Шрифт:
Мужчина, которого я только недавно называла своим любимым мужем, сейчас откровенным образом вытер об меня свои грязные ноги…
Гурский был моим первым и единственным мужчиной. С ним я первый раз поцеловалась, ему подарила свою невинность. Много лет назад он научил меня любить… Научил любить, чтобы через пять лет, казалось бы, счастливого брака разбить моё любящее сердце на тысячи острых осколков.
Громкий звонок заставляет вздрогнуть и выпорхнуть из своих мыслей.
Гурский хмыкает и идёт открывать дверь.
– Арина, зачем ты пришла?! Мы же договаривались, что съедемся сразу, как я разберусь с некоторыми осложнениями, – из прихожей до меня доносится взволнованный голос мужа.
Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, кого он подразумевает под «осложнениями».
Собрав всё мужество в кулак, встаю с дивана и твёрдым шагом иду в прихожую. Сейчас я устрою голубкам весёлую жизнь. Выскажу всё то, что о них думаю!
Перешагиваю через порог и замираю на месте.
Та самая девушка, которая несколько часов назад ломилась в мою дверь, сейчас висит на шее моего мужа и смотрит на меня хищным взглядом победительницы.
Глава 3
Сердце сжимается в болезненный комок.
Так больно, как сейчас, мне ещё никогда не было. Предатель безжалостно вогнал кинжал в мою грудь и режет по живому.
Я из последних сил стараюсь держать себя в руках. Но с каждым новым мгновением сохранять самообладание становится всё тяжелее и тяжелее.
– Мирочка, ну что ты стоишь в дверях, как неродная? Поздоровайся со мной для приличия, – омерзительные слова слетают с губ нахалки.
Сердце начинает стучать, как наведённое.
Ещё сегодня утром я считала, что у нас с Гурским идеальный брак. Что мы любим друг друга, что мы счастливы…
Обида встаёт посреди горла комом.
Я в страшном сне не могла представить, что мне придётся смотреть на то, как какая-то мерзавка висит на шее моего мужчины. Но сейчас это происходит наяву.
Впрочем, отныне я не вправе называть Гурского своим мужчиной. Кем угодно, но точно не мужем и не отцом моего будущего ребёнка, о котором предатель никогда не узнает.
– Она у тебя всегда такая неразговорчивая, да? – продолжает свой моральный прессинг.
– Обычно болтает так, что не заткнёшь, – произносит Гурский с нескрываемой самодовольной ухмылочкой на лице.
Я думала, что за столько лет брака я выучила своего мужчину как облупленного. Однако всё иначе… Какой Гурский человек на самом деле, я не знала до последнего. Только сейчас он предстал передо мной в своём истинном обличии.
Не в силах выдавить из себя ни единого слова, просто стою и слушаю нелестные вещи, летящие в мой адрес.
– Мирочка, – нарочно коверкает моё имя, – ты почитала брачный договор? Ну как тебе последний пунктик?
Гурский моментально меняется в лице, смотрит на свою новую подружку с некоторым упрёком, но ничего не произносит. Кажется, Пётр немного расстроился, что сорвался «сюрприз», который он хотел устроить на нашу годовщину свадьбы.
– Ладно, – наконец произносит Гурский и переводит в мою сторону слегка печальный взгляд, – если все всё знают и всех всё устраивает, то пора расходиться.
– Согласна с тобой, любимый. Мирочка задержалась в гостях. Пусть уматывает. Чемоданы с моей одеждой уже ждут в машине, – приторно-сладким голосом щебечет Арина.
Сердце, исполнив кульбит, с болью ударяется об рёбра и уходит в пятки. Руки невольно начинают дрожать.
Гурский просто так возьмёт и выгонит меня из квартиры, которую мы покупали вместе? Выходит, что после стольких лет брака я остаюсь без крыши над головой?
Сжимаю кулаки с такой силой, что белеют костяшки. Сейчас я всё выскажу!
– Ну и урод же ты, Гурский! – грубые слова слетают с моих губ.
– Ха, какая смелая нашлась! – ухмыляется Арина.
– А я вообще не с тобой разговариваю! Будешь вякать, когда я к тебе обращусь! Поняла?! – пронзаю мерзавку тяжёлым взглядом, да так, что спесь с её надменного лица слетает по щелчку пальца.
– Петенька, не позволяй хамке так со мной разговаривать, – щебечет Гурскому на ухо.
– Арина, подожди, пожалуйста, на кухне, – отстраняется от своей подружки, – я как-нибудь без твоей помощи сумею разобраться со своей бывшей.
– Петруша? – пытается что-то возразить, но Гурский не даёт ей вставить и слова.
– На кухню я сказал! – произносит строгим голосом.
Арина самодовольно хмыкает и, широко размахивая бёдрами, скрывается за дверью.
Сердце в очередной раз пронзает боль. Мерзавка знает, где кухня, и легко ориентируется в нашей квартире. Выходит, Гурский не отказывал себе в удовольствии и приводил любовницу прямо в нашу супружескую постель…