В условиях Увядающего Листа, где между выжившими городами лежали огромные пространства мёртвых и довольно опасных земель, организовать полноценный поход нереально даже для фанатиков. Большинство «воинов веры» останется лишь сухими костяками в безжизненных Пустошах. Поэтому джассанцы избрали другой вариант.

Отправлять Кочевников не для спасения своих людей, а лишь для уничтожения врагов, затратно и нелогично. Но фанатики на это всё равно пошли. И в результате их священного джихада я оказался в таком вот положении. Где желающие хоть как-то выжить неблинцы, готовы на организацию захвата заложников — теперь я понимал, как им удалось убедить неудачливых поляков на такой блудняк — и шантаж.

А за ними по пятам идут джассанцы с ножами. Готовые даже на смерть, лишь бы избавить Великое Древо от проказы под названием менталисты.

И в центре этой прекрасной композиции нахожусь я.

Да уж, переговоры, назначенные Иганом Бреном на сегодняшний вечер, обещают быть непростыми!

Так как школа на сегодня и, возможно, на завтра, была отменена — силовики всё ещё проверяли её на предмет возможных взрывных устройств и прочих угроз — я мог с чистой совестью заниматься своими делами. Например, уделить время клинике, в которой уже заканчивался ремонт. Или потренироваться с лисой, оттачивая контроль над своей новой техникой. Да хоть просто прогуляться с Унием, на что последний неоднократно намекал — засиделся дома.

Но вместо этого я потратил световой день на то, чтобы смоделировать все возможные варианты развития нашего разговора с представителем Неблина, которые только мог предусмотреть. Решение о сотрудничестве я принял практически сразу после получения информации из дома, осталось лишь продумать нюансы предстоящего разговора, чтобы получить из сделки максимальную выгоду.

Уний, к слову, был против. Он считал, что, работая с менталистами, мы и сами попадаем под удар джассанцев. Мол, надо максимально дистанцироваться от неблинцев, а ещё лучше — натравить на них Охранку вместе с Тайной Канцелярией.

— Каким, интересно, образом, это можно провернуть? — спросил я, когда он высказал свою мысль. — Мы ничего о них не знаем. Сколько их, какие у них ресурсы, где базируются и как держат между собой связь — ничего! Они на осадном положении, скрываются от врагов уже достаточно давно, и неплохо научились это делать. Даже своё «послание» со школой совершили чужими руками, просто контролируя разум руководства «Польской инициативы». Исполнители же действительно верили в то, что делали. Да и потом, Уний, послав силовиков по следу иномирцев, мы и себя можем поставить под удар. Нет, уж. С ними нужно договариваться. Войны никому не принесут выгоды.

В конце концов земляк, хоть и неохотно, был вынужден принять мою сторону. А вот Догуляй сразу же её поддержал — ему я тоже рассказал о предложении. Было глупо держать его в неведении. Бывший профсоюзный лидер Ленова последние дни всячески демонстрировал свою лояльность. И хотя верил я ему слабо, оградить от возможного воздействия менталистов был обязан. Просто для того, чтобы они не смогли действовать через него.

Он него же узнал ещё кое-что о своих будущих партнёрах. Чего не было в переданной Эрикой информации.

— Слыхал про них. Главное, не давай им к себе прикоснуться. Мне говорили, что на дистанции они разум контролировать не могут, только в контакте. Но если уж руку менталисту пожал — пиши пропало. Сделают в твоём мозгу закладку и будешь думать, что решения тебе принадлежат.

— Точно не могут? На расстоянии?

— За что купил, за то продал, Кочевник. Сам с ними не встречался, как понимаешь. Но башкой подумай: умей они на расстоянии людей подчинять, добрались бы до них джассанцы? Вот то-то и оно!

Ринко в очередной раз скормил байку про кредитора и попросил не лезть в это дело. Мол, моих возможностей хватит, чтобы не дать случиться беде. Не сомневаясь при этом, что любопытная лиса откажется от подслушивания.

Наконец, наступил вечер, и в дверь особняка Брюсов постучали. Догуляй, выступая в роли дворецкого, встретил гостя и проводил его до кабинета. Сам остался за дверью.

— Если придётся, я ему сам шею сверну, — пообещал он ещё до прихода неблинца. — Мне ты нужнее, чем они.

Только недавно до меня стало в полной мере доходить, насколько же для всех важна фигура Кочевника. Сколько желаний и надежд люди связывали всего с одним человеком. И какую это, на самом деле, даёт власть.

Раньше-то я больше про долг и спасение людей думал.

Иган Брен, как и в прошлый раз, пришёл один. Но если раньше я думал, что это такая демонстрация смелости, то теперь понимал, что неблинец просто не хотел давать мне ни клочка лишней информации.

Сегодня он выглядел иначе. Рыжая борода, если она была настоящей, оказалась сбритой, обнажая худое скуластое лицо. Волосы стали чёрными, а наряд — более дорогим, подчёркивая высокий статус владельца. В таком виде его можно было принять за аристократа, вон даже пару перстней на пальцы нацепил. Хорошо маскироваться умеет.