– Откуда вы знаете? – удивилась Анна.

– Примерно в это время отец окончательно перестал донимать меня требованиями, чтобы я вернулся. Помню, я тогда так обрадовался, что даже забыл удивиться. Теперь понимаю, почему это произошло.

– Василий Игоревич очень хороший человек, – отважно запротестовала Анна. – И он хорошо к вам относится, я знаю!

– В глубине души, – согласился я. – Впрочем, это не важно. Главное, чтобы ваши отношения сложились.

– Я тоже на это надеюсь, – осторожно согласилась Анна. – Значит, вы не против наших отношений?

– Не только не против, но и очень рад, – честно сказал я.

И с удовольствием увидел, что у девушки отлегло от сердца.

– А я могу рассказать о нашем разговоре Василию Игоревичу? – спросила она.

Я пожал плечами.

– Конечно, почему бы и нет.

– Я надеялась, что с сегодняшнего дня нам больше не придется ничего скрывать, – грустно улыбнулась Анна. – Это так неуютно. Мы целый месяц выбирали подходящий день для разговора.

– Почему так долго? – удивился я.

Анна отвела взгляд в сторону, словно сболтнула лишнее.

– Это из-за меня? – догадался я.

– Да, – кивнула она. – Василий Игоревич был уверен, что вы придете в ярость.

– И ошибся, – улыбнулся я. – Это с ним часто случается, так что привыкайте. А хотите, я поговорю с дедом? Сделаю это прямо сейчас, и вам больше не придется ждать.

– Нет! – испуганно запротестовала Анна.

Я весело нахмурился:

– Точно не хотите?

Она снова прикусила губу и неожиданно кивнула:

– Хочу, вы правы! Очень хочу.

– Другое дело, – рассмеялся я.

В этой девушке был характер. Пожалуй, моему отцу не удастся переделать ее по своему вкусу. Скорее, наоборот.

И в тоже время, я видел в ней искреннее чувство. Маги природы вообще не бывают расчетливыми – дар не располагает к этому. Зато тепла, заботы и понимания у них в избытке.

Именно то, что нужно человеку, много лет обиженному на весь белый свет. Такому, как мой отец.

– Мне пора вернуться за стол, – спохватился я. – Отец наверняка уже нервничает. Как бы он не кинулся меня искать.

– А можно, я послушаю, что вы им скажете? – спросила Анна, бросив взгляд на дверцу дымохода.

– Можно подумать, мой запрет вас остановит! – рассмеялся я. – Открывайте дверцу медленно, она скрипит, и этот звук хорошо слышен в столовой.

– Я знаю, – улыбнулась девушка. – Я заранее смазала петли маслом.

– Предусмотрительно, – восхитился я.

Кивнул девушке на прощание и, как ни в чем ни бывало, вернулся в столовую.

– Где ты был? – набросился на меня отец. – Это невежливо, в конце концов – исчезать посреди обеда!

– Василий! – дед постучал вилкой по тарелке, предостерегая отца.

Но того было уже не остановить.

– Ты целый год носа не казал в родной дом! А теперь явился, и ведешь себя неприлично. Хоть бы раз послушал, о чем говорят старшие – глядишь, и смог бы принести роду хоть какую-то пользу.

– Александр очень полезен нашему роду, – нахмурился дед. – Сегодня он нашел деньги, которые пропали у графа Толубеева. А благодарность графа лишней не будет.

– Расследовать кражи, это дело полиции, – отмахнулся отец. – Аристократ не должен копаться в чужих секретах.

Слуги растерянно замерли у стены, не понимая, что им делать. То ли исчезнуть, то ли подавать кофе.

Я едва заметно указал им кивком на дверь, и слуги моментально скрылись.

– Я вам говорил, что эта затея добром не кончится, – с улыбкой шепнул я деду.

Но отец, конечно же, расслышал.

– Это твое разгильдяйство не кончится добром, – заявил он. – Безответственность и ветреный образ жизни. Тебе давно пора повзрослеть и заняться серьезным делом, а не распутывать какие-то магические загадки.

– Василий, прекрати! – повысил голос дед. – Александр идет по своему пути, и делает это с моего одобрения.

– Очень ему нужно ваше одобрение! – вспыхнул отец. – Вы просто пошли на поводу у мальчишки, вот и все! А он вовсю этим пользуется.

Кровь отхлынула от лица деда.

– Ты забываешься, Василий Игоревич, – ледяным тоном сказал он.

А вот это уже начало катастрофы. Положение надо было спасать, и немедленно.

– Не ссорьтесь, – громко сказал я. – Отец никого не хотел обидеть. Он сердит на себя за то, что так и не решился сказать вам главное. И поэтому сильно нервничает.