Поярков стоял у окна и, закрыв глаза, раскачивался из стороны в сторону. По временам он, словно механически, зажигал папиросу и, не докурив ее, доставал новую.

Наконец он со злостью выбросил только что зажженную папиросу и, резко повернувшись, подошел к столу.

Вот последние расшифрованные показания, занесенные в журнал. Высота три тысячи метров, температура, влажность, давление... Нет, всё в порядке: барограф отметил давление, примерно соответствующее данной высоте. Но тогда что же могло случиться? Почему летающая метеостанция сразу вырвалась вверх? Поярков настолько верил в непогрешимость своей конструкции, что всё ему казалось невероятным. Почему раньше летающая метеостанция, несмотря на значительное увеличение ее объема, не могла подняться до расчетной зоны равновесия? Почему так неожиданно она стала набирать высоту? Чем он может объяснить это явление? И главное, что особенно неприятно в этом деле,проклятое сознание собственного бессилия.

Аня долго сидела, боясь нарушить молчание. Она чувствовала, как велико горе конструктора. Но что ему сказать? Нелепо и неловко говорить сейчас слова утешения.

– Смотрите, умывается,- неожиданно услышала она тихий шепот Пояркова. Аня вздрогнула и посмотрела в угол, куда указывал конструктор.

Не обращая ни на кого внимания, под ярким светом люстры на полу сидела мышь и забавно умывала мордочку. Она, видимо, была очень занята этим делом, и даже громкий смех инженера не сразу заставил ее спрятаться в щель под шкафом.

– В детстве у меня был белый мышонок. Это такие уморительные создания,- сказал Поярков, повернувшись к Ане.- Не правда ли?

– Да, да,- рассеянно ответила девушка, думая о чем-то своем.- Вы знаете... я подсчитала, сейчас он может быть уже в стратосфере.

– Я не позавидовал бы и этому мышонку, если бы он оказался в кабине летающей лаборатории, когда она достигнет заданного потолка.- Конструктор задумался и, словно про себя, добавил: - Ионосфера начинайся примерно с восьмидесяти километров.

– Серафим Михайлович,- обратилась к нему Аня,- а не лучше ли все же, чтобы там был живой человек?

– Где? В ионосфере? Там и мышонок не выживет. А кроме того, зачем это нужно? Аппараты справляются без человека гораздо лучше. Вы сколько времени можете не спать?
– неожиданно спросил он.

– Не знаю... Наверное, суток двое или трое.

– А механизмам всё нипочем, они не устают.

– Ну, хорошо,- согласилась Аня.- Но ведь лаборатория может залететь куда угодно... Ну, скажем, за границу.

– Не позволим,- улыбнулся инженер.- Вы же заметили, что корабль изменил свой курс над морем? Это Борис Захарович ему приказал по радио посылкой соответствующих импульсов он включил мотор. Причем, как вы, вероятно, догадываетесь, газы реактивного мотора должны были вырваться из сопла прямо противоположного нужному направлению полета. Вы ведь знаете, что трубы этого мотора расположены по всей окружности диска. Таким образом, можно выбрать любое направление его движения, Это похоже на так называемые газовые рули. Мотор, сконструированный инженером Северцевым, очень экономичен, и на корабле нет больших запасов горючего, тем более, что мотор включается лишь в случае необходимости: когда нужно изменить курс или при достижении потолка, когда диск поднимется за пределы плотной атмосферы.

– А если какой-нибудь самолет ночью налетит на ваш корабль?

– У него, как и у всякого самолета, есть бортовые огни.

– Понятно,- согласилась Аня.- Но ваш диск сам сможет налететь на какую-нибудь гору. Что тогда?

– И это невозможно,- оживился конструктор,- радиолокатор, установленный наверху корабля,- словно матрос на вахте. Он дает знать автоматам, управляющим включением тех или иных труб реактивного мотора. Он предупреждает о препятствии, возникшем на пути. Радиолуч отразится от горы и, попадая на приемник, установленный на диске, включит мотор. Газы с огромной скоростью потекут сквозь нужную нам трубу. Диск просто свернет в сторону.

Конструктор с мягкой улыбкой взглянул на девушку и спросил:

– Теперь вам понятно, что человек там, наверху, совсем не нужен?

– Это верно,- с некоторым сомнением в голосе подтвердила Аня.- Но вот сейчас там что-то случилось, а вы...

Она не закончила своей фразы, чувствуя, что задела конструктора за живое. Поярков чуть вздрогнул, но сразу овладел собой.

– Да!
– резко сказал он.- Я очень бы хотел быть там, наверху, и видеть все недостатки нашей конструкции. Тем более, что такой ни у кого и никогда еще не было. Но это первое испытание,- задумчиво продолжал он, словно успокаивая сам себя.- Скоро над нашей землей будут плавать десятки летающих лабораторий. И не нужны там люди. Понимаете, не нужны!..

Поярков встал и зашагал по комнате.

– Простите, пожалуйста,- сказал он, остановившись около Ани.- Может быть, вам скучно меня слушать, но мне интересно знать, как воспринимает конструкцию летающей лаборатории обыкновенный человек, не специалист, однако достаточно знакомый с техникой. Ну, вот, скажем, вроде вас. Предположите, что нам нужно достигнуть пятидесяти километров высоты. Как это сделать? Каким способом?

– Стратостат?
– робко спросила Аня.

– Он должен быть управляем - это первое условие, затем абсолютно надежен - это второе... Кроме того, приборы Алексея Фомича требуют большой площади. Вы видели, что объективы расположены по всей окружности диска?