет моих взглядов на материнство как на призвание и на социальные сети как на работу. Фарах – врач, у нее самая традиционная профессия. Она понятия не имеет о проблемах, с которыми сталкивается инфлюенсер в сфере воспитания детей. Мне приходится следить за новейшими тенденциями в одежде и аксессуарах, собирать тысячи восхитительных снимков в неделю, хотя мои персонажи бoльшую часть дня капризничают, и составлять для моих спонсоров график регулярных публикаций, вплоть до указания идеального времени суток, чтобы максимально использовать алгоритм.

Но различие сближает нас с Фарах, а не отталкивает. Мы обе уважаем наш выбор. Так что я знаю: Фарах беспокоилась по дороге не из-за моей продолжительной фотосессии для Instagram. Она казалась напряженной и измотанной, когда лавировала в потоке машин. И я не стала засыпать ее вопросами, которые роились у меня в голове, а дала ей время разобраться в себе.

Теперь, когда мы смотрим на океан, она выглядит более спокойной и расслабленной. И я спрашиваю:

– Эй, у тебя все хорошо?

Фарах бросает взгляд на меня, а затем снова на горизонт.

– Вчера Беккет выскочил под колеса машины, – после паузы отвечает она. – Я сажала Коула в его автокресло, а Беккет побежал через улицу. Мимо проносился «мерседес», но в нем сработала аварийная система, и он остановился на обочине.

– Беккет пострадал? – в ужасе спрашиваю я.

– Нет, но заплакал, потому что увидел пикап с мороженым, а затем тот исчез. Не потому заплакал, что он, знаешь ли, чуть не умер, – иронично продолжает Фарах.

Я не могу удержаться от смеха. Кажется, Фарах довольна разрядкой напряженности.

– С ним все в порядке, со мной все в порядке, со всеми все в порядке. Джо поинтересовался, не болтала ли я по телефону. Он думает, что это я проглядела.

– Джо – политик, он по умолчанию обвиняет других людей.

Фарах молчит. Она явно чувствует себя виноватой. Мнение, которое она приписала Джо, может быть проекцией ее собственной вины.

– Наверное, это было ужасно, – говорю я.

Фарах кивает:

– Я все еще слышу визг шин в своей голове…

Я выдерживаю паузу. Взгляд Фарах устремлен на океан. Я знаю, это еще не все, но верю, что она расскажет мне, когда придет время.

– Не пора ли нам встретиться с этой дамой-астрологом? Ты погуглила ее? – спрашивает Фарах, меняя тему.

– Ну, от тебя ничего подобного ожидать не приходится.

– У меня нет времени на такую чепуху, – отмахивается Фарах.

– Хорошо, и как ты ее себе представляешь?

– Морщинистая старуха в муумуу [3] .

– Ответ предсказуемый. Но она молодая, и на ней симпатичные брючки. – Я показываю фотографию Рини на ее веб-сайте.

Блестящие каштановые волосы астролога перекинуты через плечо. Закутанная в красную куртку-бушлат, она сидит на крыльце черно-белого викторианского дома, глядя прямо в небо, с загадочной улыбкой на губах.