Он взлетел на холм и вдруг, оглянувшись, кинул быстрый взгляд на гостиницу. На ее светящееся окно. На…

С бешено колотящимся сердцем Алис отпрыгнула назад, задернула штору. Черт! Не давая себе думать и мучительно прокручивать в голове нелепую ситуацию, она кинулась в душ. Быстро оделась, спустилась вниз, надеясь, что в баре должен быть завтрак.

Женщина, которая вчера встретила их с инспектором на ресепшене, представилась как Вивьен Аманд и спросила, подавать ли еду. Алис кивнула и присела на высокий стул, глядя, как хозяйка ставит на барную стойку перед ней кофе, хлеб и джем.

– Принести молоко?

– Нет, спасибо. Сахар тоже не нужен.

Вивьен убрала обратно уже снятую с полки сахарницу и, вытряхнув из рожка кофемашины гущу, ополоснула тот под краном.

– Ну? Как вам тут… у нас?

– Хорошо, спасибо.

– Сработались с Деккером?

Алис неопределенно пожала плечами, и Вивьен понимающе хмыкнула.

Ужасно хотелось разузнать про эту Одри Ламбер, но Алис понимала: к вечеру этот вопрос превратится в утверждение, что нашли именно ее. И не помогут никакие заявления, что расследование только началось, что пока нет версий, что идентификация требует времени. Однако желание узнать, что связывало Деккера с Ламбер, просто-таки свербило. Ей показалось вчера, или инспектор действительно очень хотел замять эту тему? Интересно почему…

С завтраком Алис расправилась быстро. Лучше было поторопиться: вдруг мудак живет недалеко, уже принял душ после пробежки и сейчас явится сюда? Черт. А этот мудак вчера был к ней внимательнее, чем Тибо и Рене, которых она считала друзьями. Да, Деккер делал все в своей невыносимо снисходительной манере, и все же…

«Неужели тебя так легко подкупить, Алис? Какой-то картошкой? Тем, что запомнили, какой кофе ты любишь? Или тем, что тебе сумки донесли до номера? Вот увидишь, первое, что он сделает при новой встрече, – это покажет, что ты пустое место».

Эта мысль снова ее разозлила, и когда Деккер появился в дверях, Алис уже была во всеоружии. В конце концов, ей приходилось иметь дело с куда более отвратительными мудаками. Он не вошел бы даже в первую пятерку ее личного рейтинга.

Деккер буркнул что-то неразборчивое, взял ее сумки и пошел к машине. Алис встала, поправила пиджак и вдруг снова подумала: а видел ли он ее в окне? Или ей, как обычно с ее мнительностью, снова померещилось то, чего нет? Она тут же вспыхнула до ушей – и от досады на себя за очередную глупость, и оттого что, поблагодарив Вивьен, теперь чуть не вприпрыжку должна была догонять мудака-инспектора.

Он стоял у багажника и укладывал аппаратуру. Стоило Алис сойти с крыльца (со всем возможным в такой ситуации достоинством), как Деккер все так же молча и словно бы между делом открыл ей переднюю пассажирскую дверь. Алис снова смутилась и возмутилась одновременно: казалось, ее попытка с наскока залезть в огромную черную машину выглядит жалко, а мудак еще и стоял рядом и смотрел, наверняка наслаждаясь тем, как нелепо она хватается за сиденье и задирает ноги.

Дождавшись, когда она сядет, он захлопнул дверь, и Алис отчетливо уловила влетевшую в салон волну запаха: свежевыкуренная сигарета, кофе и ветивер. Горьковатый, как дым или влажная, напитанная дождем осенняя земля.

Багажник тоже хлопнул; Деккер обошел машину, плюхнулся на сиденье, завел мотор. Алис уже знала, что стартовать он будет резко, и приготовилась, но ее все равно вжало в кресло, когда внедорожник рванул с места.

Какое-то время они ехали молча. Алис смотрела в окно, решив, что пытаться заводить разговор не стоит. Очевидно, что они с инспектором не поладили с самого начала: он бесил ее, она – его. Самое разумное было сохранять видимость спокойствия и соприкасаться с ним как можно меньше. Только необходимое общение по работе, ничего лишнего.

Телефон тинькнул. Пришло сообщение.

Тибо:

Алис смотрела на экран, не понимая, почему вдруг почувствовала себя еще более неуютно. Казалось бы, сообщение от друзей должно приободрить…

Она быстро отправила сообщение и снова взглянула в окно, но телефон тут же тинькнул опять.

Тибо:

Алис почувствовала на себе взгляд инспектора, быстро покосилась на него – край его рта как будто дернулся в презрительной ухмылке.

Она с демонстративной неспешностью набрала это сообщение – если мудака так бесит, что она с кем-то переписывается, то это его проблемы, – и, зная, каким назойливым может быть Тибо, которому непременно нужно быть в курсе всех сплетен, включила беззвучный режим и убрала телефон в карман.