«Я почуял что-то, — голос Ника звучал таким же мёртвым и пустым, как и его глаза. — Я почуял что-то и отследил это досюда…»
Блэк получает новое дело — раскрыть убийство самого известного техно-магната в мире, Люциана Ракера, которого застрелили на ступенях его собственной компании.
К сожалению, больше никто не знает, что Люциан мёртв, даже полиция, и нанявшие Блэка люди хотят, чтобы так и оставалось. Они хотят, чтобы Блэк раскрыл преступление, но вместе с тем не дают ему доступ к телу, к компаниям Ракера и к загадочной технологии, над которой Ракер работал перед смертью и которая может оказаться мотивом убийства.
Они больше всего хотят похоронить секреты Люциана до того, как прольётся свет на его убийство.
Но секреты Люциана тёмные — намного темнее, чем когда-либо представлял себе Блэк, и по мере раскрытия преступлений миллиардера дело принимает личный оборот. Когда начинают умирать другие люди, и жертвы всё очевиднее складываются в закономерность, Блэк, Мири и остальная их команда должны выследить загадочного убийцу, пока близкие им люди не попали под перекрёстный огонь.
Предупреждение о контенте: очень взрослые темы и выражения, отсылки к жестокому обращению с детьми, сильные травмы и ПТСР.
Дж. С. Андрижески
Чёрный к Свету
(Тайна Квентина Блэка #17)
Перевод: Rosland
Редактура: Бреган Д'Эрт
Русификация обложки: Rosland
Пролог. Цербер
Они называют его гением.
Так его называют все интернет-журналы и газеты.
Так его называют говорящие головы во всех кусках видеороликов, текстов и аудио в социальных сетях. Я смотрю на эти вещи только потому, что не могу не смотреть на них. Потому что я в одиночестве. Потому что этот мир поглотил меня, как и всех остальных. Потому что я хочу узнать о нём больше, невольно приближаясь к нему.
Потому что я призрак.
Он не призрак.
Они говорят, что он гений. Провидец.
Микеланджело современного мира.
Но я всё равно чувствую этот свет вокруг него.
Даже в темноте и смятении, в которых я пребываю так долго, что уже и не помню, сколько именно, я чувствую правду о том, кто он.
Две стороны сражаются, разделяются, перестраиваются, распадаются на части.
Две стороны. Слишком много сторон.
Я пытаюсь прогнать это умноженное видение…
…и огни вокруг него фокусируются.
Они пьяные, тёмные, затуманенные, как водянистые щупальца.
Я узнаю это чувство.
Это заставляет меня почувствовать, что меня тошнит от стейка, сожранного всего несколько часов назад. Я так стараюсь. Я так стараюсь слиться с толпой, привести себя в норму, стать как все остальные… как он… как и все они.
Я чувствую необходимость походить на него.
Он любит стейк, значит, и я, должно быть, тоже люблю стейк.
Он может говорить и смеяться, как все остальные, значит, и я могу делать то же самое.
Он может быть любимым…
Я смаргиваю слёзы.
У меня голова идёт кругом, когда я смотрю на них, знакомых, но не знакомых, моих, но не моих.
Я вижу знакомые фотографии, знакомых людей, но всё это неправильное, ничего из этого не моё. Я смотрю на того, кто смотрел на меня дольше всех, кто смотрел на меня с любовью… и, боги, это больно. Это чертовски больно. Я борюсь с растущим во мне голодом, с несправедливостью этого, с разочарованием из-за того, что мне во всём отказывали, отдавали ему, всегда для него, всегда мне в убыток.
Я похожу на паразита, жаждущего жизни, которая никогда не могла стать моей.
Я жажду жизни, на которую, как мне казалось, у меня есть право.
Притворяюсь. Симулирую.
Краду.
Я краду то, что не было дано мне свободно.
Моё собственное тело кажется таким далёким, таким чужим, таким испорченным. Моя потерянная душа жаждет другого пропитания; мне осталось только выяснить, что это такое.
Но я знаю, что это такое. Я уже давно знаю.
Я знаю, но это знание мне не помогает.
Он уже забрал половину моей души.
Он украл у меня и это.
Я смотрю на зелёный металл на двери здания и задыхаюсь от ослепляющей ярости, которая поднимается во мне, обжигая грудь. Я благословляю искусность этих пальцев, таких сильных, длинных, чужих, ловких и, да, красивых. Они прекрасны. Всё в нём прекрасно, как снаружи, так и внутри.
Красивое, сложное… смертоносное.
Прямо сейчас я благословляю эту структуру, знания, то, как я могу управлять каждой её частью, словно кукловод, дёргающий за ниточки, заставляя их танцевать так, как я хочу, заставляя их петь, трахаться, есть стейк и смеяться так, как я хочу.
Это тот голод, который сейчас имеет значение.
Это единственный голод, который я могу по-настоящему утолить.
Единственный, который я когда-либо смогу победить.
Я охочусь на чёрный свет.
Я охочусь на дьявола с пустыми глазами.
Я охочусь, настигаю его, валю на землю, вонзаю зубы, разрываю ему горло.
И я ем.
Я ем, пока не насыщаюсь.
Глава 1. Прометей
Люциан Уорд Ракер молча стоял в стерильной наблюдательной кабине с гладкими стенами.
Что для него нехарактерно, он был один.
Он пришёл даже без Виктора, что само по себе было практически достижением, и обычно для этого требовалось привязать Виктора к стулу или выбросить его из движущегося автомобиля и запереть двери. Его личный ассистент, работавший на него долгое время, редко осмеливался по какой-либо причине отойти от Люциана хотя бы на расстояние крика… в первую очередь потому, что он был бесхребетным червём, который точно знал, что с ним случится, если его не окажется рядом, когда Люциан захочет его видеть.